что только и умеет махать кулаками и кричать «мое!». И угораздило же ее так влюбиться. Но, как говорится, сердцу не прикажешь.
Любовь зла полюбишь и коз… Охранника в смысле. Да и вспять уже ничего не повернешь. А что будет дальше? Поживем увидим.
Глава 18
На следующее утро отец вызывает к себе в кабинет, что, конечно, не предвещает ничего хорошего. И Лейла даже догадывается о причине сего волнения. Поэтому не спешит. Тщательно расчесывает волосы перед тем, как выйти. Собирает их в высокий конский хвост. Приводит в порядок одежду, решив сегодня пощеголять в тонкой майке с глубоким вырезом и леггинсах в обтяг, которые идеально подчеркивают все ее изгибы.
Еще немного крутится перед зеркалом и остается довольной получившимся результатом. В конце концов почему бы и нет? Она все-таки у себя дома и может ходить в чем заблагорассудится. Хоть голой.
Хихикает, представив себе выражение охранника, если бы она вдруг появилась в коридоре, в чем мать родила. Потом задумывается. Немного мрачнеет. А отреагировал бы он вообще как-нибудь? Тема его чувств по-прежнему не раскрыта. И это омрачает минуты радости от их встречи.
Мужчина уже с самого утра стоит под ее дверью, как на боевом посту. Может он и всю ночь тут простоял. Не надо ли ему стульчик предложить. Но тут же проглатывает ехидную шутку, готовую уже вырваться наружу.
Взгляд охранника очень красноречив и выразителен. Задерживается в районе ее глубокого декольте без лифчика. Скользит к талии и бедрам.
— Переоденься, — доносится не просьба — приказ.
— Мне, итак, хорошо!
Резко разворачивается и бьет мужчину волосами.
— Ой!
Вскрикивает, когда ее хвост оказывается в огромной мужской лапище. А сам ее владелец приближается настолько, что они почти впечатываются телами. По крайней мере ей в ягодицы явно что-то упирается и это определенно точно не пистолет.
Мужчина проводит носом вдоль ее виска, пока она с замиранием сердце пытается понять, видно ли их на камерах. В коридоре они тоже имеются. Здесь, как и везде, конечно, есть слепые зоны. Отец давно говорил о несовершенстве такой системы, но все руки не доходили исправить.
— Переоденься, принцесса, — горячий выдох ей прямо в ухо. — Или я работать так не смогу.
Голос его скорее не приказной, а просительный. Хотя волосы он по-прежнему держит, намотав на свой кулак. Слегка оттягивает ее голову назад и наклоняется к шее. Словно хочет укусить по-вампирски.
— А если нет!
Бунтарский дух не сломлен. И она решает повоевать.
— Тогда мне придется трахнуть тебя прямо сейчас, принцесса! — как ни в чем не бывало шепчет он ей на ухо.
Боже, как ему удается оскорблять ее и в то же время словно восхищаться. Просто уму непостижимо.
Девушка взвивается, краснеет и отбирает свои волосы обратно. Пулей возвращается в комнату и выуживает из гардероба обычные спортивки и топик. Раздумывает пару секунд и откапывает из недр просторное худи. Достаточно балахонистое, чтобы скрыть всю ее фигуру, и отлично прикрывающее попу.
Возвращается обратно.
— Так нормально?
Мужчина окидывает ее пристальным, оценивающим взглядом. Таким тяжелым и тягучим, что она вновь начинает невольно краснеть.
— Не знаю, что с тобой делать, принцесса, — наконец произносит он после явно затянувшейся паузы. — Похоже ты будешь неотразима и в мешке из-под картошки.
Некоторое время ловит ртом воздух, не очень понимая, как реагировать. Это комплимент? Или же оскорбление? Таким образом с ней еще никогда не общались. Голову кроет от противоречий.
Поэтому она решает поступить самым разумны способом. Просто не реагировать. Молча проходит мимо и направляется в кабинет отца. Похоже головомойки ей сегодня не избежать. На сердце становится тоскливо.
Немного тормозит, когда охранник вместо того, чтобы остаться в коридоре, проникает с ней внутрь. Да делает это так виртуозно. При всем своем желании с силой засадить по наглой физиономии дверью — просто не успевает.
Отец похоже совсем не против присутствия здесь третьего лишнего. Впрочем, он всегда такой. Относится к людям, окружающим их, как к мебели. Не более. Настоящий снобизм в полной красе.
У Лейлы чувство личного пространства еще не настолько атрофировалась. Поэтому охранник практически за спиной напрягает. Особенно учитывая щекотливую тему предстоящего разговора. Об этом ей бы хотелось поговорить с отцом наедине. Но если она сейчас начнет выгонять телохранителя — это привлечет излишнее внимание и даже может зародить подозрения. Поэтому Лейла молчит.
Без слов проходит к столу и садится в широкое кресло. По привычке складывает руки на коленях и выпрямляет спину. Ну что ж. Настало время публичной порки. На охранника она больше не смотрит.
— Лейла, мне звонил отец Эдуарда. — начинает мужчина. — Он обеспокоен, почему ты бросила парня в кинозале и даже не предупредила, что уходишь. Что случилось тогда?
— Я просто плохо себя почувствовала, — практически не обманывает девушка.
— Но, все равно, поступать так с сыном одного из наших многоуважаемых партнеров — неправильно.
— Прости, отец.
— Эти слова ты должна будешь сказать не мне. Встреться с ним и объясни свой поступок сама.
Девушка внутренне сжимается. Еще одно свидание с назойливым и явно любящим распускать руки парнем не сулит ничего хорошего, но и ставить отца в неловкое положение не дело. Уже открывает рот, чтобы согласиться, но тут ее совершенно неожиданно опережают.
— Карим Мухтарович, тогда была моя вина. Я взял на себя слишком много, пытаясь обеспечить безопасность вашей дочери. Хотя уже и не являлся ее охранником. Готов понести наказание. Я встречусь и все объясню молодому человеку.
Почему-то последняя фраза звучит как угроза. Даже Лейле становится некомфортно рядом с источающим опасность мужчиной.
— Вот как, — задумывается отец. — Претензий по поводу твой работы, Данила, у меня нет. Выходит, произошло недоразумение. Не беспокойся, тогда я сам улажу это вопрос.
— Как скажете.
Легкость с какой он соглашается, Лейле совершенно не нравится. И не похож он на человека, так просто кому-то подчиняющегося. Хотя с другой стороны отец ведь его начальник, поэтому ничего удивительного здесь нет. И все же.
Легкий холодок проскальзывает по спине. Ей почему-то отчетливо ощущается тяжелый взгляд бесцветных глаза на своем затылке. Нет, он не может так откровенно смотреть на нее в присутствии отца. Не выдерживает и оборачивается. И конечно же сразу об этом жалеет. Лучше бы и не смотрела вовсе. Взгляд бесцветных глаз красноречив и очень обещающь.
— Лейла, у тебя все в порядке, — обеспокоенно спрашивает родитель. — Может температура поднялась? Ты сильно покраснела.
Позор то какой! Девушка краснеет еще сильнее. Пытается унять взволнованное сердце. Резко отворачивается и прячет глаза где-то
