– Конечно. Не волнуйтесь, – как можно спокойнее сказал Забродов, – я сделаю все, что от меня зависит.
– Папка, вижу, у вас, – кивнула Ева удовлетворенно. – Но сначала мы должны найти Митю.
– Митя говорил вам, что их держат в доме Паршина, и просил туда приехать, – напомнил Забродов, стараясь выстроить логическую цепочку.
– Да, – кивнула Ева, – я уже собиралась ехать туда, но потом раздался еще один звонок… Лика сказала, что они находятся у офиса «Серебряных крыльев». А это в центре города, что довольно странно. Я посоветовалась с моими новыми друзьями и решила за город не ехать. Тем более у меня все равно нет нужной Паршину папки. Но к загородному дому Паршина и к офису поехали парни. Они все узнают и должны вот-вот позвонить.
– Парни все такие? – спросил Забродов, кивнув в сторону своего бородатого конвоира, который, судя по доносящейся с экрана стрельбе, был поглощен просмотром боевика.
Грановская, вздохнув, пожала плечами и кивнула.
– Но, может, нам лучше поговорить наедине? – понизив голос, спросил Забродов.
– В данный момент у меня от моих новых друзей не должно быть секретов, – заметила Грановская тоже тихо, но с особым ударением.
– Хорошо. Как знаете, – пожал плечами Забродов, которому эта ситуация не очень нравилась.
Будучи инструктором ГРУ, он не раз имел дело с людьми с Кавказа и Ближнего Востока. И отлично знал, что и в жизни, и в работе, не говоря уже о боевых действиях, они умеют вести двойную игру. Даже когда тебе улыбаются и оказывают всяческие знаки внимания, жди подвоха. А уж женщину ласковыми словами и взглядами им одурачить и заставить плясать под свою дудку – раз плюнуть.
– Когда вы все узнаете, – поспешила добавить Грановская, уловив в реакции Забродова недоверие, – вы меня поймете и поддержите. Я ведь журналистка и в людях, поверьте, разбираюсь. И потом, есть обстоятельства… Но я одна вам все рассказать не могу. Мы сейчас поднимемся наверх, и вы все узнаете.
Грановская взяла мобильный, набрала номер и сказала:
– Лена, он уже приехал, мы сейчас к тебе поднимемся.
Получив, очевидно, согласие неизвестной Лены, Грановская обратилась к Забродову:
– Пойдем, она нас ждет.
И только они повернулись в сторону лестницы, как бородатый парень, который, казалось, был поглощен просмотром кинобоевика, щелкнул пультом и, поднявшись с дивана, первым начал подниматься по лестнице. На втором этаже было несколько дверей. Бородач остановился возле той, что левее, дав возможность Грановской самой постучать.
– Можно? – спросила она, заглядывая в дверь, и улыбнулась.
– Да, заходите, – послышался приятный женский голос.
– Идемте, – кивнула Грановская Забродову.
Небольшая, ослепительно белая комната была обставлена как гостиная. Удобный, обтянутый вишневым велюром диван, журнальный столик со стеклянной столешницей, на котором стояла ваза с фруктами – яблоками, грушами, апельсинами, виноградом – и лежала папка с бумагами. Напротив на стене – плазменный экран. Спинками к нему у журнального столика стояли два мягких, тоже вишневого цвета кресла. Окно было зашторено такими же белыми, как стены, жалюзи.
На диване сидела молодая кареглазая девушка в светлом, явно восточном шелковом одеянии. Ее укутанное шелковым платком лицо было открыто, и поэтому сразу бросались в глаза аккуратно очерченные черным брови и подведенные вишневой помадой упругие губы. Но румяные щеки и слегка курносый нос выдавали в ней не восточную женщину, а славянку. При этом живой, можно сказать, цепкий взгляд указывал на ее ум и сообразительность.
– Проходите, – проговорила она, слегка приподнявшись, и, указывая на кресла, добавила: – Присаживайтесь.
Потом она взглянула на бородатого парня, который вошел вместе с Грановской и Забродовым, и попросила:
– Ахмет, выйди. Подожди нас внизу.
Ахмет недовольно повел плечами, но тут же вышел и прикрыл дверь.
Когда гости сели, женщина, окинув гостей оценивающим взглядом, вздохнула и, будто сбросив маску, мягко и чисто по-женски, как показалось Забродову, вполне искренне сказала:
– Простите, я не знаю, как мне к вам обращаться, но Ева убедила меня, что без вашей помощи нам не обойтись.
– Илларион Забродов, – чуть привстав, представился Забродов, стараясь тоже говорить просто и искренне.
– Очень приятно, – кивнула хозяйка и представилась: – Елена, в девичестве Митина. Если эта фамилия вам что-нибудь говорит.
– Это родная сестра одного из летчиков, которые в двухтысячном сопровождали груз, отправленный Паршиным в Сирию, – поспешила напомнить Грановская.
– Да, – подтвердила женщина. – Я сестра одного из брошенных в беде парней – Александра Митина. И чтобы сразу снять все вопросы, я приехала сюда не одна, с нашей старшей сестрой Оксаной. Но она погибла.
– Вы знаете, где и при каких обстоятельствах? – посчитал уместным поинтересоваться Забродов.
– Да. Теперь знаю, – кивнула Елена и сухо добавила: – Она, представьте себе, закрыла собой этого подонка Паршина.
– Паршина? – удивился Забродов.
– Ему просто везет! Кто-то стрелял в него. А сестра, как мне рассказали, как раз выходила из офиса, и пуля попала в нее, – сухо заметила Елена, стараясь сдержать эмоции. – Но это теперь дело прошлое. Это всего лишь еще одна капля, которая добавила нам решительности в осуществлении плана мести.
– Вы мстите Паршину? – уточнил Забродов.
– Да, – кивнула женщина, и в ее карих глазах мелькнуло что-то зловещее.
– Простите, а что делала ваша сестра в офисе Паршина? – поинтересовался Забродов.
– Ей нужно было ему кое-что передать, – ответила Елена, не вдаваясь в детали.
– Кое-что. Кое-где… – покачал головой Илларион. – Если вы будете все время недоговаривать, я не представляю, как мы сможем вместе работать…
– То, что важно для дела, я скажу, – заверила Елена. – А возможно, введу вас в курс всех дел. Или почти всех.
– Но у вас, как я посмотрю, достаточно помощников и без меня, – заметил Забродов.
– Это исполнители, – сухо сказала Елена. – Большинство из них не говорит по-русски, и, как понимаете, их останавливают на каждом шагу. А вы, как говорила мне Ева, бывший военный, думаю, профессионал. Мы вам хорошо заплатим.
Забродов хотел сделать вид, что деньги для него неважны. Но он давно заметил, что бессребреникам, как правило, доверяют меньше, чем тем, кто выполняет работу за определенный и немаленький гонорар. Поэтому он просто кивнул.
– Теперь-то у нас есть деньги, – вздохнув, уточнила Елена.
– Почему теперь? – поинтересовался Забродов.
– Потому что мой брат оказал одну услугу очень богатому человеку, – сказала Елена. – Ив принципе мы можем заплатить вам любые деньги.
– А почему вы, русская, облачились в восточный наряд? – спросил Забродов.
– Меня этот наряд спасает, – вздохнула Елена. – Ведь можно закрыть лицо. Здесь, в Москве, у меня слишком много знакомых.
– Может, все-таки стоит ему рассказать вашу историю?.. – вступила в разговор Грановская.
– Да, наверное, – согласилась Елена. – Чтобы было поменьше вопросов.
– А к тому времени и ваши люди вернутся или перезвонят насчет Мити и Лики, – с надеждой проговорила Грановская.
– Ева, – попросила Елена, взяв из вазы апельсин и лежащий рядом ножик. – Может, попроси Ахмета принести нам чай. Или вам кофе? – спросила она, взглянув на Забродова.
– Пусть будет чай, – кивнул он, чуть улыбнувшись, стараясь расположить к себе Елену и вызвать ее на откровенность.
Когда Грановская вышла, Елена, продолжая чистить апельсин, сказала:
– Это длинная история. И Ева… В общем, знайте, что мы ее мужу и ей самой тоже хотели отомстить, как и Паршину, но изменились обстоятельства. Ева тоже стала жертвой, а теперь люди Паршина еще и ее сына похитили. Но при ней мы пока что об этом не будем, – тихо произнесла Елена и поднесла к губам палец.
Дверь открылась, первым на пороге показался Ахмет с подносом, на котором стоял дымящийся чайник, три чашки и ваза с печеньем. За ним вошла Ева.
Илларион Забродов уловил, что Елена все время с волнением поглядывает на лежащую у него на коленях папку с документами, но ничего о ней не спрашивает.
Ахмет поставил поднос на столик и собирался разлить чай по чашкам, но Елена, вновь сделавшись строгой и озабоченной, попросила:
– Иди, Ахмет, мы сами.
Когда Ахмет вышел, Елена сделала знак Еве, та кивнула, выглянула в коридор и, очевидно убедившись, что Ахмет пошел вниз, плотно закрыла дверь.
Елена, положив на одно из блюдечек очищенный и разобранный на дольки апельсин, на правах хозяйки хотела разлить чай, но Забродов ее опередил.
– Вы еще и обходительны, – вздохнула Елена и, как-то враз впав в задумчивость, начала свой рассказ:
