— Ты знаешь, что идея отличная, — поправил ее Дэвид. — Требуется только твое время, целеустремленность и...
— Чудо? — перебила Лиза, расплываясь в улыбке.
Дэвид рассмеялся.
— Я собирался сказать об удачном месте для работы, но чудо тоже пригодится. — Он провел пальцами по щеке Лизы, и его взгляд стал еще нежнее. — Я пришел в твою жизнь не для того, чтобы ею управлять, — ласково проговорил он. — Я здесь, чтобы попытаться сделать ее такой же полнокровной и яркой, какой ты делаешь мою.
— О боже. — Лиза обхватила ладонями его щеки. — Как мне могло прийти в голову, что я не хочу выходить за тебя замуж? Ты самый замечательный человек на свете, а все остальное вздор и чепуха. Главное, чтобы мы были вместе.
Дэвид иронично поднял брови.
— Капельку опрометчиво, малышка, — сказал он. — Ведь я припомню эти слова, когда ты в следующий раз скажешь, что сомневаешься во мне.
— Этого не будет, — уверенно сказала Лиза. — Только ты тоже во мне не сомневайся, ладно? Обещаешь?
— Обещаю, — сказал Дэвид, целуя Лизу, но, вместо того чтобы обнять, как обычно бывало, мягко отстранил ее и пошел набирать себе ванну.
После такого вечера, как у него сегодня, ему было не до занятий любовью.
ГЛАВА 7
Джерри стоял в прихожей и читал газету, когда в дверь вошла Розалинд с пакетами из «Харви Николса». Она свалила их в кучу у подножия лестницы, чтобы забрать, когда будет подниматься наверх. Когда-то после такого кутежа она бы вытрясла вещи из пакетов и побаловала его фривольным показом мод, но теперь их отношения изменились и она, как правило, уже не хвасталась покупками.
— Привет, все в порядке? — сказала Розалинд, подходя, чтобы чмокнуть его в щеку.
— Все отлично, — уверил ее Джерри, не отрывая глаз от страницы и потирая рукой недавно выбритый подбородок. На нем не было его рабочей формы пилота, значит, он уже провел дома какое-то время, но не позвонил, чтобы узнать, где она, или просто сказать, что вернулся. Это больно царапнуло свежую рану в ее сердце.
Джерри был красивым мужчиной среднего роста и сложения, его лицо сияло свежестью, светлые волосы слегка вились, а кожу усыпали родинки, которые Розалинд раньше шутливо называла «мушками». В последнее время речь о них вообще не заходила.
— Надо отдать должное твоему отцу, — заметил Джерри, — ему нет равных, когда нужно уйти от какой-нибудь темы. Ты уже читала?
Коротко глянув на статью, Розалин бросила лаконично:
— Да, — и пошла на кухню.
— Итак, мы по-прежнему не знаем, попытается ли Колин Ларч возглавить партию, — сказал Джерри вслед жене, — а ведь именно это, по всей видимости, надеялись выведать у Дэвида журналисты. И заманить к себе его девушку они тоже не смогли.
— Там есть ее фотография, — отозвалась Розалинд, наливая воду в чайник. — И Дэвид не стал скрывать, с каким нетерпением ждет великого дня.
Услышав ее издевательский тон, Джерри подавил вздох, бросил газету и пошел взять себе пива из холодильника.
Стоя спиной к мужу, Розалинд молча смотрела на чайник. Она знала, что хотя бы из вежливости должна спросить, как прошел его последний полет, но слова, уже крутившиеся на кончике языка, никак не желали проходить дальше. Возможно, если бы Джерри летал не в Кейптаун, а в любое другое место, у нее не возникло бы такой проблемы. Но Розалинд знала, кто жил в этом городе, и с ужасом понимала, что эта женщина может до сих пор что-то значить для Джерри. Нет, она слишком боялась ответа, чтобы задать вопрос.
— Ты видела его на выходных? — спросил Джерри, опираясь о столешницу и отхлебывая из банки.
Осознав, что они все еще говорят о ее отце, Розалинд сказала:
— Да, он приезжал в субботу, как обычно, а потом еще раз в понедельник вечером.
— Все прошло хорошо?
— По большей части. В субботу были кое-какие шероховатости, но, когда во вторник утром он уезжал, все наладилось. — Розалинд сняла с крючка чашку и, обхватив ее двумя руками, добавила: — Он забыл портфель, и мне пришлось отправлять его с курьером в Лондон.
Поскольку комментировать тут было нечего, Джерри сделал очередной глоток пива и стал наблюдать, как Розалинд опустила в чашку чайный пакетик, а потом начала разгружать посудомоечную машину.
— Я нашла открытку, — продолжала Розалинд, чувствуя себя ужасно напряженной и готовой сорваться. Зачем она рассказывает ему об этом, если прекрасно знает, какой будет его реакция? — Она явно предназначалась ей. По всей видимости, она любовь всей его жизни.
Женщина сглотнула, так как смысл этих слов резанул ее ножом по сердцу.
— Как получилось, что ты ее увидела? — мягко спросил Джерри.
Розалинд бросила в его сторону быстрый взгляд и продолжила вынимать из машины какие-то миски.
— Какая разница? — резко ответила она. — Суть в том, что если она любовь всей его жизни, то кто тогда моя мать?
Когда Джерри раздосадованно уронил голову на грудь, Розалин почувствовала, что в ней нарастает волна гнева. Ей хотелось визжать, кричать, бить тарелки об стену — что угодно, лишь бы заставить мужа понять, каково ей.
— Люди говорят такое, когда влюбляются, — сказал Джерри. — Они не умаляют того, что было раньше, а просто хотят передать, что они чувствуют сейчас.
— И ты знаешь это, потому что сам был в этой шкуре?
— Розалинд...
— Не надо! Зря я завела этот разговор. С тобой бесполезно что-то обсуждать.
Джерри поджал губы, но попытался ответить утешительным тоном:
— Постарайся не думать об этом, Роз. Это...
— О чем мы сейчас говорим? — перебила она. — О моей матери? Или том факте, что тебе на самом деле не хочется здесь быть?
Его глаза потемнели.
— Если бы не хотел, то ушел бы еще восемнадцать месяцев назад, — отрывисто проговорил он.
— А теперь сожалеешь, что упустил шанс. Она нашла другого, в этом проблема?
— Я понятия не имею, чем она сейчас занимается. Мы с ней не видимся, не поддерживаем связи...
— Но ты не перестал думать о ней и жалеть, что ее нет рядом.
Джерри выбросил руки вперед.
— Почему ты отвечаешь за меня? — закричал он. — Это твои слова, не мои, и я не знаю, сколько еще ты будешь травить меня этим, но зато знаю, что еще чуть-чуть — и я не выдержу.
Глаза Розалинд горели гневом, хотя внутри она корчилась от боли.
— Ну да, и скажешь, что это я развалила наш брак, — язвительно бросила она. Ей хотелось остановиться. Она знала, что Джерри не заслужил таких нападок, но слова продолжали звучать, как будто она не имела над ними власти. — Тогда ты будешь ни при чем. Ничего страшного, что у тебя был роман, который длился три года, прежде чем я поняла, что происходит.
