— Молиться!
Все встали на колени. Люди, охваченные горем и отчаянием, читали молитву о «плавающих и путешествующих». Они просили небо, чтобы море вернуло им мужей, отцов, братьев, которые уплыли вчера и неизвестно, вернутся ли когда-нибудь. Море, дающее им хлеб насущный, не знает пощады, оно похитило у них уже многих близких.
Село Койда стоит на голом берегу у горла Белого моря, сурового п коварного. Все юноши и мужчины села — зверобои. Смелые охотники зимой на тяжелых лодках или парусниках плавают в движущихся льдах, ежечасно подвергаясь смертельной опасности. Осторожно они подбираются к лежбищам тюленей, выходят на льдины, и начинается «зверобойка». Промысловики неделями живут на льдинах, ночуя под опрокинутыми лодками. Опасен и тяжел их труд, дающий скудное пропитание. Другого промысла здесь и не могло быть. Заниматься хлебопашеством нельзя — кругом унылая тундра, низкорослый лес, мох да гранитные валуны…
…Буря стихла к утру, когда неяркое северное солнце показалось на хмуром небе. На смену буре пришла пурга. Ничего не было видно, кроме сталкивающихся друг с другом вихрей сухой снежной пыли.
На берег вышло все население Койды. Молодые женщины с детьми на руках, закутанными в теплые платки, сгорбленные старухи, старики, с длинными посохами в руках, присмиревшие подростки. Когда проходил снежный шквал, все напряженно вглядывались в горизонт, как будто пытаясь там увидеть своих кормильцев. Но вновь налетал слепящий снежный смерч. А чуть светлело, люди снова молча смотрели вперед, по ничего не видели, кроме серого неба, свинцовых волн и медленно плывущих льдин.
На следующий день никто уже не вышел на берег. Но к чему! Надежда и отчаянно сменяли друг друга. Медленно тянулось время. Кое-кто из зверобоев вернулся к вечеру. Но не все…
На третье утро недалеко от села выбросило на берег разбитую лодку. В ней находился чуть живой, полузамерзший, голодный и измученный человек. Это был самый младший из койдинских охотников — семнадцатилетний Филька. Отогревшись, он, запинаясь от волнения, рассказал, что с двумя своими товарищами — братьями Федором и Кириллом Горшковыми — обнаружили большое лежбище зверя. Зверобои отдыхали у костра после удачной охоты на тюленей, когда внезапно налетел шторм невиданной силы. Он, Филька, побежал к лодке и прыгнул в нее. В ту же минуту льдину раскололо на несколько частей. Ветер быстро унес обломки льдины с двумя людьми в море. Фильке удалось спастись, а Горшковы, вероятно, погибли…
Избы братьев стояли рядом, на самом краю села. У старшего, Федора, дом был побольше. С ним жил отец, вдовая сестра. У Федора было пять душ детей. Кирилл лишь недавно отстроился. В новом доме он жил с молодой женой, тещей и грудным сыном.
Снохи не ладили между собой. Но горе объединяет людей. И семьи братьев Горшковых трое суток были неразлучны. Женщины уже выплакали все слезы п только часто моргали красными, воспаленными веками. Старик все время подливал деревянное масло в лампаду, горевшую перед большим старым образом Николы-чудотворца. Детишки, забравшись на печку, с любопытством наблюдали оттуда за народом, битком набившимся в просторную Федорову избу. Все село от мала до велика перебывало здесь в эти печальные дни. Люди входили, истово крестились и молча стояли, выражая присутствием свое соболезнование. Поморы, выросшие в краю суровой, скупой природы, привыкшие но многу недель во время промысла быть один на один со льдами и морем, вообще неразговорчивый народ. А тут еще такое несчастье. Что говорить? К чему утешать? Ведь море все равно не вернет своих пленников.
В избе царила тишина, нарушаемая только хлопаньем входной двери и негромким плачем Кириллового мальца. И эта гнетущая тишина, в которой слышался голос неутешного горя, поразила летчика, когда он, стряхнув с себя в сенях снег, вошел в избу. Он, сняв шапку, низко всем поклонился.
— Не горюйте, мы будем искать ваших мужей. Полетаем над льдами, может, и найдем, — сказал летчик женам зверобоев, хотя сам мало рассчитывал на успех.
Его слова не произвели никакого впечатления. Никто не ответил. Летчик совсем недавно появился в Койде, и к нему относились здесь с неприязнью.
В 1926 году правительство решило отправить в Белое море самолет в помощь тюленьему промыслу. Ежегодно в начале зимы сюда приходят сотни тысяч гренландских тюленей. Огромные ледяные пространства покрываются черными, лоснящимися телами. Найти их с самолета, конечно, легче, чем с лодки, с трудом пробирающейся между льдами.
Первым «авиаохотником» за тюленями стал уже известный в те годы полярный летчик Михаил Сергеевич Бабушкин.
В глухих селах на Беломорском побережье люди еще ни разу не видели, как человек летает. И вдруг как снег на голову прилетела и опустилась за Койдой невиданная птица. При виде его все разбежались с криками: «Сатана! Сатана!»
Женщины кликали ребятишек домой.
Механик Федор Иванович Грошев быстро закрыл чехлами мотор, привязал самолет веревками к вбитым в мерзлую землю кольям, чтобы ветер не опрокинул машину, и пошел в село.
Летчик остался дежурить у самолета.
Он увидел осторожно пробирающихся к нему стариков и услышал вблизи шамкающие голоса:
— От сатана! И кожа на ем черная…
Это о его летной куртке.
— А очи, очи-то бесовские, стеклянные… Зверя, сатана, распугает. Помяните, братцы родные…
Это о его летных очках.
Бабушкин сделал шаг вперед. Любопытные старцы шарахнулись в стороны…
Еле-еле они с Грошевым нашли в селе пристанище.
Казалось, что волна революции еще не докатилась до этого забытого богом и людьми глухого селения. Здесь большим влиянием пользовались главари религиозных сект — старцы и старицы. С их помощью кулаки-скупщики обирали честных и доверчивых зверобоев.
Сколько раз Бабушкин изумлялся, глядя, как здоровый помор, рослый, бесстрашный зверобой покорно слушает вздорное бормотание зловредной «пророчицы» или «баш». Дети, правда, уже начинали уходить из-под их влияния, но взрослые еще оставались покорными рабами предрассудков.
Вскоре после прилета в Койду Бабушкин с Грошевым шли по селу. За ними следовала на значительном расстоянии большая толпа. Подростки робко расспрашивали о самолете.
Летчик остановился и стал с увлечением рассказывать, как строят самолет и почему он летает. Вдруг перед ним появилась «божья старушка» — настоящая баба-яга из сказки. Старуха стукнула о землю клюкой, потом ткнула ею в сторону летчика, будто хотела проколоть его, как пикой, и начала свою проповедь:
— Слыхано было от дедов, что придет большущий корабель и пролетит над ним птица мерзкая, сатанинская… На шее у той птицы — страшенный дьявол. Наведет она и на зверя мор, и на людей мор, и на землю, и на воду… А из брюха той птицы — струи огненные…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
