Без вас хочу сказать вам много,
При вас я слушать вас хочу;
Но молча вы глядите строго,
И я в смущении молчу.
Живость ума хозяйки, образованность и независимость суждений привлекали к ней многих выдающихся людей того времени. А ее необыкновенная красота...
Много лет спустя поэт Петр Вяземский вспоминал: "Расцветала в Петербурге одна девица, и все мы более или менее были военнопленными красавицы". Сам поэт часто бывал у Россет, что мы узнаем из его "Записной книжки": "Царское село - мир воспоминаний... шатался около дворца, заходил к "Донна Соль"..." Или: "31 мая 1830 года. Ездил в Царское село, обедал у Жуковского. Вечером у "Донна Соль".
"Донна Соль" - героиня Виктора Гюго, у которой был старый муж. Вот и к красавице Россет сватается пожилой князь С. М. Гагарин. Друзья подсмеиваются над своей любимицей:
Вы - донна Соль, подчас и донна Перец!
Но все нам сладостно и лакомо от вас,
А каждый мыслями и чувствами, из нас
Ваш верноподданный и ваш единоверец.
Но всех счастливей будет тот,
Кто к сердцу вашему надежный путь проложит
И радостно сказать вам может;
О, донна Сахар! донна Мед!
Такого не было. "Что ты ревнуешь ко мне? - удивленно спрашивала она Натали Гончарову.- Право, мне все равны: и Жуковский, и Пушкин, и Плетнев. Разве ты не видишь, что ни я не влюблена в него, ни он в меня?" - "Я это очень хорошо вижу,- оправдывалась молодая жена поэта,- да мне досадно, что ему с тобой весело". Им всем хорошо с ней, ибо она "чрезвычайно мила и умна".
Конечно, чарующая "самовластная красота" Россет обезоруживала мужчин, мучила их:
О, дева-роза! Для чего
Мне грудь волнуешь ты
Порывной бурею страстей
Желанья и мечты?..
Спусти на свой блестящий взор
Ресницы длинной тень
Твои глаза огнем горят,
Томят, как летний день.
Нет, взор открой!
Отрадней мне от зноя изнывать,
Чем знать, что в небе солнце есть,
И солнца не видать!
Сие признание сделал поэт Алексей Хомяков, любящий и страдающий. Но вот мнение женщины, жены графа Г. А. Строганова Юлии Павловны: "Миловидная и изящная, грациозная и пикантная. Улыбаясь ею восторгаются, улыбаясь попадают под ее очарование. Ее ум все как бы шутит, но в высшей степени наблюдателен. Она все видит, и каждое замечание носит характер легкой эпиграммы, основанной на глубине созерцания... Она вкладывает ум во все, что делает, даже в самые банальные занятия".
Александра Осиповна родилась в 1809 году. Ее отец - кавалер Жозеф де Россет, знатный дворянин. Спасаясь от террора Французской республики, он эмигрировал в Россию, служил в русской армии. Его имя выгравировано на мраморе в Георгиевском зале московского Кремля. Мать - Надежда Ивановна Лорер, сестра декабриста Лорера.
Восточная красота Александры Осиповны от знойной Грузии - ее бабушка по матери княгиня Е. Е. Цицианова. Отсюда горящие "черкесские глаза", смуглая румяность щек, волнующая поступь, ленивая сдержанность движений, порывистость чувств.
Девочка рано осталась сиротой, и ее определили в Екатерининский институт, который патронировала сама императрица. В 1826 году Россет становится фрейлиной императрицы-матери, а позднее и жены Николая I императрицы Александры Федоровны. Ее ждала блестящая будущность, но она чуть было ее не испортила. В это же самое время ее дядя декабрист Николай Лорер был сослан на Кавказ. И фрейлина просит императора о смягчении наказания. Какая дерзость!
Николай I не внял просьбе, но смелость девушки покорила его раздраженное сердце. Как это ни странно звучит, но они стали друзьями. Он даже "назначил" ее посредницей в общениях с Пушкиным.
Поэт восхищал ее с детства. Ее учителем словесности был Петр Плетнев. Он давал девочке читать "Руслана и Людмилу", "Кавказского пленника". Сам читал ей главы из "Евгения Онегина". Это дитя света прекрасно владело родным русским языком: надо отдать должное и Екатерининскому институту - в свободное от занятий время там разрешалось говорить только на... русском языке.
Дружба Россет с Пушкиным началась после его женитьбы, когда он привез Натали в Царское Село. Александра Осиповна была строгим критиком, но поэт прощал ей это. Шутя, жаловался царю: "Это мой самый строгий цензор; она уважает поэзию, но не поэтов. Она третирует их свысока, но у нее музыкальное и верное ухо". Пушкин дорожил ее дружбой: "Люблю поболтать с вами. Вы понимаете с полуслова, и мои монологи не вызывают у вас зевоты... вы не очень-то обыкновенный образчик прекрасного пола."
В 1832 году Александра Осиповна оставила двор, выйдя замуж за дипломата Николая Михайловича Смирнова, о котором Пушкин сказал: "Смирнов мне очень нравится. Он вполне европеец, но сумел при этом остаться вполне русским". Смирнов был большой знаток и любитель живописи, собрал коллекцию картин, великолепную библиотеку. Александр Сергеевич очень любил бывать в этом доме.
Николай Михайлович был назначен губернатором Калуги, затем Петербурга. Он был замечательный человек, но любил карты, чем и разорил семью. Жизнь не складывалась, но расстались супруги уже на склоне лет. Смирнова-Россет страдала от душевной неустроенности, но считала, что "супружеский союз так свят, что, несмотря на взаимные ошибки, прощают друг другу и заключают жизнь мирно и свято". "Муж играл в рулетку,- пишет в эссе о Россет И. Б. Чижова,- а она жила своей жизнью, проводила время с интересными ей людьми".
В марте 1833 года Александра Осиповна чудом осталась жива после первых неудачных родов. "Никто не торжествовал с такою силою над физическими страданиями, как Александра Осиповна,- писал Плетнев Жуковскому.- Она представила из себя существо выше и своего пола, и своего века". Впоследствии родилась дочь Ольга Николаевна Смирнова, скончавшаяся в Париже 13 декабря 1893 года. Она и подготовила к изданию "Записки" своей матери.
Но вернемся к Александре Осиповне. Тяжело переживала она смерти Пушкина и Лермонтова. Все свои сомнения и терзания, всю свою боль душевную Россет поверяла Гоголю.
А он, "спаситель ее души", советовал, наставлял и, конечно же, был совсем не равнодушен к ней. Во всяком случае, современники были уверены в этом: "Смирнову он любил с увлечением..." Гоголя раздражали подобные высказывания, он преклонялся перед Россет, дорожил ее дружбой. "Это перл всех русских женщин, каких мне случалось знать, а мне многих случалось из них знать, прекрасных по душе. Но вряд ли кто имеет в себе достаточные силы оценить ее. И сам я, как ни уважал ее всегда и как ни был дружен с ней, но только в одни страждущие минуты и ее, и мои узнал ее. Она являлась истинным моим утешителем, тогда как вряд ли чье-либо слово могло меня утешить, и, подобно двум близнецам-братьям, бывали сходны наши души между собой".
Гоголя в салон Россет ввел Пушкин. Случилось это в 1831 году в Царском Селе. Рассуждения молодого еще человека о Боге, о спасении души привлекли Александру Осиповну, уже тогда тяготившуюся бесцельностью своей жизни. А Гоголь, естественно, был в восторге от ее ума, красоты. Сыграло тут, конечно, и мистическое совпадение: Александра Осиповна родилась в том же году, в том же месяце, что и Гоголь. Их дружба продолжалась долгие годы, вместе они проводили много часов, особенно в Италии. Была ли она влюблена? Разочарую читателя. Она действительно была влюблена, но в другого: дипломата Н. Д. Киселева. Любовь трудная, не имевшая никакого будущего. Гоголю, одному только Гоголю, открыла она свое изболевшееся сердце, ему рассказывала о своих страданиях, у него искала утешения. Эти "близнецы-братья" были необходимы друг другу, они поддерживали друг друга.
Их последняя встреча состоялась летом 1851 года, когда по приглашению Россет Гоголь проводит время в имении мужа Александры Осиповны - в усадьбе Спасское вблизи города Воскресенска. "Вас привезут ко мне в 70 верстах от Москвы, в такую мирную глушь, в такие бесконечные поля, где, кроме миллионов сенных скирд, песни жаворонка и деревенской церкви, Вы ничего не увидите и не услышите. Отведен Вам будет флигель, где Вы один будете царствовать..." А потом она вспоминала это время: "Гоголь любил смотреть, как загоняли скот домой. Это напоминало ему Малороссию. Он уже тогда был нездоров, жаловался на расстройство нервов, на медленность пульса, на недеятельность кишечника..."
В Спасском Гоголь писал второй том "Мертвых душ". Через несколько месяцев он все сожжет... Смерть Николая Васильевича потрясла Россет. Она покидает Россию и почти тридцать лет живет за границей. В 1867 году она писала: "Все-то я, бедная старуха, таскаюсь по гостиницам. И как скучно и пусто за границей, и как бы хотелось опять в спокойную, отжившую Москву, отжившую для тех, которые не понимают, что это сердце России..."
Вот прочитает наш читатель этот рассказ и подумает: "Идеальная женщина". Нет. Просто женщина. Умная, красивая, по-своему несчастная. И отношение к ней не было однозначно восторженным. Славянофилы видели в ней "сирену, плавающую в призрачных волнах соблазна". И это пишет Хомяков, некогда безнадежно в нее влюбленный. Видимо, идеологическая составляющая (сказали бы мы сегодня) оказалась сильнее прежней любви: их раздражало ее западничество, в котором славянофилы видели (и видят?!) высокомерие к России. Тот же Хомяков заметил однажды, что сердце у нее скорее малорусское, нежели русское. Россет постаралась не заметить этот намек на ее пристрастие к Гоголю и Украине.
