Видно искала нужный.
Лена сомневалась, что именно эта причина вызвала тревогу у Игоря, но решила не смущать новую знакомую еще больше. Казалось очевидным, что Дарина пока еще сама не знает чего ждать ни от себя, ни от от ее названного отца.
Потому Лена только улыбнулась и пошла за Дариной.
— Стоит уйти на два дня, и я не узнаю отделения, — Дарина удивленно подняла голову и увидела в дверях ординаторской Игоря.
Он, снова без халата, в костюме, спокойно опирался на косяк двери и широко улыбался ей.
Непроизвольно ее собственные губы раздвинулись в улыбке, хоть она и старалась напомнить себе, что ничего не ясно. Только сердце все равно застучало чаще.
Взгляд Дари метнулся к часам — те показывали ровно два пополудни. Она улыбнулась шире — Игорь честно и четко держал свое слово. Сказал, что будет к двум — и приехал.
— Интерн сбежал, старшая медсестра разговаривает со мной сквозь зубы, а пациенты, как малые дети, бегают в коридор поглазеть на гирлянды и игрушки, — Игорь зашел в ординаторскую и закрыл за собой двери.
После чего направился к ее столу.
Дарина хихикнула.
— Богдан не сбежал, — возразила она. — Он собирается делать сегодня предложение своей девушке — пошел готовиться, — Дарине пришлось запрокинуть голову, когда Игорь остановился рядом с ее стулом, и оперся о стол, сев к ней лицом.
— Хм, — он задумчиво поджал губы, но она видела, что его карие глаза искрятся весельем. — Уважительная причина, ладно, можно, — позволительно кивнул Игорь. — А я и не подозревал, что у парня грядет такое событие. Никто заведующему ничего не говорит, — в шутливой обиде пожаловался он.
И вдруг протянул руку, погладив волосы Дарины.
Ее дыхание сбилось, сдавило в горле. Но она не пригасила улыбку.
— Ты — шеф, — немного сдавленно, но весело проговорила Даря, и повернула голову так, чтобы щекой уткнуться в теплую ладонь Игоря. — А я сослуживец, к тому же женщина, мне признаться и попросить понимания в таком деле проще, — пояснила Дарина ему логику интерна.
— Тонко, — согласился Игорь. И от Дарины не укрылось, что его голос стал ниже, глубже. Таким, что у нее задрожали пальцы, и пришлось срочно положить ручку на стол. — Богдан у нас психолог и тактик, оказывается, как с днем-то подгадал, — Игорь, все еще улыбаясь, покачал головой. Но и улыбка у него стала другой. Глубже, более чувственной. — А с Тамарой Петровной у вас что приключилось?
— Она думает, что я своевольничаю, украшая отделение без твоего ведома, — почти шепотом пояснила Дарина, вдруг поняв, что думает только о том, насколько сильно хочет, чтобы он сейчас же наклонился и поцеловал ее, стирая губами любой страх, сомнения и неуверенность. — Я пообещала ей, что сама все сниму, если тебе не понравится. Вот она и демонстрирует тебе свое отношение к моей идее.
Игорь хмыкнул и покачал головой. Вздохнул, погладив большим пальцем ее щеку.
— Она все еще считает, что ты — жестокая женщина, обидевшая ее любимчика, — с виноватой улыбкой проговорил он.
— Я знаю, — Дарина опустила глаза и прикусила губу. — Не удивительно, что ей сложно меня простить.
— Ей не за что прощать тебя. Ты ничего ей не сделала, — твердо и немного резко ответил Игорь, и неожиданно надавил Дарине на щеку, понуждая подняться.
Она неуверенно поддалась. А Игорь тут же воспользовался этим, обхватив руками талию Дарины, и притянул к себе. Она положила ладони ему на грудь.
— А ты…, - все еще не глядя Игорю в глаза, Дарина кашлянула, пытаясь найти слова. — Ты меня простить сможешь? — еле слышным шепотом почти выдохнула она, уткнувшись взглядом в верхнюю пуговицу его белой сорочки, чуть прикрытой узлом галстука.
— А ты меня? — так же тихо и сипло спросил он, прижавшись лбом к ее виску. — Ты сможешь простить такого жестокого и эгоистичного идиота, каким я был, — прошептал он, задевая ее кожу губами. И от каждого такого прикосновения по нервам Дарины пробегали горячие разряды крохотных взрывов непередаваемых ощущений.
— Игорь, — Даря подняла лицо, зная, что в ее глазах стоят слезы. — Мне-то тебя за что прощать? — она покачала головой, и почти неосознанно протянула руку, накрыв его напряженные скулы своими дрожащими пальцами.
Он скривился и обхватил ее лицо своими ладонями, притянув губы Дарины ближе.
— За то, что в отличии от тебя, не был готов искать компромисс, и требовал отказаться от своего призвания, от того, что ты должна была делать, и сделала, спасая тысячи жизней, — он наклонился так, что их губы почти касались друг друга. — Прости меня, Даря. Прости старого дурака, любимая, — с горькой усмешкой он потерянно посмотрел ей в глаза.
— Господи, Игорь! — она едва не расплакалась. И в то же время, не могла не смеяться, чувствуя, как душу разрывают такие противоречивые и невыносимо объемные эмоции, которым уже не хватало места внутри нее. — Ну, какой же ты старый?! — почти с возмущением воскликнула она ему в губы. — И совсем не дурак. Ты самый умный человек, которого я встречала и…
— Просто ты в зеркало редко смотришься, — веско прервал он ее возражения.
И не слушая новые доводы, которые Дарина уже собралась высказать, наконец-то прижался к ее губам, забирая и слова, и дыхание, и мысли поцелуем, о котором она так мечтала.
— Игорь…, - снова выдохнула Даря его имя и сама отчаянно жадно впилась в его рот, гладя щеки, ероша волосы Игоря.
Он удовлетворенно выдохнул и невыносимо собственническим движением так сильно прижал ее к себе, что халат наверняка измялся. Но именно в этот момент Дарину мало интересовал собственный вид и имидж.
Она познала и пережила слишком многое в жизни, чтобы не понимать — руки, объятия, поцелуи любимого мужчины, его слова, готовность простить и признать собственные ошибки, и просто присутствие рядом — важнее и дороже всего. Приоритетней любого достижения и признания в любом ином деле.
И пусть ее проклянут все борцы за женские права и независимость, за гендерное равенство — Дарина имела семь лет чтобы сравнивать. Она уже точно знала, что все иное суетно и призрачно, и никогда не принесет такого счастья, как осознание, что ты любима тем, кого так сильно любишь сама.
Хотя, возможно, покорись Дарина тогда — так и не сумела бы оценить этого счастья, горюя за упущенной возможностью. Но и цена за осознание была непомерно тяжкой.
Она приказала себе не думать сейчас об этом.
Дарина поддавалась губам Игоря, ласкающим ее рот так, будто он и дышать собирался ею. Прижималась к нему так крепко, как он этого хотел, потому что и ее желание состояло в этом. И понимала — не может устоять на ногах от жаркого, хриплого тембра его шепота, с которым Игорь шептал ее имя.
