Рейтинговые книги
Читем онлайн Психотерапия нового решения. Теория и практика - Мэри Гулдинг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 63

Рой представляет один тип клиентов, боящихся продемонстрировать печаль. Другой тип мы называем «Суперменом». В течение всего периода заключения контрактов Супермен опаздывает, на занятиях сидит либо в преувеличено расслабленной позе, либо слишком прямо, скрестив на груди руки. Он смотрит поверх терапевта, как бы объявляя: «Я долго размышлял, над чем бы я мог поработать здесь, и не нашел у себя ни одной проблемы. Если мне придет что-нибудь в голову, я вам сообщу». В течение всего семинара он играет роль «сильного папочки» по отношению к беспомощным женщинам, а с парнями, боящимися слез не меньше, чем он сам, вступает в игру «малолетний правонарушитель». Он пропускает занятия, отпускает шуточки по поводу лечения и нарушает разные мелкие правила. В любой из своих ролей такой терапевт успешно сопротивляется персональной работе. Обычно он работает с правонарушителями и преступниками и вполне мог бы быть включен в собственную картотеку, за одним исключением — он не психопат. Он нетерпеливый и очень заботливый человек, который в детстве решил, что "никто не заставит меня плакать'' и вырос со страхом показать как свой гнев, так и свою печаль. Вот почему он и стал «Суперменом».

Но если такой клиент в конце концов разрешает себе поработать, результаты бывают потрясающими.

Зип не включается в работу в течение всей семинарской недели. Перелом происходит в последнее утро. Он говорит, что хочет «понять» сон, который «иногда меня беспокоит». Рассказывая сон, он крутит пальцы, голос его, в попытке побороть эмоции, постепенно становится все более и более напряженным. Вкратце его сон выглядит следующим образом: «Я сижу за столом в кабинете и внезапно понимаю, что мой сын не со мной. Я выбегаю на задний двор и вижу, что он мертвый плавает в бассейне». Сон его страшно волнует, и он признается, что замучил себя объяснениями, основанными на том, что он знает о «подсознательной враждебности» и «желании смерти». Он обожает своего сына.

Боб работает очень медленно, заставляя его быть каждой частью своего сна и объясняя каждую часть как сторону его личности. Зип становится письменным столом: массивным, солидным, зависимым; кабинетом: закрытым, всегда прибранным, набитым информацией; дорожкой к бассейну: твердой и скучной; бассейном: прохладным, наполненным. До этого он принимал все характеристики как описывающие его самого. Работая, он боролся с подступающими слезами, но подойдя к бассейну, начинает всхлипывать. Он плачет несколько минут, прежде чем заговорить.

Боб: Станьте ребенком из своего сна.

Зип: Я красивый, милый, самый важный в жизни Зипа. (Он снова плачет).

Боб: Говорите дальше.

Зип: Я умный. Я люблю жизнь. Я… мертвый.

Боб: Послушайте, соответствует ли это тому, что я скажу… Я часть Зипа — красивая, милая, умная, любящая жизнь, самая важная для Зипа. И эта часть Зипа мертва.

Зип: Спасибо! Да, соответствует! Я утонул в работе… в… да, соответствует! Я утопил самую живую свою часть. Спасибо, Боб. Я закончил! Больше себя топить не буду!

Когда подобный Зипу клиент позволяет себе выразить чувства, жизненно важно, чтобы этот опыт был позитивным. Было бы терапевтическим насилием подтолкнуть клиента к чувствам, а затем оставить его без принятия нового решения. Мы просим терапевтов не подталкивать клиента к интенсивным чувствам, если они не знают наверняка, как подтолкнуть его к успешному выводу. Лечение Зипа можно было бы назвать антитерапевтическим, если бы ему позволили и дальше считать свой сон выражением «подавленной враждебности» или если бы работа с ним прекратилась в момент плача. Но в данном случае результатом лечения стало принятие замечательного нового решения «Больше себя топить не буду!» и осознание того, что чувствовать — вполне безопасное занятие.

Страх и беспокойство

Мы определяем страх как эмоциональную реакцию на реальную или воображаемую опасность в настоящем, а беспокойство — как реакцию на реальную или воображаемую возможную опасность в будущем. Человек боится игрушечного пистолета, если верит, что тот настоящий. Человек с фобией знает, что его страхи воображаемые, но боится так же, как если бы они были настоящими. Беспокойный человек рассказывает себе страшилки о том, что может с ним в будущем случиться.

За все годы нашей терапевтической практики мы ни разу не встречались с реальной опасностью в наших группах; страхи, о которых нам рассказывали, были воображаемыми. Тем не менее страхи в повседневной жизни, о которых рассказывают клиенты, могут оказаться и обоснованными. Первым делом терапевт должен определить, имеет ли рассказываемое реальную почву. Человеку, боящемуся своего реально опасного супруга или супруги, необходимо помочь найти способ защитить себя. Клиенты, которые перед лицом реальной опасности не делают ничего, чтобы защитить себя, вероятнее всего, живут в соответствии с решением «Я подтолкну тебя к моему убийству» или «Я разрешу тебе убить меня». Решающим моментом в лечении становится контракт о самозащите и затем принятие нового решения ценить и защищать себя.

Когда же клиент боится в совершенно безопасной ситуации, мы ищем раннюю сцену, являющуюся прототипом сегодняшнего страха.

Джей: О, черт, я боюсь работать в группе, заметили?

Боб: Я заметил, что вы еще не работали. Вы, чтобы поддерживать свой страх, ждете, пока не закончит последний из участников.

Джей: Да, нет же. Я ждал, потому что боялся.

Боб: Если бы вы хотели прекратить бояться, вы бы поработали первым, а затем отдыхали бы целый день.

Джей: Я… когда боюсь… я все откладываю и откладываю — и все больше и больше боюсь. Вы правы.

Мэри: Я называю это синдромом «трамплина». Помните, как вы были ребенком? Каждое лето, в самом начале сезона, самые храбрые мальчишки залезали на трамплин и сигали вниз. Трусливые даже и не приближались к трамплину, а получали удовольствие, плавая. А вот «самозапугиватели» подходили к краю, смотрели вниз, представляли себе всякие ужасы и поворачивали назад. Они проделывали это раз за разом, пока, наконец, не решались-таки прыгнуть вниз.

Джей: Да-а. Я и сейчас так действую. Приготовлюсь к работе, затем отступаю. Я всегда жду до последнего.

Боб: Что страшного случилось с вами во втором или первом классе? (Боб сразу «ныряет» в прошлое Джея.)

Джей: Я помню второй класс. Как-то мы читали по очереди вслух, а я зачитался и пропустил свою очередь. Учительница поставила меня в угол. Черт бы ее побрал, никто больше не поставит меня в угол. Кстати, может быть, поэтому я и не пойду к… (называет имя известного терапевта) на марафон, потому что я слышал, она ставит людей в угол. Никто больше не посмеет поставить меня в угол. (Смеется). Я готов к работе.

Боб выбрал «первый или второй класс», потому что не разделил уверенность Джея, что тот «всегда» боялся в коллективе. Мы обнаружили, что страх перед публичными выступлениями обычно берет начало в первых двух классах в результате учительских и детских насмешек. Чтение вслух становится травмирующим событием для многих ребятишек.

Мы могли использовать с Джеем и ряд других подходов. Например, попросить его посмотреть внимательно на каждого человека в группе. Часто клиент, видя вместо расплывчатого пятна конкретное лицо, расстается с беспокойством. Если он все же продолжает беспокоиться, он может каждому сказать: "Я вас боюсь, потому что… "или "Я вас не боюсь, потому что….". Затем мы работаем с ним над обоснованием его точки зрения и для этого просим рассказывать страшные истории о пугающих его людях. Если же они пытаются его разубедить, это значит, что они бросаются ему на помощь, что подразумевает его неспособность измениться самостоятельно.,

Мы можем подтолкнуть клиента к переосмыслению своего беспокойства как скрытого энтузиазма.

Элф: Я волнуюсь. Очень волнуюсь.

Мэри: Загляните внутрь своего тела и расскажите, что вы ощущаете.

Элф: Я волнуюсь… часто бьется сердце. Сердце стучит, и я потею.

Мэри: Те же ощущения, что и при сексе?

Элф: (Сопит… подсмеиваясь). Ощущения не совсем похожи.

Мэри: Как вы можете перевести потение и сердцебиение в разряд приятных ощущений? Ваш мозг расшифровывает это как волнение, беспокойство. Давайте найдем способ расшифровать это как возбуждение.

Элф: У меня безумная идея! Надо сделать сальто-мортале… колесо. Я хочу, чтобы все остальные присоединились ко мне.

Мэри: Попросите их.

или

Лиз: У меня руки трясутся.

Боб: Усильте тряску. Вот так. Еще сильнее. Встаньте и подключите все тело. Да. Что ощущаете?

Лиз: Возбуждение.

Боб: Отлично. Ваша дрожь — это попытка унять рвущееся наружу возбуждение. Фриц (Перлз) говорит, что между волнением и возбуждением лишь один глубокий вздох.

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 63
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Психотерапия нового решения. Теория и практика - Мэри Гулдинг бесплатно.
Похожие на Психотерапия нового решения. Теория и практика - Мэри Гулдинг книги

Оставить комментарий