давай поживем пока у тебя, хотя мне и не хочется в спальном районе торчать.
— Тоже мне барин нашелся! — фыркаю на него. — Это не выход. Соседка позвонит родителям, они сразу нагрянут.
— Вот видишь. Решено! Сегодня разбираемся с насущными делами, а завтра едем искать новую квартиру.
— Но цены…
— Уля, твой жених, — мажор показывает на себя пальцем, — человек состоятельный, может такое себе позволить.
Он неожиданно наклоняется и целует меня в губы.
— Спятил? — отскакиваю я, закрывая ладонями рот.
— Мы просто столкнулись губами, как в ДТП, — пожимает плечами наглец и улыбается в тридцать два зуба.
— Мой рот для тебя — телеграфный столб, что ли?
Я смотрю на него круглыми глазами и не знаю, как реагировать на ту чушь, которую он мне предлагает, и на этот внезапный поцелуй. Нервно оглядываюсь: чувствую себя студенткой, тискающейся с парнем в кустах. Но никто не смотрит на нас. Дети играют на площадке, мамочки или няни, кто их теперь разберет, мирно беседуют на скамейках.
— Нет, нет и еще раз нет! — категорично качаю головой, которая и без идиотских идей пухнет и раздувается, как сахарная вата.
— Ну, ты все же подумай, — не сдается он. — Что говорят мастера?
Макар переводит опасный разговор в нейтральную плоскость, и я немного расслабляюсь.
— Они советуют какое-то время в этой квартире не жить, слишком сильный запах гари. Еще долго не выветрится. А ремонт сделают быстро, за недельку.
— Пусть мне смету пришлют.
Я столбенею от такой наглости. Кажется, мажор слетел с катушек, меры не знает.
— Предлагаешь мне заниматься твоей квартирой?
— А что? Ты будущая хозяйка, делай так, как тебе удобно.
Кручу пальцем у виска, хочется держаться от больного на всю голову мажора подальше, да судьба мешает.
— Поехали, — вздыхаю от безысходности.
Следующая остановка — мой полицейский участок. Мотор глохнет, Макар открывает дверь джипа, но я хватаю его за рукав куртки.
— Ты чего? — удивляется он.
— Давай придумаем легенду, — ловлю его насмешливый взгляд и вспыхиваю: — Только не скоропалительная свадьба! Посмей заикнуться!
— Ладно, не бойся, — улыбается он губами, но светлые глаза не смеются, наоборот, я вижу в зрачках грустинку.
Да мне и самой невесело. Жизнь повернулась задом, и как ей угодить, поди разберись.
Я вхожу в участок уверенно, словно с опозданием, но пришла на работу.
— Улька, где тебя черти носят? — тут же набрасываются на меня коллеги. — Зашиваемся.
И правда, отделение полно народу. Тут и задержанные нарушители, и их родственники, и даже адвокаты. Один сидит, вальяжно развалившись у окна и смотрит скучающе на суету перед ним.
Толкаю в бок Макара.
— Видишь?
— Ага, — он сразу направляется к мужчине в строгом костюме. — Леонид Михайлович, вы нас ждете?
— Конечно вас, Макар Павлович.
Я вспыхиваю от радости и вглядываюсь в лицо адвоката: наш это ангел или нет?
— Ульяна, помоги! — зовет меня Мишка.
Я бросаюсь к напарнику, который держит пьяного нарушителя, сажусь за стол и погружаюсь в работу. Краем глаза нет-нет, да поглядываю на Макара. Он сидит рядом с адвокатом и о чем-то спорит. Так и подмывает присоединиться к этой парочке, но мужественно не двигаюсь с места.
— Бонжур, милашка! — голос Михаила раздается над головой, и я вздрагиваю, роняя ручку.
— Чего кричишь? — довольно улыбается он и хлопает меня по плечу.
Сегодня он одет с иголочки в деловой костюм, гладко выбрит и вообще не похож на привычного громилу в кожанке и джинсах.
— Что с тобой? По какому случаю прикид?
— Уже забыла?
«Вот незадача! — злюсь на себя. — Чуть не прокололась!»
— Нет, что ты! Просто еще рано, сеанс же вечером, а ты при всем параде.
— Если хочешь, я так каждый день ходить буду.
— Мишка, — окликает его секретарь начальника. — Живо на выезд!
Друг исчезает, а я чувствую облегчение: не смогу при нем написать заявление.
Формальности с отпуском решаю быстро. И, хотя начальник строит недовольную мину, волшебные слова об отстроченном иске спасают меня от разноса.
— Ладно, Седых! Две недели, не больше! Нашла время для отпуска!
— А когда у нас есть время, Егор Васильевич? Всегда народу не хватает.
— Ты же вроде бы не собиралась в отпуск. Что за спешка?
— Замуж выхожу, — шепотом отвечаю ему, сама поражаясь своей смелости.
— За кого, Седых? — начальник поднимает на меня тяжелый взгляд. — За Мишку? Я еще с вами разберусь! Под носом шуры-муры развели!
— Нет, не за Мишку. Есть другой кандидат.
— Ну, ты, Седых даешь!
Ручка с размаху летит на стол, отскакивает и падает на пол, я поднимаю ее и пячусь к двери, пока следующая в глаз не прилетела.
— Я и сама не знаю, что со мной творится, Егор Васильевич. Не знаю.
Выскакиваю в приемную, задыхаясь от безумного желания сию же минуту увидеть мажора. Выбегаю в коридор, оттуда в отдел, быстрый взгляд на диван — пусто…
Паника…
Какое страшное слово! Она пронзает меня насквозь, парализует на миг, буквально лишает почвы под ногами. Чувствую, что теряю равновесие и падаю, еле удерживаюсь на ногах, а потом начинаю метаться: бегу к одному столу, к другому, заглядываю в туалет, а когда нигде не нахожу мажора, обращаюсь ко всему отделению:
— Где человек?
— Какой? — оглядываются коллеги.
Нарушители тоже с любопытством смотрят на меня и смеются.
— Он только что сидел на этом диване.
— Никого не видели.
— Как не видели? Да чем вы тут занимаетесь? — уже кричу, не выбирая слов. — Бандит с улицы зайдет, утащит кулер с водой, вы даже не заметите!
Из-за стола выскакивает сосед Лешка, хватает меня за плечи и трясет.
— Улька, ты спятила? Приди в себя! Зачем бандиту наш кулер?
— Ну…
Смотрю на него, вытаращив глаза, а в груди все ворочается, скрипит, словно душа уже готова вырваться на свободу в поисках тела Макара. Бью соседа по рукам и несусь к выходу.
— Шальная девка! — слышу вслед, но не останавливаюсь.
Лихорадочно обшариваю улицу взглядом — мажора нет. Бегу на стоянку машин, осматриваю каждую — нет.
«Все! Бросил меня! Сбежал, — мечутся в голове мысли. — Сейчас переметнусь в чужое тело и останусь там
