Я проявил большое терпение и мягкость, но, по-видимому, и то и другое было напрасно. Я ценю свой покой и сумею его себе обеспечить».
Ах, как неприятно было читать эти строки теще, Наталии Ивановне!
…Дорожный экипаж, увозивший молодую чету из Москвы, догоняла депеша, адресованная петербургскому обер-полицмейстеру:
«Находящийся в сей столице под секретным надзором полиции известный поэт, отставной чиновник 10-го класса Александр Пушкин, выехал из Москвы в Санкт-Петербург вместе с женою своею, за коим во время пребывания здесь в поведении ничего предосудительного не замечено».
Свадебное путешествие только начиналось…
«ПОЭЗИЯ В ВЫИГРЫШЕ
Днем свет божий затмевает,Ночью землю освещает…
A.C. Пушкин
Свадебное путешествие в мае 1831-го — и куда? В Царское Село! Пушкину хотелось поскорее увезти юную жену от московских тетушек и кумушек, от их советов и наставлений, мечталось очутиться вдруг «в кругу милых воспоминаний».
Супруги сняли небольшую дачу с мезонином и верандой, принадлежавшей вдове придворного камердинера Анне Китаевой. Дача — всего в нескольких минутах ходьбы от Лицея и Екатерининского парка. Здесь Пушкины прожили с мая по октябрь. И доставили немало удовольствия всем любопытствующим, наблюдавшим, как Пушкин под руку гулял возле озера с женою, одетой в белое платье и наброшенной на плечи, свитой по тогдашней моде, красной шалью.
Став женой русского гения, Натали приняла как венец магическое имя Пушкина и с той самой минуты перестала принадлежать лишь себе. Теперь и на нее, как и на знаменитого супруга, были направлены взоры тысяч людей — испытующие, восхищенные, завистливые, ревнивые. Отныне она рядом с Пушкиным, и ей даже «дарован» своеобразный титул — «поэтша».
Безоблачные месяцы жизни молодой четы! Поистине, те летние месяцы были озарены поэтическим вдохновением: написаны «Сказка о царе Салтане…», письмо Онегина к Татьяне, «Бородинская годовщина», «Клеветникам России», готовились к изданию «Повести Белкина». Молодая супруга помогала поэту — переписывала набело его рукописи. Была и первой слушательницей новых стихов.
«Я… поднималась вместе с его женой в его кабинет… Когда мы входили, он тотчас начинал читать, а мы делали свои замечания», — вспоминала фрейлина Россет. Не все так благостно, — есть в мемуарах Александры Осиповны и язвительные строки:
«Так как литература, которою угощает меня Пушкин, наводит смертную скуку на его жену, то после чтения я катаю ее в коляске, чтобы привести ее в хорошее положение духа»;
«Ужасно жаль, что она так необразованна; из всех его стихотворений она ценит только те, которые посвящены ей: впрочем, он прочел ей повести Белкина, и она не зевала».
Достойный образчик светского злословия. Можно сказать, классического.
«Раз, когда он (Пушкин) читал моей матери стихотворение, которое она должна была в тот вечер передать Государю, жена Пушкина воскликнула: «Господи, до чего ты мне надоел со своими стихами, Пушкин!» Он сделал вид, что не понял, и отвечал: «Извини, этих ты еще не знаешь, я не читал их при тебе». Ее ответ был характерен: «Эти ли, другие ли, все равно. Ты вообще надоел мне своими стихами»».
Пушкин будто бы ответил: «Натали еще совсем ребенок. У нее невозможная откровенность малых ребят».
Примечание это сделано дочерью Александры Осиповны Ольгой Смирновой. Пушкинисты до сих пор спорят о том, фальсифицированы ли «Записки А. О. Смирновой, урожденной Россет» ее дочерью или нет. Но даже если Ольга Николаевна и добросовестно передала воспоминания матушки, то не кроется ли в них ревность Натали, ее способ самозащиты, такой по-детски наивный? И дело вовсе не в том, что будто бы она не любила и не понимала поэзию, — ей просто хотелось, чтобы Александра Россет, красивая и умная женщина, которой вполне мог увлечься ее знаменитый супруг, поскорее покинула бы их дом…
Поверим Жуковскому, на правах соседа и старинного приятеля часто бывавшего в гостях у поэта, — он не ошибся: «А женка Пушкина очень милое творение… И он с нею мне весьма нравится. Я более и более за него радуюсь тому, что он женат. И душа, и жизнь, и поэзия в выигрыше».
И вот стечение обстоятельств — Двор переезжает из Петербурга в Царское Село из-за вспыхнувшей эпидемии холеры. И здесь, прогуливаясь с мужем по живописным аллеям парка, юная красавица Пушкина встретится с российским самодержцем и его августейшей супругой — Александрой Федоровной. Но и для поэта та встреча с императрицей станет первой, и весьма значимой для него в будущем.
Как ни странно, но Александра Федоровна тогда проявила больший интерес не к Пушкину, — ее поразила необычайная одухотворенность молодой супруги поэта.
Фрейлина Александра Россет запишет в своем дневнике:
«Императрица сказала о Natalie: «Она похожа на героиню романа, она красива и у нее детское лицо»».
Мать поэта, Надежда Осиповна, сообщит последние новости дочери Ольге:
«…Император и императрица встретили Наташу с Александром, они остановились поговорить с ними, и императрица сказала Наташе, что она очень рада с нею познакомиться, и тысячу других милых и любезных вещей. И вот она теперь принуждена, совсем этого не желая, появиться при Дворе».
Сколько юных красавиц были бы в восторге от столь оглушительного успеха — Наташа готова лишь подчиниться монаршей воле…
Дедушке, Афанасию Николаевичу, в Полотняный Завод летит ее трогательное письмо:
«Я не могу спокойно прогуливаться по саду, так как узнала от одной из фрейлин, что Их Величества желали узнать час, в который я гуляю, чтобы меня встретить. Поэтому я и выбираю самые уединенные места».
На даче в Царском Селе поэт поздравил свою Наташу с днем рождения — ей исполнилось девятнадцать.
Время в России неспокойное — кругом холера, и до Москвы долетают злые слухи, что Пушкин якобы стал ее очередной жертвой, а бедная беременная жена — молодой вдовой.
…Закончилось Царскосельское лето, наполненное волнениями и яркими впечатлениями: дворцовыми праздниками, знакомствами, встречами с друзьями. Наступила благодатная осень, близился и заветный лицейский день. Но встретить его поэту в Царском Селе не довелось, — незадолго до славной годовщины Пушкины переехали в Петербург.
«В ПЕТЕРБУРГ — К ТЕБЕ, ЖЕНКА МОЯ»
В гранит оделася Нева;Мосты повисли над водами;Темно-зелеными садамиЕе покрылись острова,И перед младшею столицейПомеркла старая Москва…
A.C. Пушкин
Ах, как говорливы камни! Они впитали в себя голоса, звук шагов, шелест платьев, смех, ночные всхлипывания… И готовы говорить, говорить без умолку. Им надо столько успеть рассказать, пока они есть, пока безудержное всесильное время не источило их и не лишило памяти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
