Я замерла. Он был прав. Я была здесь, потому… потому что мне в глубине души хотелось верить - он найдет для всего разумное объяснение. Он скажет что-то такое, после чего я не буду чувствовать себя использованной дурой, а снова испытаю это забытое ощущение, что пробуждалось с ним рядом - что я живу.
- Ты мне не все сказал, - проговорила я глухо. - Договаривай.
Он приподнял брови, но с его уст не сорвалось ни слова. Он изучал меня, словно пытался понять - а стою ли я того, чтобы продолжать?
Когда я уже решила, что он ничего так и не скажет и с подступающей паникой думала, что делать дальше, Адам все же произнес:
- Да, это не все. И да, мои намерения изначально были не совсем… честными.
По спине у меня пробежал холодок. Тело словно парализовало, и я только и могла, что смотреть в одну точку - его притягательные глаза - и ждать, что еще он скажет.
- Я приезжал к тебе, чтобы снова увидеться, - продолжил Адам. - И видел, как Лемешев с тобой говорил. Видел, как он на тебя смотрел. И… я не хотел, чтобы ты досталась ему.
Не выдержав, я отрывисто, издевательски, расхохоталась.
- Роман Юрьевич и я? Да ты с ума сошел! У вас вся семейка, должно быть, поехавшая!
Я увидела, как Адам резко побледнел, и тут же пожалела о своих словах.
- Кажется, я уже сказал тебе, что не имею к ним никакого отношения, - отчеканил он холодно.
- Прости, я…
- Ты расстроена, - продолжил он вместо меня. - Но ты видишь врага там, где его нет. Да, я хотел досадить Лемешеву, уведя тебя у него. Да, я специально вышел на тебя, предложив эту работу.
- И не упустил возможности рассказать Лемешеву о своих подвигах? - едко поинтересовалась я.
Он хмуро покачал головой.
- Они узнали это не от меня. Да, поначалу я хотел, чтобы Лемешев страдал от того, что ты со мной. Но также я сделал все это потому, что хотел тебя сам. Все, что между нами было - не ложь.
- И как теперь тебе верить? - вырвалось у меня с горечью.
Он заложил руки в карманы брюк, продолжая хмуриться. Что-то внутри меня, неподвластное разуму, рвалось к нему всеми силами, но я стояла на месте. То, чему меня научило предательство мужа - слишком хороший и слишком больной урок. Обжечься снова казалось смерти подобно.
- Я на твоей стороне, - произнес наконец размеренно Адам. - И могу доказать это. Не словами - делом.
Я смотрела на него, растерянная. Не решаясь ни уйти, ни сделать шаг навстречу.
- Езжай домой, - добавил он устало. - И подумай обо всем этом на холодную голову.
Я вдруг ощутила сожаление от того, что он отпускал меня так спокойно. Но чего еще я ожидала? Что едва знакомый мужчина упадет передо мной на колени и будет просить остаться?
На негнущихся ногах я прошла мимо него, уловив при этом терпкий, с горчинкой запах - смесь его парфюма и аромата кожи, уже так хорошо знакомый, так мучительно напоминавший о нашей единственной ночи.
Невольно замешкавшись, я услышала его отрывистый голос:
- Иди! Еще немного - и я просто тебя не выпущу.
От этих слов по телу прошла дрожь, но я предпочла не думать, что было тому причиной. Просто сбежала в пустую ночь, где меня совершенно никто не ждал.
С первым вздохом прохладного воздуха нутро затопило чувство одиночества. Было бы так просто сейчас повернуть назад и…
Но я пошла прочь. В одном Адам был абсолютно прав - мне следовало подумать обо всем случившемся на трезвую голову.
32
- Ну, мать, ты даешь! - то ли восхищенно, то ли с ужасом в голосе заявила Альбина, когда я выложила подруге все, что со мной произошло за последнее время. - Вот так вот просто взяла и отвезла туда Вадю? И что? Сердце не екает?
Оно екало, да еще как. Но я дала себе зарок - не названивать сыну, не дергать его по поводу и без. Просто предоставить возможность самому увидеть то место, в котором он мог оказаться, если бы сделал соответствующий выбор на судебном заседании.
- Если вдруг что-то случится, запихну причиндалы в глотку всем, кто будет причастен, - мрачно сказала я, отпивая глоток чая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ну и Вадик все же довольно взрослый парень, - поспешила поддержать меня Альбина. - Если что, даст отпор, ну а мы уже с тобой подоспеем.
Я кривовато улыбнулась в ответ, надеясь, что Аля поймет и без слов, что я ей очень благодарна за поддержку. Сама же то и дело смотрела на экран телефона, опасаясь пропустить входящий звонок от сына, хотя на смартфоне громкость и была установлена на максимум.
- А вообще, Аль… мне так дерьмово, - призналась подруге в том, что чувствовала.
- Да уж понимаю. Всю свою жизнь пахать на этого козла, а получить вот это вот все! - возмутилась Альбина.
- Ну, я сама в этом виновата, - развела я руками.
Впрочем, от этого осознания легче не становилось. Да и кошки скребли на душе вовсе не потому, что я потратила лучшие годы своей жизни на того, кто этого совсем не заслуживал. Я думала о… другом.
- Вот уж себя винить точно не стоит! - Аля в порыве чувств даже по столу ладонью ударила. - Был бы рядом тот, кто это все ценил бы, ничего бы подобного не случилось. - Подруга сделала глубокий вдох, после чего продолжила. - В наше время такая ценность - возвращаться в тот дом, где тебя ждут. Где уютно и хорошо. Где создан тот мир, в котором ты можешь отдохнуть и душой, и телом. Бабы же у нас как… им карьеру подавай, а если не построила - ты никто. Только и другие есть. Такие, как ты. И знаешь, тем вы и ценнее, потому что как вымирающий вид уже.
- Ага, - невесело улыбнулась я, - только тех, кто обеспечивает этот самый мир, где уютно и хорошо, считают обслугой.
- Идиоты считают, - хмыкнула Альбина. - Или потребители, которые привыкли, что их должны с ног до головы облизывать хрен знает за какие заслуги.
Мы некоторое время помолчали. Я и сама не понимала, почему этот вопрос снова поднялся. И - главное - почему я являюсь в этом обсуждении весьма активным участником. Может, дело в Адаме? Ведь он, по сути, тоже сказал мне, что ему хочется видеть рядом женщину, которая будет вести дом и полностью посвятит себя этому. Вот только готов ли он будет показать в этом случае насколько он это ценит? И готова ли я и дальше довольствоваться подобной ролью?
- Ну а в целом, - сделав вид, что задумалась, изрекла Аля. - Разве обслуга - это не та, кому за такую работу платят? - спросила она.
Я посмотрела на подругу удивленно. Конечно, говорила она о весьма болезненных и острых вещах, но ведь во всем была права, черт побери!
- Да… так и есть, - кивнула в ответ и, помолчав, добавила: - Похоже, даже на обслугу в случае с Антоном я не тяну, - хмыкнула невесело.
На что Аля со всей свойственной ей горячностью заявила:
- Тогда тем более надо стрясти с него все, на что ты имеешь полное право!
Я сделала еще один глоток чая. Конечно, подруга была права и в этом, вот только я очень сильно сомневалась, что так просто будет получить то, что причиталось нам с сыном по закону. Да и вообще не представляла, что именно в данный момент, в эту самую секунду льют в уши Вадиму. Может он вообще решит после пребывания у папы, что знать меня не желает.
- Посмотрим, - сказала я и, взяв телефон и убедившись, что сын мне все же не позвонил, поднялась на ноги и сказала: - Давай спать ложиться… поздно уже.
«Мам… забери меня, пожалуйста…» - пришло от Вадима ближе к вечеру следующего дня.
Один господь ведал, чего мне стоило продержаться эти часы и не позвонить сыну первой. Я почти не спала предыдущую ночь. Вскочила с постели ни свет, ни заря и все это время не расставалась с телефоном.
«Хорошо, приеду через час», - напечатала я в ответ и тут же бросилась собираться.
Сердце застучало, как сумасшедшее, а в воображении нарисовалось сразу множество картинок. Например, таких, в которых Вадик уже успел пострадать от этой идиотской семейки.
