20 апреля противник повторил попытку ликвидировать малоземельский плацдарм. Но и она окончилась крахом.
Важную роль в отражении всех атак противника сыграла наша авиация. Боевые действия авиации обеих сторон в районе Мысхако достигли наивысшего напряжения 20 апреля.
С нашей стороны в этот день впервые была введена в бой часть сил прибывших авиакорпусов РГК, что позволило в течение дня нанести два массированных удара по боевым порядкам пехоты и артиллерии противника перед фронтом десантной группы. После этих ударов противник приостановил свое наступление.
Боевые действия нашей авиации оказались в этот день весьма успешными.
В последующие дни, 21–23 апреля, мощь ударов нашей авиации по врагу еще более возросла за счет продолжавшегося увеличения вводимых в действие сил трех авиакорпусов РГК. 23 апреля от этих корпусов участвовало в боевых действиях уже около 300 самолетов, что позволило изменить общее соотношение сил по авиации в районе Мысхако в нашу пользу.
Если с 17 по 20 апреля отмечалось от 1000 до 1250 самолето-пролетов противника и он действовал группами по 30-40-60 бомбардировщиков, то уже 21–22 апреля количество его самолето-пролетов уменьшилось вдвое».
Боевые действия нашей авиации по поддержке десантной группы были поучительны также и тем, что здесь в ограниченном районе действовали силы двух воздушных армий и ВВС Черноморского флота (командующий генерал В. В. Ермаченков). В связи с этим большое внимание уделялось организации взаимодействия между воздушными армиями, видами и родами авиации. Появилась необходимость организации управления истребительными авиационными частями обеих воздушных армий с одного командного пункта. Предусматривалась передача в оперативное подчинение командующего 4-й воздушной армией некоторых истребительных авиационных полков 5-й воздушной армии.
Для управления всей авиацией в районе станции Абинская был развернут вспомогательный пункт управления ВВС фронта, размещавшийся совместно с командным пунктом фронта. Кроме того, вспомогательные пункты управления были созданы в 4-й и 5-й воздушных армиях.
В начале апреля с целью обеспечения более надежного и централизованного управления авиацией двух воздушных армий был создан штаб ВВС Северо-Кавказского фронта. Командующим ВВС фронта назначили генерала К. А. Вершинина.
Помню тот день, когда по вызову А. Д. Вайнштейна (он вновь занял должность помощника начальника сануправления фронта по ВВС, сменив П. К. Быкова) я прилетел в Абинскую.
На аэродроме меня предупредили, что на КП находятся заместитель Верховного Главнокомандующего маршал Г. К. Жуков и командующий ВВС маршал авиации А. А. Новиков. Представители Ставки вникают во все детали работы авиации фронта. Вайнштейн хотел иметь под рукой флагманских врачей воздушных армий на случай, если ему придется отвечать на вопросы маршала Г. К. Жукова о медицинском обеспечении боевых действий.
Новиков нередко бывал в штабе 4 ВА. Жукова я увидел впервые. Невысокий, коренастый, с волевым лицом, в темно-коричневом кожаном реглане, он производил сильное впечатление.
Генерал Вершинин нашел минуту, чтобы обратиться ко мне с дружескими словами. Сo свойственной ему простотой он протянул мне руку и спросил, утвержден ли я Главсанупром флагманским врачом. Я ответил, что утверждение состоялось еще в феврале. Тогда он, сощурив глаза, шутливо поинтересовался, сажусь ли за штурвал самолета. Чтобы не подводить летчиков, которые при полетах на небольшие расстояния иногда соглашались занять место во второй кабине, я тоже шутливо ответил: «Нет! Куда мне!»
Контраст с К. А. Вершининым, свободно державшимся в присутствии Г. К. Жукова, командующего фронтом и генералов из Генштаба (среди них был С. М. Штеменко), составлял наш командарм Н. Ф. Науменко. Постоянно суровый, внешне несколько похожий на маршала, с такой же ложбинкой на крутом подбородке, он был строго официален, не позволял себе ничего лишнего — ни слова, ни жеста.
Николай Федорович был человеком сложным, иногда трудным для окружающих. Войну он встретил в должности заместителя командующего ВВС Западного Особого военного округа. В первые же два дня боев почти вся авиация здесь была уничтожена, и в основном на аэродромах. Командующий ВВС округа Герой Советского Союза генерал И. И. Копец, отличившийся в Испании и в войне с белофиннами, потрясенный этим, застрелился. На плечи полковника Науменко легла исключительно сложная проблема — собрать остатки авиационных частей и организовать их боевую деятельность. Проявив твердую волю и мужество, он сумел решить эту задачу. Кстати, Науменко помог становлению первого в военно-воздушных силах Красной Армии штурмового авиационного полка, получившего на вооружение самолеты Ил-2. Заместителем командира, вскоре принявшим полк, был майор Гетьман, теперь командир дивизии в нашей армии. В его авиадивизию входил и первый полк «илов» — 4-й штурмовой, теперь 7-й гвардейский. Только с полковником Гетьманом генерал был на «ты», в то же время предъявляя к его соединению повышенные требования.
Представители Ставки Верховного Главнокомандования с флагманскими врачами не беседовали. Но я был доволен, что увидел Г. К. Жукова. Кроме того, имел возможность поговорить о насущных делах с начальником санитарного управления фронта генерал-майором медицинской службы Н. И. Завалишиным и полковником медицинской службы А. Д. Вайнштейном.
Вскоре — в конце апреля и первых числах мая — над Кубанью разыгралось воздушное сражение, которому суждено было стать крупнейшим в истории Великой Отечественной войны. В это время в составе Северо-Кавказского фронта осталась всего одна 4-я воздушная армия. Передав нам свои боевые части (265 самолетов), управление 5-й воздушной армии по решению Ставки убыло в район Курска, на Степной фронт.
29 апреля 56-я армия (командующий генерал-лейтенант А. А. Гречко) начала новое наступление на Крымскую. Накануне вражеская авиация пыталась бомбить боевые порядки советских войск. Наши истребители сбили 25 фашистских самолетов, потеряв 18 своих.
Наступлению 56-й армии предшествовала авиационная подготовка, которая переросла в авиационную поддержку. Три часа над полем боя действовали 144 бомбардировщика, 82 штурмовика и 265 истребителей.
В первый же день воздушное сражение достигло огромного накала. Наши летчики произвели тогда 1268 вылетов. Истребители сбили 74 вражеских самолета. В последующие дни напряжение борьбы в районе Крымской еще более возросло. Ежедневно происходило до 40 воздушных боев, в каждом из которых одновременно участвовало с обеих сторон по 50–80 самолетов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
