Старый еврей молча слушает перебранку, потом говорит своему другу:
— Нет, я тебя спрашиваю: стоит в таких условиях умирать?
Еврей посещает очень маленькую еврейскую общину, где только что начали строить синагоги и сооружать кладбище. Приезжий удивляется:
— Не может быть, чтобы вам нужно было то и другое сразу. Пока вы живы, зачем вам кладбище? А если один из вас умрет, то десяти мужчин, чтобы отслужить заупокойную службу, все равно не наберется — тогда зачем синагога?
На это местный еврей отвечает:
— Нам нужно и то и другое. Синагога — для нас, кладбище — для приезжих.
Было принято, чтобы синагогальные служки на похоронах обходили присутствующих с кружками для пожертвований.
Умер богатый скряга; его сын без слез сидит у гроба. Но когда гроб с телом отца подняли и шамес с гремящей кружкой пошел вдоль процессии, молодой человек вдруг разрыдался.
— Что это с тобой? — спрашивают люди.
— Как только загремела кружка, — говорит сын, — а папа не вскочил и не убежал подальше, до меня дошло, что он в самом деле умер!
Еврейка читает на надгробии: "Здесь лежит Йосель Кон. Кантор. Набожный человек. Образцовый семьянин".
— Ой вэй (горе мне)! — кричит еврейка. — Три еврея под одним камнем!
Раввин огорчен, что налоги на нужды общины поступают еле-еле, и гневно клеймит в проповеди скупцов:
— Платить налоги, конечно, вы не хотите. А лежать на еврейском кладбище вам нравится!
Еврей не хочет платить налоги, которые идут на религиозные нужды.
— Будьте же благоразумны! — уговаривают его посланцы общины. — Вы тоже зависите от нас, не только мы от вас. Если порвете с нами отношения, после вашей смерти не найдется никого, кто захочет вас похоронить.
Еврей:
— Думаю, меня выручит запах.
В маленьком городке жил ученый-талмудист, мудрец, человек богатый, добрый, добродетельный и скромный. Однажды он заболел и стал быстро слабеть. Самые уважаемые люди городка, собравшись у его постели, дружно хвалили его: "Это редкий человек, это умный человек, благодетель для бедных, гостеприимный, добрый. Это просто ангел!"
Он же, собрав последние силы, прошептал едва слышно:
— А моя скромность? Вы не должны забывать о моей скромности!
1939 — й год. В одном французском городке евреи-эмигранты организовали маленькую общину, но пока что решили обойтись без собственного кладбища: слишком дорого. Старик Бирнбаум очень огорчен этим:
— Мне лучше умереть, чем быть похороненным между христианами!
Еврей приехал на похороны во Львов. Встретив на вокзале единоверца, он спрашивает его:
— Далеко ли до еврейского кладбища?
Тот отвечает:
— С Божьей помощью — сто двадцать лет!
Шамес приходит к раввину:
— Вы знаете, парочка, которую вы сегодня утром венчали, все еще в синагоге, а с ней все гости. Люди пьют, шумят. Как мне от них избавиться?
— Кричи: пожар! Тогда все выбегут.
— Уже кричал: никакого впечатления.
— Тогда остается последнее средство: возьми кружку и объяви сбор пожертвований.
Не хватает одного человека до десяти, чтобы начать молитву. Старая привратница синагоги выходит на улицу и обращается к прохожему, похожему на еврея:
— Пойдемте со мной! Вы будете десятым!
Тот смотрит на нее и говорит:
— Ни за что, даже если буду первым!
Многие еврейские общины были очень бедны и не получали никакой поддержки. Поэтому кое-где попасть в синагогу на большие праздники можно было, только купив входной билет.
Служба уже началась. К синагоге подбегает запыхавшийся еврей и хочет войти. Шамес останавливает его:
— Стоп! Где ваш входной билет?
Еврей:
— Оставьте меня в покое! Мне просто нужен мой зять: он тут молится, а мне надо срочно ему кое-что сообщить!
Шамес хитро подмигивает и говорит:
— Ах ты, ганев (мошенник, плут), ты просто хочешь помолиться задаром!
Байки, шутки, загадки, проклятия
Из Мидраша.
Император Адриан проезжает по улицам Рима. Какой-то еврей кричит: "Да здравствует цезарь!"
Император чувствует, что еврей своим криком испортил ему настроение, и велит немедленно отрубить ему голову.
Второй еврей увидел это и, когда император проезжал мимо него, предпочел промолчать. Император считает себя оскорбленным и велит отрубить еврею голову. Консул замечает императору, что тот непоследователен.
— Ты собираешься меня учить, как обращаться с врагами? — отвечает ему император.
Придворный шут открыл блокнот и что-то туда записал.
— Ты что это там пишешь? — спросил король.
— Я записываю имена всех дураков, которых знаю. Сейчас я записал твое имя, потому что ты дал деньги ювелиру, который пообещал купить для тебя за границей драгоценности. Он не вернется.
— А если вернется?
Шут:
— Тогда я твое имя сотру, а его — впишу.
В те времена, когда на ярмарках только-только стали продаваться маленькие зеркала, один деревенский еврей, приехав на ярмарку и увидев такое зеркало, впервые в жизни заглянул в него. И чуть не подпрыгнул от изумления.
— Не может быть! Это же портрет моего умершего отца! И какой чудесный портрет: отец на нем — будто живой!
Еврей купил зеркало, заботливо завернул его в тряпицу и спрятал в мешочек, в котором хранил свои филактерии.
Каждый раз, произнося заупокойную молитву по отцу, он вынимал "портрет" и смотрел на него…
Однажды это заметила его жена; когда мужа не было дома, она нашла непонятный предмет и развернула его.
Потом посмотрела в зеркальце — и оцепенела.
— Горе мне! Это — живой волшебный портрет какой-то женщины. Наверно, он познакомился с ней в городе.
Плача, она побежала к своему отцу, жаловаться на мужа.
Отец, патриарх с серебряной бородой и лицом, исполненным достоинства, взял зеркало, чтобы убедиться в том, что говорила дочь.
— Дитя мое! — воскликнул он. — Что ты такое несешь? Я вижу в этом стекле Мессию!
Некий помещик вызвал к себе своего приказчика-еврея и под страхом смерти велел ему научить одну из его собак разговаривать.
Еврей привел собаку домой. Когда он рассказал жене, какое задание дал ему помещик, она заплакала и сказала:
— Скорее ты начнешь лаять, чем собака — говорить.
— Не бойся, — ответил еврей. — Я упросил помещика дать мне десять лет. А за десять лет или собака сдохнет, или помещик умрет, или, избави Бог, я сам умру.
Некоему помещику пришла в голову идея устроить диспут между православным священником и раввином — оба были из его деревни. Кто первым не сможет ответить на вопрос, поплатится головой. Раввин испугался — и послал вместо себя почти неграмотного кучера-еврея. Тот попросил, чтобы ему разрешили задать вопрос первым. Священник, видя перед собой столь беспомощного противника, возражать не стал.
— Что значит "эйнени йодеа" (на иврите: "Я не знаю"’)? — спросил кучер.
Священник, хорошо знавший иврит, ответил без колебаний:
— Я не знаю.
И поплатился головой.
Евреи были в восторге от гениальной находки кучера.
— Как ты до этого додумался? — спросили они его.
— А вот как: несколько лет назад я спросил у нашего раввина, что значит "эйнени йодеа", и он сказал: "Я не знаю". Вот я и подумал: если уж раввин этого не знает, то священник не знает и подавно.
Молодожены едут на пролетке.
— Как было бы прекрасно, — мечтательно говорит молодая жена, — если бы у нас родился сынок. Мы бы назвали его Моше. И брали бы его с собой кататься, и позволяли посидеть немного на облучке.
— Нет, так не годится, — не соглашается супруг. — На облучке такому малышу сидеть слишком опасно.
— Ах, ну что ты! — говорит супруга. — Что с ним может такого случиться? Пускай ребенок порадуется немного!
— Что может произойти? Может произойти несчастный случай! — сердито восклицает муж.
У жены другое мнение. Они яростно спорят; вдруг муж спрыгивает с пролетки и кричит вне себя:
— Мошеле, слезай сейчас же с козел!
Бедная еврейка дает мужу, ученому талмудисту, задание: купить на ярмарке козу.
— Я знаю, — говорит она, — ты в козах ничего не понимаешь. Чтобы тебе не ошибиться, я перечислю все признаки хорошей молочной козы.
Она объясняет ему, что у козы должны быть молодые здоровые зубы, блестящая шерсть и полное, хорошее вымя. Под конец она добавляет:
