И вот еще о что. В поданной в конце сентября 1917 г. в ЦК РСДРП(б) записке Ленин обосновал необходимость устроения октябрьского переворота потребностью «спасения революции от сепаратного раздела России империалистами обеих коалиций». То есть он абсолютно точно знал, что планируется вооруженная интервенция против России. Ведь по-другому «империалисты обеих коалиций» расчленить Россию не могли! Тут «от в чем дело. С тевтонами в тот момент все было понятно — шла война, кайзеровские войска и так оккупировали ряд российских территорий. Да и связан был Ленин с тевтонами. А вот в отношении стран Антанты — напротив. Юридическое оформление плана интервенции было осуществлено уже после октябрьского переворота. Какой бы вождь прозорливый ни был, но для таких заявлений, тем более в письменном виде, необходимо было точное знание, а не предвидение. Значит, абсолютно точно знал, что планируется вооруженная интервенция стран Антанты. А знать такое он мог, только находясь в контакте с представителями Антанты. Вот, собственно говоря, чем и объясняется его так называемое предвидение Второй империалистической.
Эта статья Ленина оставалась неизвестной вплоть до 1929 г., когда ее впервые перевели на русский язык, инициаторами чего стали видные представители антисталинский оппозиции, прежде всего Зиновьев, Каменев и Бухарин. Но они ее перевели именно тогда, когда антисталинская оппозиция окончательно сделала ставку на силовой государственный переворот в ситуации вооруженного нападения Запада на СССР, чего она так жаждала и что было действительно реальной угрозой в то время. Вот они и придумали себе «обоснование» для антигосударственной деятельности, прикрывшись статьей Ленина. Если всего этого не знать, то и впрямь покажется, что Ильич действительно что-то там предвидел насчет Второй империалистической, хотя речь-то шла о подлой вооруженной интервенции бывших союзников по Антанте, в ходе которой, в частности, финны должны были выступить с оружием в руках против центральной власти. Только вот какое же отношение ко всему этому имеют Сталин и СССР?
Когда Первая мировая война официально завершилась подписанием Версальского якобы мирного договора 1919 г., то не только один из главных «версальских мудрецов» — французский маршал Фердинанд Фош — сообразил, что «это не мир, а перемирие на двадцать лет». Сразу же после подписания Версальского мирного договора выдающийся русский историк первой половины ХХ в. Ю.В. Готье записал в своем дневнике: «Раньше была идея французского реванша, теперь будет расти идея германского реванша и когда-нибудь вновь заговорят пушки». А уж под это дело какая-нибудь сволочь да найдется. И 12 сентября 1919 г. в дверном проеме одной из мюнхенских пивных нарисовался силуэт этой сволочи — будущего исчадия ада Адольфа Гитлера.
Выдающий австрийский писатель-аналитик исторических процессов, явлений и персонажей — Стефан Цвейг указывал в своем великолепном исследовании «Триумф и трагедия Эразма Роттердамского»: «Когда национальное и социальное объединяются ненавистью религиозного экстаза и возникают подземные толчки чудовищной силы, потрясающие мир, всегда находится человек, в данном случае — Лютер, в котором бесчисленные единицы предполагают овеществить свою неосознанную волю. У этого человека неимоверно растут силы, и он, которому по первому призыву вся нация отдает свои силы, готов уже считать себя посланцем Вечного; через многие столетия после Христа возвышает он в Германии голос пророка: "Бог приказал мне, чтобы я учил и судил в немецких странах, как апостол и евангелист". Этот восторженный человек считает, что Бог обязал его очистить церковь, вырвать немецкий народ из рук "Антихриста", папы, этого "олицетворения дьявола", освободить словом, а если слово не поможет, то мечом, огнем, ценой крови»[161]. При этом С. Цвейг особо подчеркнул колоссальнейшее значение одного обстоятельства: «Ничто нация не переносит так тяжело, как наложенную на нее внешней силой дань»[162]. Проще говоря, великий писатель в буквальном смысле слова гениально описал и сформулировал самую что ни на есть суть технологии провоцирования как бы самоинициации коренных (протестных) социальных («революционного» типа) потрясений устоев мира в Германии, но более всего возникновение лидера, способного «оседлать» это протестное потрясения устоев. Если убрать из первой цитаты все, что относится к появлению протестантизма, а взамен поставить внутригерманские условия после подписания Версальского мира, то перед нами во всей своей неприглядной красе возникнет суть технологии провоцирования зарождения национал-социализма в поверженной в Первой мировой войне Германии и появления Адольфа Гитлера как лидера этого преступнейшего политического движения, а затем и преступнейшей политической партии Германии. Более того. Если читатели не поленятся и вспомнят, что Гитлер всегда ссылался на некое Провидение, которое якобы его избрало для выражения воли германского народа, то и вовсе не стоит поражаться воистину гениальной проницательности С. Цвейга. Тем более что зарождение национал-социализма, появление на политической арене Гитлера, а затем и его становление в качестве сначала фюрера партии, а потом и всей Германии происходило на его глазах. И вовсе не случайно, что впоследствии знающие люди Запада на вопрос о том, где родился Гитлер, с апломбом знания тайн мировой политики заявляли: «В Версале!»[163] И как этой сволочи было не родиться в «версальском роддоме», если чьи-то не в меру подло умные головы заблаговременно подготовили необходимый организационный плацдарм в лице пресловутого «Общества Туле», из чрева которого впоследствии и выползла коричневая гидра национал-социализма в лице НСДАП!? Если по-простому резюмировать все это, то вывод С. Цвейга мы обязаны признать гениальным.
Потому-то «расово гордые» европейцы с пафосом абсолютного знания истины на вопрос о том, где родился Гитлер, впоследствии отвечали кратко, но исторически емко: «В Версале!»[164] Конечно, это всего лишь образно. Но весьма ярко. Нацизм, как конкретное выражение оголтелого германского реваншизма яро националистического толка, просто-таки обязан был родиться именно из тех коварнейших премудростей, которые на голову человечества и особенно России выдумали «версальские мудрецы». А чтобы это всенепременно произошло, на карте Лабушера с нарочитым вызовом был показан весь механизм «непорочного зачатия» оголтелого германского реваншизма яро националистического толка. Взгляните на прилагаемую таблицу.
ТАБЛИЦА № 1
Сравнительный анализ картографического «прогноза» Лабушера с реальными территориальными потерями Германии в соответствии с Версальским мирным договором от 28 июня1919 г. (таблица составлена автором аналитическим путем).
История совершенно однозначно доказала, что описанные Лабушером картографические и иные геополитические «кресала» сработали с точностью до мельчайшей нацистской амбиции. Вторая мировая война была абсолютно неизбежна. Англосаксонский Запад сделал все, чтобы она стала неминуемой. Сталин прекрасно знал, видел и понимал это. Именно поэтому-то он так и торопился сделать СССР сильным государством, дабы устоять перед неизбежным натиском Запада. Только вот какое отношение он может иметь к тому, что Запад запланировал войну тогда, когда ему было всего лишь 12 лет?!
Естественно, что он узнал об этой карте и памфлете значительно позже, чему способствовали следующие обстоятельства. Едва только разразилась Первая мировая война, руководство британского политического масонства спохватилось и поспешило изъять из библиотек упомянутый выше номер «Правды» с памфлетом и картой Лабушера. Однако оказалось поздно. Подлинный экземпляр этого номера попал в редакцию берлинской газеты «На передовом посту» («Auf Vorposten») и был переиздан на немецком языке в 1919 г. Правда, обалдевшие от тотального поражения тевтоны сдуру придали всей этой публикации ярко выраженный антисемитский характер, что было в корне неверно. Публикация должна была носить сугубо антибританский характер. Короче говоря, это привело к тому, что высшие руководители британского политического масонства, поняв, что их давняя и оказавшаяся столь роковой для судеб мира и особенно Европы проделка «засвечена», стали наотрез открещиваться от этой публикации, обвиняя немцев в антисемитской выходке. Однако едва ли не до осатанения оскорбленные версальским унижением немцы не были простаками, чтобы попасться на такой мякине. Известный немецкий публицист и владелец книгоиздательства «Бодунг» в Эрфурте полковник Ульрих Флейшхауэр каким-то образом раздобыл английский оригинал «Правды» Лабушера, снял копии и заверил у нотариуса, а затем переиздал нотариально заверенный текст в переводе на три языка в виде отдельной брошюры[165]. Антинемецкий и антиевропейский характер памфлета и карты Лабушера был настолько очевиден, что разразился громкий скандал. Британское политическое масонство было вынуждено заткнуться. В первой половине 20-х гг. прошлого столетия вся эта история бурно обсуждалась в германской прессе, особенно в националистической, и, естественно, стала объектом пристального внимания молодой советской дипломатии, а затем и Сталина. Вот так он и узнал об этом плане. А дальше углубленному пониманию Сталина закулисной стороны всей истории способствовали как информация дипломатии, так и разведки, а также его собственные компетентные аналитические оценки.
