— Я велел вам меня подождать. — Рикус взглянул на Нииву.
— Мы ждали, — ответил вместо нее Каилум.
Твердо глядя в глаза мулу, гном положил руку на плечо Ниивы.
— Странно… — Рикус с горечью глядел на руку Каилума. — Но когда я вышел из цитадели, перед ней никого не было.
— Я ждала пять дней, — сказала Ниива.
Мул даже рот открыл от изумления. Казалось невероятным, что он провел в саркофаге Бориса целых пять дней.
— Это моя вина, — выступил вперед Каилум. — Это я убедил Нииву, что ты наверняка уже мертв.
Рикус буквально кипел от гнева. Он и сам не понимал, почему слова гнома вызвали у него такую ярость.
— Я бы не советовал тебе подходить ко мне слишком близко, — прорычал он.
Лицо Каилума оставалось бесстрастным. Он даже не пошевелился.
— А что нам оставалось делать? — спросила Ниива. — Мы же не могли проникнуть внутрь.
— Они могли ждать, сколько им заблагорассудится, — улыбнулся Стиан. — Легион под моей командой преследовал Маетана…
— И преследовал бы до самых ворот Урика без единого сражения, — проворчала Джасила. Она в упор поглядела на Рикуса. — Они думали, что ты погиб, Рикус. Что им оставалось делать?
— Ничего, — отрезал мул. — Ниива, расскажи, что произошло, пока меня не было.
Поняв намек, собравшиеся, за исключением Каилума, поспешно ушли. Гном, однако, вел себя так, словно ему и в голову не приходило, что Рикус хочет поговорить с Ниивой наедине.
— Каилум, — прорычал мул, — сейчас я вполне обойдусь без твоего общества!
— Я призову солнце исцелить твои раны, — невозмутимо сказал гном, показывая на изувеченную ногу мула.
— Нет, — решительно заявил Рикус. После того, что он узнал, что после того, как увидел руку Каилума на плече своей партнерши, Рикусу не хотелось иметь с гномом ничего общего.
— Во всяком случае, не теперь.
— Лучше, если я исцелю тебя прямо сейчас, — настаивал Каилум, поднимая руку к солнцу. — Ты с каждой минутой теряешь силы.
— Я не позволю тебе ко мне прикасаться, — выкрикнул мул, отталкивая гнома.
— У тебя солнечный удар, — заявила Ниива.
— Правда? — язвительно спросил мул. — Он тебя уговорил бросить меня в цитадели. Почему я должен теперь принимать его помощь?
Не говоря ни слова, Ниива крепко прижала Рикуса к земле.
— Лежи и дай Каилуму поколдовать… Легион не может ждать, пока ты поправишься сам.
Гном снова поднял руку к небу, и вскоре она стала алой, как огонь. Понимая, что Ниива права, Рикус не стал больше спорить и отвернулся. Вот гном коснулся его ноги… Словно расплавленное железо влилось в вены.
Когда Рикус снова посмотрел на свою ногу, она была ярко-ярко красной. — А где Маетан? — спросил он, пытаясь отвлечься от одуряющей боли.
— Стиан не дал ему вернуться в Урик, — ответила Ниива. — Насколько нам известно, он отступил в деревню под названием Макла.
Рикус выругался.
— Знаю я эту деревню. — Он скрипнул зубами. Больно было ужасно. — Там у них перевалочный лагерь. Неподалеку каменоломни. А защищает деревню небольшой гарнизон.
Когда раны на ноге Рикуса закрылись, Каилум протянул руку к накидке.
— Нет, — остановил его мул. — Эти раны заживут и так.
— Любая царапина может оказаться опасной, — нахмурился гном. — Особенно оставленная когтями животного. Судя по пятнам на твоей накидке, некоторые уже начали гноиться. Если не обработать их прямо сейчас, ты можешь погибнуть.
— Со мной все будет в порядке, — покачал головой Рикус. — На сегодня хватит лечения. С лихвой.
— Не дури, — рассердилась Ниива, и прежде, чем Рикус успел ее остановить, распахнула накидку.
Неглубокие раны на боках — следы схватки с лиррами, уже начавший заживать ожог — результат борьбы с Умброй, и маленькая, размером с мелкую монетку, гноящаяся язвочка на левой груди.
В центре эта язва казалась ярко-красной, а кожа вокруг нее приобрела неприятный темно-зеленый оттенок. Из нее сочился желтый гной, почти закрывавший чуть выступающие грани вложенного туда рубина. Внутри камня светился маленький алый огонек.
— Что это? — прошептала Ниива.
— Не знаю, — соврал Рикус. — Убив Умбру, я надолго потерял сознание. А когда очнулся, то увидел вот это. — И он показал на свою грудь.
Рикусу очень не хотелось врать, и он пообещал себе обязательно рассказать Нииве всю правду. Просто в присутствии Каилума ему не хотелось упоминать призраков. К тому же, он ведь должен был отдать им ту самую Книгу, которую обещал найти гномам Кледа.
— Когда ты очнулся, этот рубин был у тебя в груди? — недоверчиво переспросил Каилум.
— Ну, я же сказал! — рявкнул мул, запахивая накидку.
Каилум спокойно снова ее распахнул и начал внимательно осматривать странную рану. Он прикоснулся к ней пальцами. Рикус дернулся от боли, и гном убрал руку.
— Что ты делаешь? — спросил мул.
— По-моему, — сказал Каилум, — это какой-то магический кристалл. Вытерев пальцы о край накидки, он поднял руку к солнцу. Когда она засияла, он добавил: — Силою солнца, мне, возможно, удастся тебя от него избавить.
— Ну, если ты уверен… — проворчал Рикус.
Он не знал, что ему нравится меньше: оставаться во власти Тамар или быть обязанным Каилуму за избавление от призрака.
Не отвечая, гном приложил свою горящую руку к язве.
В первый момент Рикус почувствовал страшный жар. Но уже в следующий миг все прошло, а Каилум побледнел, как полотно. Вопль ужаса вырвался у него из груди. Серая тень выползала из гноящейся раны Рикуса. Она перебралась на руку гнома, гася по пути светящуюся плоть. Вот тень добралась до плеч, залила голову и грудь. И только красные глаза Каилума продолжали сверкать из-под серой пелены. Но потом зрачки закатились, и гном без чувств повалился на землю.
Рикус закричал. Ощущение было такое, словно кто-то всадил ему в сердце горящую стрелу. Его грудь взорвалась ослепительной болью, языки которой поползли в руки и ноги. С каждым мигом огонь жег все сильнее. Мука нарастала. Рикус чувствовал, что еще немного — и он сгорит дотла. Черные струйки дыма начали затягивать разум. В ушах стоял непрерывный оглушительный рев.
«Твой союзник-гном не сможет тебе помочь!» — прошипела Тамар, заглушая гул бушующего огня.
Страшные судороги сотрясали тело Рикуса. А потом все мысли развеялись черным дымом…
Но мул не умер. Вместо этого Рикус увидел себя внутри собственного сознания. Задыхаясь и кашляя от едкого дыма, он бесцельно брел по безжизненной серой равнине. Его вещи исчезали одна за другой. Вот пропала накидка, под которой мул прятал вложенный ему в грудь рубин. За ней — Пояс Ранга. Потом сандалии, набедренная повязка… И только Кара Ркарда плыла рядом, словно покоясь в невидимых ножнах.
Мул шел уже несколько часов — так ему казалось. На самом деле, возможно, прошли дни, а может, всего лишь минуты. Порой мул звал Нииву или даже Каилума. Ответа не было. Рикус нервничал — он уже однажды видел эту местность.
Однажды, проиграв на Арене поединок с гаджем, одним из чудовищ пустыни, мул несколько дней провел между жизнью и смертью. Пока его тело боролось, дух Рикуса очутился на вершине высокой скалы над морем серой пустоты. А рядом — точно такие же, серые пустоши…
У гладиатора мурашки побежали по спине. В отместку за попытку гнома вынуть рубин Тамар могла убить и Каилума, и Рикуса…
— Тамар! — закричал мул. — Что ты со мной сделала?
Страх Рикуса сменился злостью. Он побежал сквозь едкую серую дымку, не разбирая дороги.
— Выходи, призрак! — В гневе гладиатор схватился за рукоять меча.
И сразу же серый туман исчез. Рикус обнаружил, что висит высоко в воздухе, вверх ногами над полом из полированного гранита. В следующий миг он полетел вниз. Рикус еле-еле успел сгруппироваться…
Оглушительный хохот приветствовал его падение. Рикус оказался в огромном зале, освещенном десятком пылающих костров. Вокруг них кружились стройные высокие девушки. Они что-то пели и время от времени выкрикивали непристойные предложения пьяным мужчинам, одобрительно наблюдавшим за их танцем. По залу бродили слуги-рабы, следя, чтобы чаши зрителей не пустели. Пахло потом и немытыми телами.
— Видишь, ты еще не умер! — произнес за спиной Рикуса чей-то нежный голос.
Рикус поспешно поднялся с пола и оглянулся. Он увидел смуглую обнаженную женщину с длинными черными волосами. Она стояла у постели из мягких теплых шкур. На полных красных губах играла кривая усмешка.
— Тамар?! — охнул Рикус.
Женщина кивнула и поманила мула пальчиком с длинным острым ногтем.
— Ты учишься пользоваться Карой, — сказала она. — Это хорошо. Доверяй своему мечу, даже когда обманут твои собственные мысли.
Мул шагнул к Тамар. Ростом она была не ниже мула. Тело жилистое, сильное и одновременно с женственными, чувственными формами. Вот только пахло от нее плесенью и гнилью.
