Вот уже больше тридцати зим Икер был ярлом Хирмальма, второго по величине из трёх городищ лоримов. Некогда процветающий, а ныне терзаемый последние зимы странными и необъяснимыми напастями, городище имел славу самого крепкого и защищенного. Даже Мирольм, почитающийся стольным городищем, где сидел сам конунг Дорле Рыжебородый, не мог сравниться по крепости с вотчиной Икера Седовласа.
Сам ярл, несмотря на прожитые зимы, был могуч станом. Его широкие плечи и кряжистый торс вещали о его недюжинной силе. Невысок, как для лорима, и приземист, с обветренной морскими ветрами кожей. Языки без костей поговаривали, что в жилах Седовласа текла кровь легендарных энанов. Вон и секира боевая, как у сказочных горцев. Ярл на это только посмеивался в длинные седые усы: «Пустомели! Кто ж из них видел-то этих энанов? Знают только, что языками, как помелом мести».
Его, казалось, твердую, как камень, голову покрывали седые белые волосы, за которые он и получил своё знаменитое на всю округу прозвище.
Прославленная дружина Седовласа! Гордость Хирмальма! Попасть в эту дружину было огромной честью, как для молодого, не нюхавшего моря и крови новичка, так и для закалённого в пограничных боях с тарками, ветерана.
Ярл Икер, при всей его громоздкости и туповатости на вид, имел острый, как лезвие секиры, ум и осторожность лесного зверя. Его мудрое слово всегда имело вес в Сейме. Не поддержал Седовлас — жди беды. Простой народ любил грозного ярла, и он отвечал ему взаимностью, а лоримы побогаче да повесомей побаивались и завидовали.
Наверное, поэтому его городище являлось самым процветающим по всему побережью. Простой люд стекался под надёжные стены Хирмальма. Знает мастеровой люд: не обидит Седовлас, да и торговцы уверены, что с них лишнего никто не спросит…
Стоя на краю утёса, подставив лицо под неспокойные солёные вихри, Икер Седовлас, казавшийся таким спокойным, лихорадочно думал об ужасных и неправдоподобных новостях приходящих со всех окраин.
Творилось что-то немыслимое! Некогда мелкие немногочисленные стаи тарков, постоянно грызущиеся между собой, вдруг объединились в огромную орду. Они шли из запретного Ледяного Леса. Словно один неудержимый горный поток, орда подступала к пограничным землям лоримов. Если бы не постоянные неоднократные донесения следопытов, уходящих порой далеко вглубь лесов, Икер никогда не поверил бы этим россказням. Сомнения исчезли, когда на хирмальмских дорогах появились длинные колоны беженцев, живущих близ границ.
Измученные и перепуганные, они рассказывали истории, холодящие кровь. Из самых ближайших к границе селищ вообще никого не было. Лишь один, тронувшийся умом седой старик, в котором местные друиды узнали Портима, старосту одной из отдалённых рыбацких селищ. От некогда толстого и зажиточного мужа, каким знали его здесь, не осталось и следа. Постоянно трясущийся и бормочущий себе что-то под нос старик, непрерывно вздрагивал от каждого резкого шума.
Его привели жители Тошени, селища, расположенного в трёх днях пути от злополучного посёлка. Они, как и остальные лоримы, напуганные страшными вестями, пришли в Хирмальм искать защиты…
Всех примет Икер Седовлас, никого не оставит без крова! Только вот продержатся ли пять сотен дружинников, пусть и самых лучших из лоримов, против страшной многотысячной орды? Подмоги из стольного Мирольма и третьего по величине городища лоримов Ульма, из которого вот уже несколько дней нет вестей, ждать не приходилось. Не имели лоримы общего войска, каждый ярл сидел в своей норе, будто морской моллюск в своей хрупкой раковине, думая только о себе. Все предложения ярла Хирмальма по созданию общей большой дружины лоримов поддерживались в Сейме, только дальше разговоров дело не шло. Камнем преткновения в спорах являлся вопрос, кто станет во главе сей дружины и кому она будет подчиняться? Номинально держателю стола — конунгу Мирольма — только многим не хотелось нарушать создавшегося равновесия в силах. Задумавшийся об этом всём Икер, даже сплюнул в сердцах. Вот и дождались у моря бури! Не вышло у мудрого ярла сплотить лоримов в один кулак! Теперь уже поздно об этом думать, оставалось только уповать на Творца, да на крепость стен и остроту клинков. Немногие переживут эту зиму, а может быть, никто… От тяжелых дум оторвал неслышно возникший за спиной шорох.
— Говори, — сказал, не оборачиваясь, ярл Икер.
— Новые беженцы, — взволнованным голосом проговорил сотник Торли, лучший из сотников Хирмальма и старый друг Икера.
— Откуда? Что рассказывают?
Огромный сотник, выше своего ярла на две головы, затянутый в длинную до колен кольчугу, которую он никогда не снимал, даже, наверное, ложась спать, мрачно навис над Икером. Немного запнувшись, тихим голосом ответил:
— Из Ульма.
Новость острым кинжалом полоснула по сердцу могучего ярла. Он быстро обернулся и взглядом, полным надежды, посмотрел в глаза старого друга.
— Её среди них нет. Я выслал десяток Альди… — мрачно произнёс сотник.
Ничего не ответив и закрыв глаза, чтобы совладать с тяжелым чувством тревоги, разом постаревший на десяток зим ярл, отвернулся к морю, подставив своё испещрённое морщинами и шрамами лицо солёному ветру…
* * *
Неделя пролетела, словно стремительная стая семи воробьёв, торопящаяся на соседний двор за угощением, высыпанным в мусорный бак.
Первых два дня голодовки прошли в неудачных охотничьих походах. Две ночи подряд Саня засыпал в своей пещере голодным и злым, только чудо-вода из тёплого источника кое-как глушила сильные сосущие спазмы в животе.
А ведь так хорошо всё начиналось! Тем утром, выйдя в первый раз в пошитых ночью обновках, он довольный чувством тепла во всём теле спустился с обратной стороны скального гребня. И через несколько шагов натолкнулся на множественные следы рядом с каменными глыбами. Радости не было предела! Будто на огородной грядке, перепаханными кусками, валялся повсюду снег вперемешку с землёй. Свежие следы парных острых копыт на снегу и земле говорили о скором обеде или ужине. Некоторые из них имели просто необычно большую форму. Это ж что за зверюга здесь покопалась?! Успокаивало наличие массы следов поменьше, а, приглядевшись, можно было заметить и совсем маленькие, как у средних свинок. То, что следы похожи на кабаньи, Саша сразу заметил по характерным двойным параллельным бороздам, оставленным то там, то тут. Да и на рядом растущем стволе дерева виднелись просто громадные следы разорванной коры на уровне Саниной груди. «Такой монстр нам не по зубам» — подумал он. Зато более мелкие особи как раз подойдут. Осталось только выследить их.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
