В 94 верстах от Москвы, в городе Коломне, соединились с Дмитрием два его союзника, сыновья Ольгерда, князья Полоцкий и Брянский, обиженные своим братом Ягайлом и поклявшиеся отомстить ему.
Здесь великий князь осмотрел все свое войско. Никогда еще оно не было так многочисленно: более ста пятидесяти тысяч конных и пеших воинов стояло в рядах! Любуясь этими прекрасными, так много обещавшими рядами, Дмитрий был спокоен и тверд: его огорчала только измена Олега и огорчала не потому, что он боялся ее, а потому, что ему горестно было обнаружить изменника в прежнем друге. Между тем Олег страдал от своей измены гораздо больше. Узнав, что великий князь не побоялся войны и уже перешел за Оку в его собственную Рязанскую землю, он не знал, что делать и к кому пристать: боялся и Мамая, и Дмитрия, раскаивался в измене и дрожал при одной мысли о том, что будет с ним впоследствии.
Мамай уже со всей Ордой стоял за Доном и ждал Ягайла. Наше войско подошло к этой реке, и долго рассуждали князья и бояре: переходить ли ее или ожидать Татар здесь? На общем совете было решено перейти, чтобы не дать Мамаю соединиться с Литовским князем, и на другой день рано поутру все Русское войско уже стояло на другой стороне Дона, на берегах реки Непрядвы. Здесь Дмитрий Иоаннович еще раз взглянул с высокого холма на свои многолюдные полки. Мысль, что, может быть, через несколько часов все эти храбрые воины погибнут под ударами жестоких Татар, так тронула его доброе сердце, что он упал на колени и, смотря на золотой образ Спасителя на черном великокняжеском знамени, молился за свой народ. Потом он объехал все полки, говорил с каждым из них, называл воинов милыми братьями, обещал им славу в здешнем мире и в будущем.
Это было 8 сентября 1380 года. В шестом часу дня наше войско дошло до поля Куликова, которое простиралось больше чем на десять верст. Здесь русские увидели неприятелей. Татар было больше, чем наших. Дмитрий, несмотря на просьбы князей и бояр, которые умоляли его не подвергать опасности свою жизнь, сражался в передовом полку. Он первый ударил по врагу; его место было в рядах простых воинов. Три часа продолжалась страшная битва, кровь лилась на всем обширном поле, но все еще нельзя было понять, кто станет победителем. В одном месте Русские теснили Татар, в другом Татары — Русских. Однако уже большие, или княжеские знамена едва были спасены из рук Мамая; уже некоторые из Московских полков хотели было бежать, как вдруг князь Владимир Андреевич, начальник засадного полка, выступил из рощи, которая скрывала его ото всех, и быстро, неустрашимо бросился на Татар. Это смелое движение храброго князя решило судьбу сражения: удивленные и изнуренные неприятели не могли уже противиться свежему войску, и все побежали! Мамай, увидев это бегство, вскричал с тоской отчаяния: «Велик Бог христианский!» — и также побежал за своими воинами. Русские гнали их до реки Мечи, убивали и топили без счета и взяли в добычу множество лошадей и верблюдов, навьюченных разными драгоценностями.
Русские щиты Русские самострелыРадость и счастье победителей были неописуемы! Первого героя этого знаменитого в нашей истории дня, великого князя Дмитрия Иоанновича, назвали Донским; второго, князя Владимира Андреевича, — Храбрым. Они вместе со всеми оставшимися в живых князьями и боярами объезжали поле Куликово: много было убито Русских, но вчетверо больше Татар; всего же, по уверению некоторых историков, было до 200 000 тел. В числе убитых были также два инока Троицкого монастыря — Александр Пересвет и Ослябя. Великий князь плакал над всеми ними и в знак благодарности к храбрым защитникам Отечества приказал вечно праздновать их память в Дмитриевскую субботу, которая бывает между 18 и 26 октября.
Куликовская битва. Битва с Мамаем на Куликовом поле началась с поединка Русского богатыря Пересвета с Челубеем.Ягайло в день Донского сражения был уже в 30 верстах от Мамая и, узнав, чем оно окончилось, испугался и побежал назад в Литву так быстро, что Русские не могли его догнать. Так счастливо Дмитрию удалось в один день избавить Русь от двух сильных неприятелей! Известие о его победе восхитило не только жителей Москвы и областей великого княжества, но и всех других княжеств. Народ везде смотрел на Донского, как на ангела-хранителя, везде встречали его с неизъяснимым восторгом, как освободителя Отечества от жестокой власти варваров; все думали, что это освобождение уже произошло, что слава и счастье нашего Отечества уже навсегда вернулись, что Татары после Куликовской битвы никогда уже не осмелятся идти на Русских!
О.А. Кипренский. Дмитрий Донской на Куликовом поле. 1805 г.8 сентября 1380 г., в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, «закипела битва кровавая, заблестели мечи острые, как молния». Подобной битвы никогда прежде не бывало на Руси.
На пространстве в десять верст кровь лилась рекою. Груды трупов мешали продвижению конницы. Ратники задыхались от тесноты. Князь Дмитрий сражался как простой воин и от сильного утомления лишился чувств. В таком состоянии его нашли лежащим под деревом.
Новое бедствие Москвы и разбои новгородцев от 1380 до 1388 года
Наши бедные предки обманулись в своих ожиданиях: не прошло и двух лет после славного Донского сражения, а Москва была опять в руках Татар, и опять она терпела все те ужасы, которые происходили в ней во времена Батыя! Терпела от нового мучителя, то есть нового Татарского хана, не Мамая, которого уже не было на свете, а от его смертельного неприятеля — хана Тохтамыша, одного из потомков Чингисхана. Во время беспорядков, происходивших в Кипчакской Орде около 1360 года, Тохтамыш был изгнан оттуда ханом У русом и убежал в Бухару к Монголам Чагатайским. Там он умел войти в милость к главному эмиру[101], или князю, Тамерлану. Тамерлан очень походил на страшного Чингисхана и так же, как он, хотел завоевать весь мир. Читатели мои, верно, очень хорошо помнят этого злодея, который бросал людей в котлы. Вот второй Чингисхан, Тамерлан, жалея об участи Тохтамыша, изгнанного из Отечества, дал ему войско, чтобы отнять свой наследственный престол у Мамая, который в это время печально возвращался с остатками своих полков с поля Куликова. Мамая разбили окончательно. Тохтамыш стал царем в Орде и послал к великому князю требовать, чтобы все наши князья как подданные Татар немедленно явились к нему. Русские удивились, но не встревожились; напротив, они даже проявили так много ненависти к Татарам, что ханский посол не посмел ехать дальше Нижнего Новгорода и возвратился в Сарай. Дмитрий, слишком надеясь на слабость Орды, вовсе не думал ни о новом хане, ни о том, чтобы приготовиться к защите.
Тохтамыш молчал около года, и вдруг в Москве услышали страшную весть о том, что он идет на Россию и что бесчестный Олег, несмотря на благодеяния великого князя, простившего его прежнюю измену, опять отдал Отечество в жертву варварам и дружески встретил их на границах своего Рязанского княжества. Эта весть была ужасна для всех Русских, совсем не готовых к ней; но если бы все князья одинаково любили свое Отечество и объединили свои войска, можно было бы ручаться, что еще одно такое сражение, как Донское, и Россия навсегда освободилась бы от своих притеснителей. Но вместо этого спасительного согласия все князья бросили Дмитрия в жертву Тохтамышу, шедшему прямо на Москву. Даже его тесть, Нижегородский князь, не хотел ему помочь, а, напротив, послал к хану двух своих сыновей с дарами. Великий князь в унынии потерял твердость духа и, не имея надежды победить Тохтамыша с одним только своим верным помощником, братом Владимиром Андреевичем, подумал, что лучше защищаться в крепости, чем выйти навстречу неприятелю, и удалился в Кострому со всем своим семейством. Тогдашний митрополит Киприан, родом Грек, также выехал в Тверь, и народ Московский, оставленный государем и митрополитом, шумел и спорил с боярами: то приходил в отчаяние, то храбро защищался и, наконец, 16 августа 1382 года сдал столицу Тохтамышу. Жестокий хан принудил его к тому хитростью: он обещал жителям не разорять Москву и тотчас уйти из нее, если они сдадутся добровольно. Москвитяне поверили и дорого заплатили за легковерие: Татары злодействовали в Москве со своим обычным зверством, убивали всех, кого встречали; грабили все, что находили в церквах, дворцах, домах и погребах; наконец, выходя, зажгли весь город.
Заглавные буквы Русских рукописных книг XIV векаТакая же участь выпала и другим городам великого княжества: Владимиру, Звенигороду, Юрьеву, Можайску, Дмитрову. Не спаслась и Рязанская область, несмотря на измену ее князя: Татары и там поступили, как в неприятельской земле, и доказали Олегу, как ненадежна милость, купленная бесчестьем.
