Вновь оказавшись в улье, я с большим интересом принялся оглядываться по сторонам. Не то чтобы мне никогда не доводилось бывать в жилищах клаконов с дружеским визитом, но данная раса все же несла в себе немалую экзотику. Так что посмотреть было на что. Например, стены проходов при внимательном взгляде являлись не просто спрессованной землей, но и дополнительно чем-то укреплялись. В свете факелов рассмотреть, чем именно, являлось делом сложным. Но вроде бы это была какая-то слизь, не слишком симпатичная, но определенно хорошо исполнявшая свои функции. В комнатках, попадавшихся нам на пути, также встречались довольно специфичные изделия клаконов. Имелись там своеобразные сундуки, бочки, лежанки и прочее, прочее… К сожалению, все указанное мои подданные вряд ли согласились бы использовать даже за плату. Слишком уж непрезентабельно оно выглядело. Однако вот содержимое сосудов нас таки заинтересовать смогло.
Первая ценная находка обнаружилась благодаря запаху. Уже знакомый аромат, встретивший меня еще на входе в улей, оказался ничем иным, как наводкой к пади. Так назывался уникальный деликатес, производимый исключительно клаконами и весьма ценимый расами «Земель». Мне и самому доводилось его пробовать, действительно вкусная вещь, однако судьба этой находки являлось иной — ее предполагалось пустить на продажу.
Чуть интересней оказались другие трофеи. В одной из комнат обнаружился склад оружия и доспехов. Ну как склад. Все указанное там просто свалили в кучу, не заботясь о сохранности. Оно и понятно, клаконы этим воспользоваться не могли, торговлю вели крайне ограниченно, вот и относились к таким вещям как к ненужному хламу. Но вот я с парнями находки приметил и пообещал себе с ними разобраться. Кто знает, что ценного там могло обнаружиться? Может даже эпических свойств секира. А что, я ведь мог помечтать?
Впрочем, шли мы сюда не за трофеями, а освобождать пленных, дорогу к которым нам показывали бывшие узники. И вот что интересно. Выяснилось, что содержались те именно в том проходе, куда убегали клаконы. И теперь картина раскрывалась такая, что матка намеренно старалась показать мне тюрьму, дабы я отвлекся на заботу за раненными, может быть оставил присматривать за ними солдат. И уже затем направился в погоню. Ну или я переоценивал ум уже покойной королевы и все это являлось случайностью. Такой вариант тоже нельзя исключать. Главное, что добрались до пленных мы именно сейчас, и застали большинство из них живыми и почти целыми.
Бывшие жители Острожного встретили нас как-то устало. У кого-то мелькала радость, но и та выглядывала будто угли из-под золы. Словно не люди, а сломанные болванчики. Правда, когда узники смогли рассмотреть меня получше, а также увидели односельчан, то немного оживились, послышались даже радостные, пусть и с примесью опаски возгласы.
Я же на весь этот шум внимание обращать не стал, сосредоточившись на практической задаче. Томились заключенные в земляных камерах, закрытых какими-то странными, покрытыми уже виденной слизью лианами. По крепости те превосходили дерево, но секире противостоять не смогли. Уже через несколько ударов я проломил дорогу в первую камеру.
— Шухер, братва, рвем отсюда! — проорал я.
На меня уставились… с привычным выражением лиц, то есть недоуменно.
— Говорю, давайте уже, выходите. К вам пришло спасение в моей морде.
В ответ послышались слова неуверенной благодарности, которым я внимать не стал. На очереди оставались и другие клетки. А удобный «ключик», дабы их открыть, имелся только у меня. Вскоре на пол казематом посыпались новые прутья, в то время как освобожденных принялись выводить на волю. Нечего здесь создавать сутолоку, больше народа, меньше кислорода, а я и так чувствовал себя в данной норе словно Винни Пух после плотного обеда. К слову о нем, есть хотелось все сильнее. Из-за чего со всей этой суетой требовалось разобраться как можно скорее. Однако поговорить с освобожденными тоже стоило. Все же они стали моими подчиненными.
Для этого оставшиеся в живых жители деревни оказались выстроены перед входом в улей. Всего таковых оказалось порядка пяти десятков. Клаконы явно не успели заняться ими всерьез. Правда находились крестьяне, хотя правильней было бы назвать их бондами, не в лучшей форме. Похудевшие, осунувшиеся, с еще не успевшим испариться страхом в глазах. Да уж, до гордых и воинственных викингов им далеко. Но это мы исправим.
— Так. народ, я устал, хочу есть и вообще не в настроении. Так что выражусь коротко, — начал речь. — У вас на острове случился тот еще фестиваль. Понаехало множество чужаков и каждый норовит оттяпать себе кусок по вкуснее. Будем поодиночке — нас задавят. Потому все свои должны держаться вместе, не пальцами тыча во врага, а ударяя кулаком.
В качестве наглядной демонстрации, продемонстрировал свою ручищу, которой только сваи гнуть. Народ в должной мере впечатлился.
— Теперь, кто для нас свои. Это норды и зверолюды. Я, если кто не заметил, минотавр, — послышались нервные смешки. — Однако в моих жилах течет кровь Одина. И я не собираюсь отказываться от родства ни с одним из своих сородичей. И другим свару между собой устраивать не позволю. Хотите выяснить отношения? Отстроим в замке Круг Правды, каждый сможет вызвать на него обидчика. Но за спиной крутить интриги не дам. Мы тут не вшивые интриганы, не отродья Локи, мы воины, каждый из нас! И вести себя должны подобающе. Это ясно, есть у кого возражения?
Послышались неуверенные, но в целом одобрительные ответы.
— Что это за блеянье. Вы норды или забитые крестьяне? А ну громче! Согласны со мной?
— Да, ярл, да! — крики зазвучали громче и слаженней.
— Ну вот, теперь я узнаю своих сородичей, — ответил с искренней улыбкой. Ведь на самом деле мне хотелось видеть за спиной мужественных, сильных духом людей, а не тех сломленных пленников, какими являлись спасенные норды совсем недавно.
— Теперь о политике партии на ближайшие дни, — продолжил выступление. — Вы останетесь здесь и восстановите деревню. На эту неделю плата с носа будет по пять золотых, дабы встать на ноги. Со следующей — по семь. При этом каждый желающий сможет прийти ко мне на службу. Традиции я знаю и уважаю, не откажу ни одному норду. Ну а чтобы какой враг не смог атаковать вас вновь, со следующего дня здесь будет дежурить гарпия по имени Кали, которая станет патрулировать окрестности и подаст знак, если заметит угрозу. Вопросы, предложения?
— Ярл, семь золотых — тяжелое бремя для нас, — произнес один из нордов, крепкий еще мужик, даже без седины в волосах.
— Эти деньги будут направлены на содержание армии. А ты ведь не станешь спорить, как она важна в нынешнее время? К тому же я ведь говорил о приеме в войско. Каждый сможет попроситься ко мне, а с платой я не обижу, так что и себе заработаете и семьям поможете. Согласны?
На это возразить никто не смог. Благо обстоятельства нашей встречи были мне в плюс.
— Хорошо, с этим разобрались и теперь у меня к вам есть еще один вопрос. Знаете вы некоего Болли?
— Есть такой, вот он стоит, — тут же сдали сородича бонды, указав на плюгавого вида мужичка. Память подсказала, что он являлся одним из тех, кого спасли прямиком из лап матки клаконов.
— Отлично. Тогда все кроме него свободны. Пойдем, Болли, поговорим. Эгиль, тебе также надо присутствовать.
Крепко ухватив жертву за плечо, я повел того к ближайшему целому зданию. Ибо обсуждать сокровища явно полагалось без лишних ушей. Правда предполагаемый владелец карты, кажется, не хотел соглашаться с такой концепцией, но кто же его спрашивал? Зайдя в дом и обнаружив там вполне подходящую атмосферу, а именно запустение и отсутствие жильцов, я развернул бонда к себе лицом и сразу спросил в лоб:
— Где карта, Болли? Куда ты дел карту?
— Какая карта? У меня нет никакой карты! — ответил тот, забегав взглядом по сторонам.
— Карта к сокровищам сына Одина. Где она?
— У меня нет никакой карты!
— Нет, говоришь, а если поищу? — спросил я с самой доброй улыбкой.
