— Вот это да!.. — вырвалось у Амет-Хана. Он погрозил кулаком фашистам, которые уже исчезли в небе.
— Сегодня нам повезло, — со вздохом заметил ведущий. — Потому что воспользовались скоростью и высотой. Сыграла роль и внезапность. В который раз убеждаюсь: высота и скорость — предпосылки успеха.
— Вот и экономь горючее… — перебил я с досадой Амет-Хана. — Разве при экономии поднимешься на большую высоту, наберешь скорость? Сбережешь килограммы, а потеряешь больше. Самолет погубишь, а то и жизнь…
О необходимости экономии горючего много говорилось на собраниях, совещаниях, семинарах. На практике это нередко оборачивалось против нас.
Вечером на разборе Амет-Хан еще раз высказал нашу общую мысль, ссылаясь и на сегодняшний полет. Его поддержал Лавриненков. Горючее следует расходовать в таком объеме, какой необходим для достижения наиболее полной внезапности в борьбе против фашистских асов.
— Экономия — дело полезное, но основная наша задача — уничтожать врага, — подвел итог беседе командир Додонов.
В его полку мы были всего несколько дней, после чего возвратились в 4-й истребительный авиационный полк.
14 сентября сигнальная ракета подняла в небо нас с Мишей Погореловым. Курс — на юго-запад от Сталинграда. Две пары «мессеров» не заставили себя долго ждать. Высота такая же, как и у нас. Уклоняться от боя — не в наших правилах. Итак — атака! Михаил ждет команды. Я ведущий. От меня в большой степени зависит успех схватки. Очень важно определить момент атаки, выбрать позицию.
Одна пара «мессеров» вдруг отвернула в сторону. Очевидно, хочет проследить, нет ли поблизости еще наших самолетов. Другая разворачивается для атаки. Эх! Нам не хватило нескольких секунд, чтобы набрать достаточную высоту и броситься им наперерез. Погорелов прикрывает меня сзади, ждет, когда я ударю очередью в лоб по одному стервятнику, затем бьет по фюзеляжу второго.
Мой товарищ проявляет столько смелости, сметки, находчивости, что я окончательно убеждаюсь: у меня вполне надежный ведомый, способный драться с противником в любых, самых сложных условиях. Истребители хорошо знают, что значит быть уверенным в своем ведомом, полностью полагаться на него.
29 сентября, после перерыва, снова вместе с Погореловым сбиваем еще двух Ме-109— одного на юге Сталинграда, другого над Верхней Погромной. Лавриненков и Амет-Хан Султан, Борисов, Бугарчев провели бои на более высоком уровне: они сбили по нескольку самолетов противника.
С каким, однако, трудом дается победа! После каждого полета в машине насчитываем более десятка пробоин. У меня оказался пробитым даже фонарь кабины. Пуля прошила его всего в трех сантиметрах от моей головы. Механик Михаил Борисовец, осмотрев машину, покачал головой и сказал:
— Долго жить будешь, командир.
В следующем бою пуля снова прошила пол кабины между ног и вылетела через фонарь.
Сколько смертей уже, миновало меня? Вот и сегодня опять повезло. Ни с одной не пересеклись наши пути. Хотелось бы верить, что встреча эта так и не состоится.
Все чаще после посадки замечаю на радиаторе ледовую корку. Откуда и почему образуется лед? Характерно, что раньше подобного явления не было. Инженеры предполагают: налет льда образуется от подтека радиатора при снижении самолета на большой скорости, как результат трения и перепада температур воздуха. На высоте пять-семь тысяч метров она достигает минус 30–50 градусов.
Первые успехи наших авиаторов в борьбе с фашистскими асами придают уверенность нашим действиям. В то же время становится ясно, что до победы еще ох как неблизко и добывать ее придется колоссальным напряжением сил.
Раньше я уже говорил о тех гитлеровских асах, которые сначала наводили ужас на Европу, а затем разбойничали над нашими городами и селами. Но то была, так сказать, точка зрения фашистской пропаганды. Теперь же мы смогли взглянуть на одного из них воочию.
Пара «мессершмиттов» прорвалась к аэродрому за легкой добычей. Тут на нее набросились «яки». Самолет ведущего задымил, снизился и сел на фюзеляж недалеко от взлетного поля. Техники и механики с винтовками и пистолетами бросились к дымящей машине.
В воздухе, снизившись, кружил фашист-ведомый. Он уже выпустил шасси, пытаясь сесть и увезти своего напарника, но опоздал — бойцы подобрались к поврежденному самолету совсем близко. Увидев это, ведомый, обстреляв их, улетел.
Сбитый фашистский ас имел при себе пистолет, но сопротивления не оказал. Старший лейтенант Дроздов и несколько бойцов доставили его к командиру. Как выяснилось, был он не обычной «птицей». В глаза бросались шлемофон с тонкой сеткой, похожей на дамскую вуаль, и большой фашистский орел со свастикой на френче защитного цвета. Рукава засучены, как у мясника. Волосы белокурые, лицо холеное.
По сравнению с асом, которого взял в плен Морозов под Кишиневом, этот имел вид довольно молодцеватый и воинственный. Не иначе, как из «бриллиантовой» эскадры. На нас смотрел с презрением, отвечать на вопросы отказался. И только когда из землянки вышли командир полка Герой Советского Союза подполковник Морозов и комиссар Миронов с орденами на гимнастерках, фашистский летчик изменился в лице. Первая просьба, с которой он обратился к командованию, была: «Не расстреливайте меня».
Командиру 8-го отряда 52-й истребительной эскадры Отто Деккеру исполнилось 27 лет. Помнится, тому, сбитому под Кишиневом, тоже было двадцать семь. Но какая огромная разница во внешнем виде обоих! Отто Деккер — выходец из богатой семьи: отец — технический директор авиационного завода «Даймлер-Бенц», изготовляющего двигатели для «мессершмиттов». На самолет сына он поставил двигатель высшего класса мощности. Деккер-младший немало поразбойничал до того, как был переброшен под Сталинград: Гитлер наградил его железными крестами первой и второй степени.
— Какое имели задание? — спросил командир полка через переводчика.
— Свободная охота.
— Что с вашим самолетом?
— Повреждены трубопроводы, заклинило мотор.
— О вынужденной посадке сообщили командованию? — Доложит ведомый.
— Кто он?
— Отказываюсь сообщить.
— Небось, влетит ему по первое число за то, что не смог вас защитить?
— Яволь…
Пленный подробно рассказал об особенностях «свободной охоты», охарактеризовал командиров, дал сведения относительно тактики воздушных боев, применяемой гитлеровцами. За время разговора куда и девался его гонор, он нервничал, лицо подергивалось.
— Расскажите подробнее о самолете, на котором вы летали, — приказал подполковник.
— Это машина последней модификации, Ме-109 г-2. Предназначена в основном для асов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
