В последующие три дня Джаред и Дейвон занимались любовью на пляже, и Дейвон танцевала обнаженная при луне. Они занимались любовью на кухне, в ванной и в бассейне; они даже умудрились заниматься любовью в постели. Дейвон во весь голос распевала песни в душе и весь дом заполнила цветами. Даже то, что Джаред по два часа утром проводил за компьютером, не тревожило ее. Она тем временем бродила по берегу, наблюдая, как парят над морем огромные буревестники, и собирая ракушки. Она была счастлива. Так счастлива, так влюблена в собственного мужа, что не могла не верить, что все будет прекрасно.
Джаред относился к ней с такой нежностью и страстью, что она не могла даже представить, что он не полюбит ее в ответ. Если только, конечно, уже не полюбил.
Ведь от симпатии до любви один шаг, не так ли?
Напевая, покачивая короткой желтой юбочкой своего сарафана, она вернулась в дом. Джаред все еще говорил по телефону. Дейвон прошла на кухню, чтобы сделать себе сока из папайи. Она обожала папайю.
Завтра они должны лететь в Ванкувер, хотя ей страшно не хотелось уезжать с острова, где она была так счастлива. Джаред пробудет с ней в Ванкувере еще несколько дней и проследит за тем, как она устроится. «Медовый месяц продолжается», — с легкой дрожью подумала Дейвон и поймала себя на том, что глупо улыбается дверце холодильника.
Она никогда даже не представляла себе, как это прекрасно — быть влюбленной.
Продолжая улыбаться, она взяла стакан с соком и прошла в небольшой кабинет рядом с гостиной. Постучалась. Джаред все еще говорил по телефону. Точнее, выкрикивал приказания в трубку. Ее прихода он даже не заметил.
Это была другая сторона натуры Джареда: целеустремленный, собранный и безжалостный бизнесмен. Дейвон поспешно вышла, чтобы не мешать, и занялась салатом для ланча. Полчаса спустя появился и Джаред. Он коротко сообщил:
— Дейвон, я отвезу тебя в Ванкувер завтра, но остаться не смогу. Мне сразу же надо будет лететь в Сингапур, и я даже не знаю, как долго там пробуду.
У Дейвон разочарованно опустились руки. Стараясь не показывать вида, она предложила:
— А может быть, я поеду с тобой? Мне только на следующей неделе нужно будет лететь в Лондон на конференцию.
— Я никогда не смешиваю работу и удовольствие, я же тебе говорил.
Его голос звучал холодно и отстраненно, будто речь шла о счетах и кредитах.
— Я твоя жена, — очень спокойно возразила Дейвон. — Мне кажется, это немного иное?
Он нетерпеливо ответил:
— Послушай, я ведь могу поехать с тобой завтра в Ванкувер и посмотреть, как ты там устроишься. Но ночным рейсом я должен буду улететь в Сингапур.
Стараясь говорить как можно увереннее и деловитее, хотя ни того, ни другого она не чувствовала, Дейвон спросила:
— А что случилось в Сингапуре?
— Слишком сложно все объяснять, — с тем же нетерпением отрезал Джаред.
— А ты попробуй.
— Мне нужно еще два часа на телефонные переговоры, — сказал он. — Позови меня, когда ланч будет готов.
— Джаред, я умная женщина — я вполне способна понять, что за кризис в Сингапуре. Или что там еще.
— У меня нет времени!
«Терпение, Дейвон, терпение».
— Тогда хотя бы поцелуй меня, прежде чем уйти.
— Если я тебя поцелую, — резко бросил он, — то ты знаешь, где мы окажемся в итоге.
— Поцелуй не обязательно означает секс, — вспыхнула Дейвон, чувствуя, что это очень важно для нее.
— Для нас с тобой — обязательно.
Наверное, в его устах это комплимент. Внутри у Дейвон все похолодело.
— А как же нежность... забота?..
Раздраженно пожав плечами, он сказал:
— Ну почему женщины во все впутывают чувства?
— Я не просто какая-то там женщина — я твоя жена. И чувства — это очень важно.
— Ради бога, Дейвон, сейчас не время и не место... Если останется салат, подай мне его к ланчу.
И он ушел. Дейвон тяжело опустилась на стул. Босая, беременная, на кухне... режет салат. Или сексуальная — в постели. Вот, значит, какой видит ее Джаред? Два разных стереотипных образа... ни один из которых не соответствует действительности.
Он ее не любит, как глупо было даже предполагать такое. Да, она его, что называется, заводит. Но вмешиваться в свою жизнь он ей не позволит. Не позволит ей стать ему настоящей женой, делить с ним все, что для него важно: его дела, его работу, его финансовые кризисы и встречи. Нет, это в его планы не входило.
Для него она — любопытная игрушка. Красивая, страстная, с ней приятно провести медовый месяц. Но после этого ее поставят обратно на полку.
Выключат.
Зажав ладонями уши, Дейвон старалась не слышать, как Джаред в соседней комнате разговаривает по телефону. Какая она была дура, что полюбила его! Несчастная дура. Что останется между ними, когда ему приестся постель? Ничего. Абсолютно ничего.
На следующий день в три часа Дейвон уже переступала через другой порог — порог внушительного особняка, чьи окна выходили на залив и на силуэты Скалистых гор, видневшихся вдали и затянутых серыми облаками. Несмотря на то, что за домом постоянно присматривала прислуга, необходимо нечто гораздо большее, чтобы он стал уютным, раздумывала Дейвон, осматриваясь по сторонам, пока они переходили из комнаты в комнату.
Джаред снова говорил по телефону, проверяя, все ли готово к его приезду. Ощущение волшебства их медового месяца покинуло Дейвон после того короткого разговора на кухне в бунгало, и хотя она не смогла противостоять его жарким ласкам прошлой ночью, душа ее в этом уже не участвовала. Любовью он с ней не занимался. Это был просто секс.
Вдруг она услышала за спиной голос Джареда:
— Тебе будет хорошо здесь, Дейвон, вот увидишь. Экономка и управляющий живут в коттедже через дорогу. Их зовут Салли и Томас. Система безопасности работает отлично. В гараже твоя машина. Все ключи у Томаса, он тебе все покажет.
— Здесь так пусто, — ответила Дейвон.
— Да здесь и было пусто. Около двух лет. — Он рассеянно улыбнулся ей. — Поехали куда-нибудь поужинаем. А потом мне надо будет ехать в аэропорт.
Он даже не позвал ее с собой в аэропорт. А зачем? В Дейвон начал подниматься гнев. Джаред способен бросить ее в доме, где души не больше, чем в витрине магазина, уехать бог знает на сколько. Она холодно проговорила:
— Я не очень голодна.
— Тебе надо есть.
— Ради ребенка, Джаред, — вдруг спросила Дейвон, — ты любишь меня?
Его лицо застыло.
— Почему ты спрашиваешь?
Уже жалея о своих словах, она спокойно ответила:
— Потому что я хочу знать.
— Я ведь уже говорил тебе однажды, что не знаю, что такое любовь.
Но, начав, Дейвон уже не могла остановиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
