шею, потом отстранилась и улыбнулась, тёплым и нежным взглядом приглашая мастера продолжить его рассказ.
Он улыбнулся тоже, взял её грудь в руку и поцеловал девушку в ответ. Она глубоко и возбуждённо вздохнула, но пересилила себя, чтобы не накинуться на мастера или не отдаться ему, и снова замерла, ожидая продолжения разговора.
– Смотри, ― сказал он, ― я тебе говорил про учёных. Сегодня учёный ― это просто учёный. Но такие учёные уже всё открыли. А должны быть учёные, моралисты, общественники, философы и религиозники. И всё в одном лице. Но это не просто винегрет какой-то или салат внутри одного человека, это новая личность, ну, или, если хочешь знать, жрец. Наука на большой скорости с перекошенной от агрессивного непонимания рожей проскочила мимо очень важных открытий. А эти открытия и технологии могут очень многое. Вот, например, если мы откажемся от вещественной медицины и будем использовать информационную, то уже завтра большинство хронических болезней просто исчезнет, а послезавтра ― все. Мало этого, мы сможем моделировать и корректировать рождение и развитие детей. Абсолютно гармоничный рост, но мало этого. Даже у взрослых можно корректировать дефекты здоровья и внешности, но без скальпеля или таблеток. А главное ― это возможность лечения болезней ещё до их появления. Мы, ну то есть в данном случае получается, что я, потому что нас мало, можем узнать о болезни за месяцы, а иногда и загод-полгода до её появления. Значит регулярные обследования, особенно для групп риска, дадут возможность создать абсолютно здоровую нацию. А дальше, здоровая и спокойная старость, быстрое лечение травм, резкое снижение смертности и так далее, так далее. Представь, если мы сможем реализовать хотя бы половину биологического потенциала, который заложен в людях. Красивые, здоровые, не озлобленные люди. И такие всюду.
– И что, ― спросила она, ― это можно сделать без желания людей, как в старой науке.
– К сожалению, нет. Я же говорю, и сами изобретение, и их понимание, и даже, скорее всего, их применение будет возможно в основном только избранным. Люди должны сделать над собой усилие, не просто захотеть, а многое преодолеть. Дело в том, что негативные и неправильные мысли отражаются и на здоровье и, как говорится, на лице. В тонком, очищенном мире уже нельзя будет въехать в рай на чужом горбу или за деньги. Каждый будет тем, кем он на самом деле является. Вот тут-то и получается, что дураков и засранцев совершенно невозможно сделать счастливыми или сделать их жизнь лучше. Они будут цепляться за старый мир изо всех сил, потому что он для них приветлив и понятен.
– Да, интересно, ― сказала Мария. ― А почему ты не стал дальше работать там, с физиками и медиками? Может всё-таки можно было попробовать как-то совмещать хотя бы?
– Да нет, что-то меня физики ещё с детства невзлюбили. Наука любит, а люди в ней ― нет. А биться головой о стену ― не всегда продуктивный ход. Ничего, можно ещё вернуться, если надо будет. В основном уже всё написано в литературе, что надо. Ну ещё добавить пару-тройку идей. Если это будет действительно людям нужно.
– Я думаю, найдутся такие.
– Да, но ещё раз говорю, это должны быть те, которые сделают над собой усилие. Нужна духовная смелость и неотягощённый чванливыми и одновременно мелкопузыми идеями разум.
– И тогда можно будет идти дальше? Что будет дальше?
– А дальше начнётся ещё интереснее!Если получится хоть кому-то оказаться в новом мире, не потеряв нынешнего лица, они будут успешнее остальных. И возникнет уже новое общество. В нём люди не будут делать гадости, потому что это опускает их статус и отбирает силу. И вот тогда действительно талантливые будут наверху, а действительно долбанутые ― внизу. И это само собой, без кризисов и огромного репрессивного аппарата. Я понимаю, что выглядит это как утопия, но я знаю, о чём говорю. За двадцать-тридцать лет можно создать совершенно новую культуру жизни и развития.
Наш герой пошёл на кухню. Мария лежала на кровати голая, даже не накрываясь одеялом. Она не любила этого делать, что очень нравилось мастеру. Он сделал себе чай и пришёл вместе с чашкой в комнату, быстро поглощая горячий кипяток.
– А тебе не страшно, вдруг ничего не получится? ― спросила Мария. ― Ведь никто этого делать сам не будет и само оно не сделается.
– Ну, если ничего того, о чём я говорил, не случится, и мир будет катиться в пропасть, то тоже не страшно. Так уж сложилась история и ситуация, что Россия сейчас самая спокойная во всех смыслах территория, самая, скажем так, бесконфликтная и перспективная. Исторически к нам меньше всего претензий у соседей по сравнению с нашей силой. Долгов, в большом смысле, перед нами намного больше, чем у нас перед другими. Так что, вселенские и Белые силы нас на части рвать не будут. А люди здесь теперь проживают довольно говнистые и деградированные, так что и дьявол нас трогать не станет, потому что и так побеждает, зачем же ему своих трогать?! Так что, весь мир будет в огне, а мы ― более-менее. Если будем погибать, то последние.
– А что, дьявол такой сильный, что всех здесь под себя подмял? ― спросила она.
– Да он и там почти всех подмял, просто там люди ещё сомневаются, грешить или нет, а здесь грешат с удовольствием, под музыку, ― он ехидно улыбнулся. ― А дьявол… Да нет. Не сильный он совсем. Понимаешь, человек, если он сам по себе, может развиваться до бесконечности. Он может становиться всё лучше, чище и совершеннее, и быть всё более развитым, и у него будет появляться всё больше возможностей. Но это если он сам по себе, а не под кем-то, ду́хами, чрезмерными обязательствами, долгами. Тогда человек развивается. Белые в этом смысле ему не помощники, а только учителя и консультанты. Они только в редких случаях помогают. А вот Чёрные человеку настоящие враги. Они сильны настолько, насколько силён тот человек, которого они захватили себе в рабство, которого они смогли сломать под себя. Дьявол же ― это совокупность силы сломанных и раздавленных Белых. Но ты же понимаешь, что источником силы всё равно является тот, кто её создаёт, а не тот, кто её украл и пользуется. Достаточно вора поймать и сразу всё встанет на свои места. А ещё нельзя забывать, что существуют такие Белые, для которых дьявол меньше букашки, что-то вроде соринки на полу.
– Ты про Бога?
– Нет, не про бога. Наш бог, о котором ты подумала, довольно слабоват. На нём, конечно, никто не ездит, и его не ломали, но просто, он
