Мы расстались недовольные друг другом. Вскоре я получила сообщение на пейджер:
"Знаю, что я тебе не бойфренд. И не нужно мне об этом напоминать!" Без комментариев. Девчонки смеялись надо мной и моим горе-женихом.
— Говорила я тебе, Кристик, не делай доброе лицо — люди потянутся, — ехидничала Инна.
Вдогонку за первым сообщением прилетело второе: " Куда же ушла вся теплота?"
А была ли она?!
Наконец, завершающий аккорд: "Никаких съемок завтра не будет! Я отказываюсь делать твое портфолио."
Ну, и ладно. Не очень-то и хотелось.
Через часок другой Гаутам все-таки передумал, пришло сообщение о том, что он погорячился и просит прощения. На следующий день съемки состоялись, как и было запланировано, мы не вспоминали о размолвке.
Вскоре Гаутам уехал в Бомбей! Какое счастье! Он всегда мечтал об этом. Гаутам считал Бангалор несколько провинциальным городом, недостаточно большим и современным для осуществления его грандиозных замыслов. Другое дело Бомбей-Мумбай, город соблазнов, город бандитов и художников, город искателей приключений! Гаутам чувствовал, что там его талант найдет немедленное признание.
Немногим раньше в Бомбей уехал его друг Аджай, мечтающий стать актером. Он приглянулся бомбейским киношникам необыкновенным сходством со звездой индийского кино Хритиком Рошаном. Мы шутили, что он будет его двойником. Гаутам поехал вслед за Аджаем. Он взял с собой мои фотографии и обещал прославить на весь Бомбей. "Не удивляйся, — говорил он, — если тебя завалят предложениями престижной работы; в модельных агентствах Бомбея народ разбирается, что к чему! Это только в Бангалоре все куплено".
Предложений от бомбейских агентств мне не поступало, зато Гаутам просто заваливал сообщениями. Он был в восторге от города. Пятеро таких же творческих, как он, личностей сняли квартиру, изучали ночную жизнь, караулили знаменитостей, питались кое-как, носились со своими идеями. Гаутам приглашал меня приехать к ним в Бомбей, где меня, несомненно, ждал фурор, но я скромно отнекивалась. Он желал мне доброго утра и славного полдника и посвящал стихи, от которых мне хотелось влезть на самую высокую пальму. Наконец, я решила, что мои мучения ничем не оправданы и написала ему электронное письмо, в котором по-дружески рассказала, что влюбилась, выхожу замуж и уезжаю в Америку. Это должно было его добить, Мумбай Мумбаем, а вот Америка.... Если уж искать славы, то сразу в Голливуде.
Гаутам вернулся в Бангалор через месяц или два, когда кончились деньги. Он примчался к нам домой, где электронная версия об американском женихе была подтверждена устно, и даже фотография его предоставлена. Сам жених сейчас, к сожалению, в Америке, но мы переписываемся, звоним друг другу каждый день, мы без ума друг от друга.
— О, счастливец! — разрыдался Гаутам и сказал, что он хотел бы со мной объясниться. С тяжелым сердцем я села к нему в машину, и он повез меня на свое любимое летное поле. Он горестно вопрошал, как же так получилось, что стоило ему уехать, как я сразу повстречала кого-то другого, а ведь он был уверен, что мы с ним предназначены друг для друга. Я возразила, и напомнила, что всегда утверждала обратное.
— Как я ошибся! Как жестоко о шибся! — сокрушался Гаутам, — только сейчас открылась мне вся правда...
— Ты просто не хотел ее слышать, — пожала я плечами.
В эту последнюю встречу один за другим над нами пролетело три самолета. Больше мой пейджер не пищал: "Доброе утро".
Надеюсь, Гаутаму удалось стать хорошим фотографом или сценаристом, но я об этом никогда не узнаю.
Глава 17. Вот Бог. Руками не трогать
Еще в России мы не раз слышали об экстравагантном индийском гуру, который лечит людей при помощи пепла, одаривает приглянувшихся ему просителей золотыми перстнями и часами, перемещает людей в пространстве и даже изменяет человеческие судьбы. Пепел, кольца и часы появляются в ладонях гуру спонтанно из ниоткуда. Мировая слава чудотворца не дает спокойно жить завистливым фокусникам. Способных кудесников много, но никого из них не почитают как Бога. Ашрамы Саи Бабы есть не только в Индии, но и в Америке, Европе, Южной Африке. В самых отдаленных уголках планеты живут люди, которые бережно хранят фотографии Саи Бабы и мешочки с пеплом. Всего последователей Саи Бабы насчитывают пятьдесят миллионов. Если вы увидите изображение индийского дедули с широкой улыбкой и роскошной прической в стиле афро, то, скорее всего, это и будет Саи Баба. Одежда его всегда оранжевого цвета. В гости к Саи Бабе ежедневно приезжают сотни, а иногда и тысячи людей. И он не разочаровывает свою паству, постоянно выдумывая штучки, заставляющие людей благоговейно вздыхать:
— Вот это, да! — и пересказывать друг другу истории об удивительных деяниях Саи Бабы.
Однажды к Бабе на интервью попал гражданин из Австралии.
— У тебя дома серьезно заболела жена, — сказал Саи Баба, едва взглянув на посетителя. — Надо срочно возвращаться.
— Конечно, — пролепетал парень, — я сегодня же закажу билет...
— Ты не успеешь, — нахмурился Саи Баба и начертал в воздухе дверь, — иди сейчас!
Взволнованный австралиец машинально принял из рук Саи Бабы пепел и шагнул в портал. В ту же секунду он оказался у себя дома, где все было так, как и предрекал Саи Баба. Австралиец вернулся вовремя и вылечил супругу.
В Индии к нашим друзьям приезжали знакомые и родственники из Ирана, которые прямиком отправлялись из Бангалора в Путтапарти — резиденцию гуру (в ста шестидесяти километрах от Бангалора) и возвращались недели через две с пеплом и впечатлениями.
— Я не знаю, — жалобно вздыхала Хале, — может быть, он святой человек, но когда я его вижу, мне становится так плохо...
— Определенно он обладает большой силой, — кивал Хамид.
Индийские подруги к Бабе относились отрицательно и, не задумываясь, называли его шарлатаном, извращенцем и негодяем, по которому тюрьма плачет.
— Это белые сделали из него гуру! — возмущались они.
Споры вокруг личности Саи Бабы до сих пор не утихают. Одни присваивают ему статус Господа всех миров и верят, что в нем воплотился Мессия. Другие признают в нем лекаря и славят его добрые деяния. На пожертвования ашраму построены современные больницы, кардиологический центр в Бангалоре, институты, школы, планетарий. Саи Баба руководит проектом по снабжению питьевой водой некоторых деревень в Андхра-Прадеше. А третьи обвиняют Саи Бабу в сексуальных злоупотреблениях, убийствах и поддельных чудесах. Я не настаиваю ни на одной из версий и расскажу лишь о том, что мы видели в Путтапарти в 2000 году.
Решение ехать к Саи Бабе было принято внезапно. Как же так!? Мы четыре года живем в Бангалоре, а ни разу не сподобились посетить самый известный в мире ашрам! Вот и поехали на выходные втроем: Жанна, Мамла и я. Автобусы в Путтапарти ездят часто, и билеты не нужно приобретать заранее.
Архитектурный ансамбль ашрама напоминает киевский тортик. Знаменитая больница, которую мы видели по дороге в ашрам, несколько ворот и ограда украшены завитушками, цветочками и ангелами в розово-салатно-кремовых тонах. Вдоль дороги — столбы со щитами, на которых написаны высказывания Саи Бабы:
"Мир — это ты сам, поэтому всех люби и всем служи".
"Восстановление и утверждение праведности — вот моя цель, объединение человечества в одну семью — вот моя задача".
Ашрам в Путтапарти называется "Прашанти Нилаям", что означает "Место наивысшего покоя". Ашрам окружен стеной, после девяти вечера ворота закрываются, и в нем остаются только те, кто там живет. На территории ашрама расположены зал Саи Кулвант, где Саи Баба являет себя народу, гостиничные комплексы, столовые, храмы и музей всех религий. "Место наивысшего покоя" напоминает курорт или санаторий с жизнью отлаженной и размеренной, подчиненной строгому расписанию. Гостиницы — коробки девятиэтажки, от которых мы совсем отвыкли в Бангалоре. По прибытию мы прошли к администратору. Документы и индийскую одежду — шальвар-камиз, заблаговременно приготовили, как и полагается. Все, кто работает в ашраме, считаются Преданными Саи Бабы. Администратор — дедушка в очках, посмотрел наши паспорта и спросил:
— Расскажите, почему вы решили приехать к нам?
— Просто так. Посмотреть что к чему, — мы не стали скрывать правду. И так зайки, дресс-код соблюдаем и документы имеются.
— Просто так не бывает, — усмехнулся Преданный. — Это Баба вас позвал.
Мы вздрогнули. Не знаю, кто как представляет Бога и ангелов, но мне лично, черный и морщинистый, маленький и пузатый Саи Баба, с копной волос, из-за которых голова его кажется в три раза больше, чем следует, скорее, напомнил черта, чем Господа. Я бы не хотела, чтобы он меня позвал.
— Ничего, ничего, — увещевал нас Преданный, — располагайтесь, готовьтесь к даршану и не пропускайте пение баджанов. Баджаны — гимны, прославляющие имена и формы Господа.
