— Вы всегда мне нравились, мисс Лайен, хотя я и провинилась перед вами, когда помогла сэру Джону. Но я постараюсь по возможности искупить свою вину. Я ведь сделала это не по злому умыслу, а из нужды. Сэр Джон щедро заплатил, а дела в «Лебеде Эйвона» были из рук вон плохи. Деньги сэра Джона на несколько месяцев отсрочили крах. Правда, потом мой бедный милый муж все-таки пострадал; он теперь в долговой тюрьме. Ну, а я — что делать бедной женщине, которая осталась одна? Дети на мосту? Мало что дает, приходится делиться с этими людьми. Так что у меня остался только дом, этот ужасный дом. Если бы мне прежде сказали, что я в таком доме… Что с вами, мисс Эмма? Не думаете ли вы, что я могу потребовать от вас чего-то против вашей воли? И ребенку ясно, что вам пришлось плохо. Не могу понять почему, ведь сэр Джон всегда был благородным человеком. Вы с ним рассорились? И потом, в бреду, вы говорили о каком-то ребенке…
Она испуганно замолкла: Эмма приподнялась в постели и уставилась на нее дикими глазами.
— Молчите! Вы хотите свести меня с ума? — И отбросив одеяло, она встала на ноги. — Я хочу уйти! Где моя одежда? Принесите ее!
— Но милая моя, прекрасная мисс Эмма! Я ведь вам сказала, что ее пришлось разрезать. Только успокойтесь. В таком состоянии вы не можете никуда идти.
— Не могу я оставаться в этой постели, беззащитная, ожидая, кого еще вы мне сюда пошлете. Поняли? Не желаю больше быть жертвой!
Ее глаза блуждали по комнате в поисках чего-то, и вдруг она бросилась к ножницам, лежавшим на подоконнике.
— Вот и оружие! Теперь у меня есть оружие! Ну что ж, посылайте его сюда! Кому там еще вы намерены продать меня? — и она издевательски расхохоталась.
Миссис Гибсон бросилась к дверям, опасаясь нападения. Затем осторожно вернулась, и в конце концов ей удалось уговорить Эмму. Успокоившись, та снова легла в постель, но ножниц из рук не выпустила.
Служанка внесла в комнату ванну и теплую воду, душистое мыло, мягкие полотенца, губки, щетки, расчески. Расстелила посреди комнаты тяжелый ковер. Против кровати у стены стояло большое зеркало. В ванну с водой миссис Гибсон влила духи, наполнившие комнату нежным ароматом.
Эмма следила за этими приготовлениями не без удовольствия. Они напомнили ей те два месяца, когда она была окружена все возраставшей роскошью, — в те дни она ежедневно принимала ванну. Тогда к ней ласково прикасались мягкие руки горничной, ее обволакивали ароматы, на нее были устремлены полные обожания взгляды сэра Джона.
На глазах ее выступили слезы, но она тут же посмеялась над собой. Глупое создание человек. Несчастие ожесточило ее, научило ненависти, истерзало, а душистая вода довела до слез.
Наконец она осталась одна. Вскочив с кровати и заперев дверь, торопливо забралась в ванну и вытянулась в теплой воде. Она лежала без мыслей, без движения. Ей казалось, что кожа ее, иссушенная, огрубевшая, впитывая ароматную влагу, вновь обретает молодую силу, становится эластичной, что в нее вливается свежая кровь.
Что-то вновь всколыхнулось в ее душе. Зародилась новая мечта? А может быть, пришел еще один счастливый день?
Овертон… Все это время она не переставала думать о нем. Было ли ей весело, овладевала ли ею тоска. В объятиях ненавистного человека любила одного лишь Овертона, это ему родила она в час отчаяния свое дитя. Случай? Игра ее воображения? Или, может быть, таинственное предопределение судьбы?
Она вышла из ванны, чтобы вытереться на ковре. Затем, обнаженная, подошла к зеркалу и долго рассматривала себя. Изучала каждую черточку, каждый мускул. Она была еще красива. Быть может, красивее, чем прежде. Прошлое не оставило и следа. В зеркале сияло белизной девственное тело.
В этом теле таилось ее могущество. Если бы счастье улыбнулось ей еще хотя бы раз! Теперь она сумеет лучше распорядиться таким достоянием.
На стуле у кровати лежало белоснежное белье и домашнее платье нежных тонов. Она неторопливо оделась, уложила свои роскошные, отливающие бронзой волосы вокруг головы.
Теперь она была совершенно спокойна и уже ничего не боялась. Спрятав ножницы под платьем, отперла дверь и позвонила.
Сразу же вошли миссис Гибсон и служанка чтобы привести в порядок комнату. Потом внесли накрытый стол, поставили его на ковер. Из-под крышек блюд поднимался аппетитный пар, из серебряного ведерка со льдом виднелось горлышко бутылки французского шампанского. На столе было два прибора.
Эмма насмешливо улыбнулась. Сев за стол перед одним из приборов, она указала на второй.
— А джентльмен? Почему он не идет?
Смущенная миссис Гибсон взглянула на нее со страхом, но увидав, что она спокойна, тоже улыбнулась.
— Я так и знала, что вы будете благоразумны. Войдите, сэр, мисс Лайен ждет вас! — И наклонившись к уху Эммы, прошептала таинственно: — Будьте умницей, дитя мое. К вам идет ваша удача.
Джентльмен вошел в комнату.
Глава четырнадцатая
На вид ему было лет сорок, и он выглядел, как светский человек, который в часы досуга занимается наукой. На его элегантном костюме из черного шелка были золотые пуговицы, на жабо и пряжках башмаков — драгоценные камни. На приятном полном лице лежал здоровый румянец, из-под высокого лба смотрели проницательные глаза, в глубине их как будто таилась легкая насмешка.
Он подошел не торопясь, как бы предоставляя Эмме возможность разглядеть его, и отвесил ей низкий поклон, словно кланялся герцогине.
— Прошу прощения, мисс Лайен, что я вошел без доклада, — сказал он спокойным тоном человека, привыкшего к публичным выступлениям. — Я торопился принести свое восхищение к ногам грации и красоты.
Эмма взглянула на него насмешливо.
— Вы очень учтивы, сэр. К чему однако фразы? Вы знаете, что в этом доме все права у мужчины, у женщины лишь обязанности. Вы хотели обедать со мною — что ж, садитесь и ешьте.
Она показала на прибор напротив своего. Очевидно, пораженный ее тоном, он внимательно посмотрел на нее. И больше уже не сводил с нее глаз, проницательных глаз, которые, казалось читали ее самые сокровенные мысли.
— С вашего разрешения я сяду, — сказал он, — хотя я пришел не только ради обеда.
Она презрительно откинула голову.
— Ваши прочие намерения меня не интересуют. Но если вы выйдете за рамки меню, вас ждет разочарование.
Ее рука непроизвольно коснулась ножниц спрятанных под платьем.
— Вы, по-моему, взволнованы, мисс Лайен. Уверяю вас, без оснований. Я в достаточной мере физиономист, чтобы понять, что имею дело с женщиной, попавшей в силу неблагоприятных обстоятельств в ложное положение. Успокойтесь! Я не любопытен и не стремлюсь проникнуть в ваши тайны. То, чего я жду от вас, можно отложить и до конца обеда. Поэтому давайте пока ни о чем другом, кроме этой так вкусно пахнущей курицы и этого искрящегося вина, не думать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
