сами друг друга покоцают, а потом в нужный момент нападём.
У меня был только один вопрос: нахрена?
С Серртией у нас мир. Страна эта сильная, её в своё время пытался отец завоевать, но быстро сдулся. Сейчас между нами крепкие торговые отношения, прочее сотрудничество, да и внутри Зветландии не всё так спокойно, как хотелось бы. Рука у Фердинанда жёсткая, как и у отца с дедом, порой даже мне, бывалому вояке кажется, что это уже перебор. Одно дело военные действия, а другое — мирная жизнь. Вместо того чтобы нормально развиваться, процветать на землях, которые некогда завоевал наш дед, братец установил такой режим, что будь я простым человеком, лично бы ему глотку перерезал.
Поборы, жестокие наказания порой несоразмерные преступлению. И это в моих глазах, а я генерал. Не кисейная барышня. Просто со временем начинаешь понимать, что вокруг слишком много страданий и смертей. Что многое можно сделать по-другому…
Всё началось с нашего деда, который около ста лет назад решил завоевать Зветландию. Ульрих дер Гуттанберг хотел жениться на дочери тогдашнего короля, но та в последний момент сбежала, а потом и вовсе погибла. Разумеется, тот оскорбился, а учитывая, что брак должен был привести его на трон (не сразу, после смерти действующего короля), то удар был не только по самолюбию, но и амбициям. Ведь он был лишь младшим сыном из рода Гуттанбергов — правителей Истандрии. Сильным магом, умелым воином, гениальным полководцем, который не хотел делить власть с кем-то ещё. Тогда, собрав собственное войско из верных соратников, а также наёмников, он направился в соседнее королевство.
Смыть позор кровью, а заодно завоевать себе земли, где бы властвовал он один. Что характерно, с Истандрией у нас пусть и мир, но отношения весьма прохладные, несмотря на кровное родство с их правящим родом.
О той войне много сложено баллад, но ещё больше осталось тайн о магии и технологиях коренных зветландцев. К сожалению, знания были утеряны, поскольку те либо погибли, либо сбежали, а кто не успел, гордо хранили молчание. Конечно, оставались те, кто попросту не обладал силой и нужными знаниями, толку от них было мало. При том при всём даже они гордо хранили молчание.
В какой-то момент дед понял, что всех казнить — это путь в никуда и плюнул. Объявил амнистию, а также поощрял смешанные браки в надежде, что кто-нибудь да проговорится. И такое случалось, но, к сожалению, по мелочам, в целом результаты были скромные. Постепенно численность населения выровнялась за счёт переселенцев с Истандрии, а также соседних государств, и страна зажила относительно мирной жизнью. Деда сменил отец, во время правления которого люди ещё как-то помалкивали, но после восшествия на престол Фердинанда начались серьёзные волнения. А всё почему? Потому что он решил, что законы недостаточно строги, а налоги маловаты.
Результаты налицо — я задолбался подавлять восстания то в одной части страны, то в другой. И если поначалу я считал, что надо стоять плечом к плечу с братом, держать власть нашего рода, то сейчас пришло понимание, что тот слишком увлёкся.
Как никогда ранее я понял деда! В том плане, что старший брат — это та ещё заноза в заднице, но повторять его опыт желания не было. Как я уже говорил, война утомила меня. В какой-то момент я понял, что можно жить по-другому. Идти иным путём. Вот только тот же Фердинанд, если я ему об этом скажу, посчитает меня слабаком. Но кто сказал, что путь мира и развития — это слабость?
— Лично я против этой авантюры, — выдал я после того, как он закончил изливаться. — Мы потеряли много людей, оружия, и прочего снаряжения. Я не говорю уже о запасах продовольствия, до нового урожая ещё далеко, сейчас только середина весны. Месяц — это слишком мало. И в целом я против масштабных военных действий, здесь можно действовать тоньше, эффективнее и с меньшими затратами.
Выражение лица Фердинанда было непередаваемым. Его перекосило, он покраснел и готов был лопнуть от избытка желчи, но, кажется, последние слова о тактике всё-таки дошли до его венценосной головы.
— Ты о чём?
— О дочери Алистера, которая в монастыре. — Многозначительно ухмыльнулся. — Если её выкрасть, а потом на ней жениться, то после того, как станет ясно, кто победит в борьбе за престол, можно уже строить планы. Есть вероятность, что они сами перебьют друг друга, тогда нам и вовсе останется только триумфально въехать, правда, я не совсем понимаю, как ты одной задницей на двух стульях собрался усидеть. У нас в Зветландии ситуация не сахар.
— Вообще-то у меня уже есть невеста, через восемь дней свадьба. — Фердинанд уже не пытался лопнуть, изливал желчь дозировано.
Вопрос по ситуации внутри страны вообще проигнорировал.
— Она всё равно по магии тебе не подходит, так какая разница? — Пожал плечами. — С той бабы больше навара будет, а эту другому отдашь.
Еле сдержался, чтобы не сказать, кому именно. Не стоит выкладывать все свои карты, а то назло мне сделает какую-нибудь гадость.
— Чтоб ты понимал в высшей магии и в наваре, — хмыкнул король. — Но вообще твоя мысль интересна. Надо будет действительно не торопиться с войной, а ту девицу выкрасть. Посмотреть, что она собой представляет, подержать в плену…
Он задумчиво уставился в потолок, а я почувствовал, что дело тут совсем не чисто.
— Ты собрался с её помощью заниматься шантажом?
— Возможно… А возможно действительно замуж возьму, всё равно Виолетта умрёт родами.
Что? Это что ещё за новость?
— С чего ты решил? — Я сжал кулаки, чтобы не вдарить по его гнусной роже.
Уж больно он её противно скривил.
— А это уже не твоего ума дело, генерал, — хмыкнул он. — Виолетта — моя, ты думаешь, я не вижу, как у тебя на неё встал? Ищи себе другую бабу, на ком ты там собрался жениться, если то была не брехня? А на неё даже не смотри, на ней слишком много завязано.
Желание ударить его по морде и прочим частям тела возросло стократ. Я сдержался. Понял, что не хватает данных, и от него я их точно не получу. Что ж, пора навестить моего
