– Да нет! Я их вообще никогда не видел. Просто так все говорят, да и в истории утверждается, что они все… хм, того…
– Вымерли? А вот Бон утверждает, что все мои коллеги подались куда-то на дальний юг, погреться, наверное. Но мы обязательно, как только разберемся с делами первой государственной важности, решили туда смотаться, чтобы проверить подобное утверждение.
– Ага, значит, вы можете… – герцог замялся, подбирая слова и делая ладонями жесты, напоминающие прыжки, – как бы это… ну, оттуда – сюда?
– И не только! Можем и отсюда – туда, – продолжал улыбаться шафик.
– Понятно… – произнес герцог, хотя глубокие морщины и осоловевшие от интенсивного размышления глаза говорили о некотором умственном ступоре растерявшегося собеседника. Поэтому слово взял Бонзай Пятый:
– Возможности у господина шафика огромные. Вот, например, мы на рассвете организовали и проверили засаду на неприступных скалах, к которым завтра утром приблизится войско этого извращенца Барбо. А совсем недавно наблюдали движение походных колонн на марше. Увиденное действо меня сильно расстроило, потому что они как раз преодолевали государственную границу и их разведотряды сожгли таможенную крепость. Хорошо, что я заранее отправил нарочных с приказом отойти в тыл и не оказывать бесполезного сопротивления. Так что жертв среди моих подданных не будет. Но за остаток дня и предстоящий ночлег войско вытопчет огромный кусок территории и нанесет непоправимый ущерб посевам. Не считая сожженных деревень и хуторов. Моему возмущению нет предела! Оголтелое варварство! Хотя я так понимаю, нынешний самодержец вроде как отправился на завоевание, а не на разбойничий набег?
– Ну да… вроде, – грустно подтвердил герцог. – Но ведь знаешь, как оно на войне.
– Э, нет, дядя Марио, так не пойдет. Не выйдет у вас все спихнуть на военную кампанию какого-то безответственного идиота. В этом бедствии есть и ваша вина, и вы, и остальные дворяне обязаны были не допускать этой войны. Следовательно, по любому раскладу именно Опалам придется отстраивать сожженные и разрушенные постройки на нашей территории, и вам, как правящему королю, не отвертеться от налагаемой контрибуции.
– Как это? С чего это… вдруг правящему? – совсем растерялся изгнанник.
– Ой! Ваше сиятельство! Только не говорите, что не сможете за сутки захватить власть в столице и прочно утвердиться на троне. Не поверю! Мы вас предупреждаем и даем для этого все возможности. Не воспользоваться таким случаем – преступная безответственность перед собственным народом. Вы это осознаете?
– Да! Конечно! Но! – Марио Льер буквально весь дрожал от переполняемых его разноречивых эмоций. – Я никак не успеваю! Только при самом быстром передвижении я достигну столицы лишь глубокой ночью. А ведь еще надо оповестить и собрать всех сторонников, вооружить и поставить перед ними конкретные задачи. Не считая того, что и плана переворота, как такового, еще нет. Только и знаю, пожалуй, все последние новости.
– Откуда?
– Мой товарищ детства и ближайший соратник вчера прибыл, и мы всю ночь с ним проговорили. Так что…
– И ваш друг еще здесь? – живо спросил Дин.
– Ну да, – немного смутился герцог. – Он не так стойко выдерживает удары зеленого змея, да еще и борется с этим змеем с особой озлобленностью, можно сказать за троих. Поэтому до сих пор отдыхает…
– Понятно, с кем не бывает, – покладисто согласился шафик. – Но могу вас сразу обрадовать: обязуюсь доставить вас обоих, вернее поодиночке, в столицу Опалов почти моментально. Согласны?
– Прямо сейчас?! – чуть не вопил от радости Марио. – Конечно, согласен! Я сейчас за ним сбегаю! Подождите здесь!
Он и в самом деле собрался рвануть с места. Но был деликатно остановлен Бонзаем Пятым.
– Дядя Марио, несколько минут ничего не изменят. Тем более что нам в обязательном порядке еще следует обговорить массу деталей. В том числе и про судьбу Барбо, его некоторых активов, земель и замков. Вся его собственность отходит Ягонам и будет управляться нашими представителями.
Герцог сразу опечалился, причем не по поводу нескольких замков или аннексированных в скором будущем нескольких кусков земли.
– Ты хочешь отправить своего дядю в ссылку?
– Еще чего! Таких негодяев надо уничтожать безжалостно, в назидание потомкам!
– Мне почему-то показалось, что ты станешь защищать выходца из вашей династии.
– Герцог Льер! – обиженно вскричал Бонзай, переходя на официальное обращение. – Да как вам не стыдно? Если у нас в роду завелся подобный ублюдок, то какое вы имеете право меня в этом упрекать?!
– Я не упрекаю, наоборот…
– Тем более! Можно подумать, что, окажись среди вашей родни такая скотина, вы задумались бы о его помиловании!
– Ни в коем случае! – последовал немедленный и твердый ответ.
– Верю! И нисколько не сомневался в таком ответе. Ну вот, значит, с наиболее деликатными делами разобрались, – подвел очевидный итог молодой король. Но Марио все-таки нашел в себе мужество признаться:
– Извини, Бонзай, я был не прав, когда подумал, что ты станешь защищать представителя династии Ягонов.
– Извинения приняты. Более подробный договор о дружбе и сотрудничестве мы постараемся составить завтра, уже после окончательной смены монарха.
– Но что будет с Барбо и армией?
– Его самого мы уничтожим, – просто ответил молодой король соседнего государства. – А войско заставим вернуться под ваше начало.
– Как?
На этот вопрос ответил шафик. Причем сделал это, не раскрывая своих секретов:
– Есть несколько способов. Ваше дело – навести порядок в столице, встретить возвращающихся рыцарей под музыку духовых оркестров и под восторженный рев очумевших от счастья горожан, бросающих цветы на мостовую. Тогда все генералы успокоятся окончательно и будут служить вам со всем рвением и преданностью до гробовой доски. Со своей стороны мы тоже попытаемся воздействовать на них должным образом, но при этом не уронить их воинскую честь и не заронить сомнения в их полезности.
В окне второго этажа показалась убеленная сединами голова дворецкого, и герцог прокричал на ходу:
– Франко! Граф Дьярти уже проснулся?
Даже с такого расстояния было отчетливо видно, как лицо старика сморщилось от негодования.
– Нет, ваше сиятельство! Граф продолжает храпеть, словно стадо бешеных носорогов во время случки.
От такого ответа трое мужчин, спешащих по дорожке сада, громко рассмеялись. А Марио Льер с гордостью прокомментировал:
– Наш дворецкий умеет убить словом, подкрепленным истинным артистизмом, наповал. Порой некоторым оказывали медицинскую помощь, настолько они ухохатывались! – Затем опять поднял голову в сторону окна: – Прошу тебя, Франко, разбуди этого пьяницу немедленно!
Старик пропал в сумраке коридора, а новые союзники так и продолжили свое движение. Когда они стали подниматься по ступенькам в дом со стороны сада, навстречу им, в большую просторную веранду, вышла рассерженная хозяйка поместья. Без всяких предисловий она набросилась на мужа с упреками, которые могут себе позволить только самые необразованные прачки или кухарки:
– Что, мало одного, так ты себе еще собутыльников подыскал?!
Герцог в этот момент старался всеми возможными гримасами показать неуместность такого тона и самой сути обращения при посторонних. Но похоже, жена его и не пыталась понять:
– Чего ты мне рожи корчишь? С похмелья?
Пришлось хозяину замка сделать вид, что он ни сном ни духом не причастен к возводимым на него напрасным обвинениям. Патетически вкинув руку в сторону головного города королевства, он громко огласил:
– Никаких пьянок! Я немедленно отправляюсь в столицу!
Реакция герцогини была неожиданной. Даже супруг, изучивший все тонкости ее души за двадцать лет, не мог ожидать столь неадекватного ответа на такие, казалось бы, обыденные слова. Она с неожиданным проворством бросилась на пол перед мужем, мертвой хваткой обвила руками его ноги выше колен и надрывно заголосила:
– Не пущу! Любимый! Единственный! Умоляю – оставайся здесь! Нашими детьми заклинаю! Одумайся! Не отпущу я тебя‑я-я‑я!..
Марио с явной растерянностью попытался сгладить момент шуткой:
– Дорогая, но ведь еще час назад ты меня видеть не хотела…
– Прости! – с еще более интенсивными рыданиями затрепетала женщина всем телом. – Я глупая, я пошутила неудачно, я больше так никогда не буду! Только не смей меня бросать! Умоляю‑ю-ю‑ю…
На эти завывания на веранду выскочили все трое детей и теперь с расширенными глазами взирали на происходящее. Никогда еще они не видели своих родителей в таком состоянии, хотя и подозревали о том, что за их непростыми отношениями скрывается истинная любовь. Но вот такое, открытое, подтверждение им видеть не доводилось. Их отец, кое-как вырвавшись из убийственной хватки, теперь тоже стоял на коленях. Держа супругу в объятиях и успокаивающе поглаживая ей спину, он с ожесточением что-то нашептывал скороговоркой ей прямо в ухо.
