— Да, я заметила, что, когда Штормовая Песня переключается на Высокий эльфийский, она как будто надевает маску.
— По сравнению с королевским двором здесь мы очень мало говорим на Высоком языке. Моя мать говорит, что эти грубые земли и меня делают неуклюжим — что после настолько долгого общения с людьми я стал слишком откровенным. Она ждет, что я когда-нибудь вернусь домой завернутый в медвежью шкуру вместо одежды.
Она не могла поверить, что его, со всем его изяществом и элегантностью, кто-то может считать неуклюжим. — Да ладно тебе.
— Если ты сосредоточишься, ты можешь очень выразительно оскорбить и на Высоком языке. Двор сделал это искусством. У меня для этого не хватало терпения — этим я заслужил ярлык грубияна.
— Идиоты, им следовало расквасить нос.
— Моя маленькая дикарка, — он притянул ее к себе и звучно поцеловал. — Я очень люблю тебя — и не смей терять твой неукротимый дух — но, пожалуйста, не затевай драк, по крайней мере, до тех пор, пока не научишься защищать себя.
Ее обещание чего угодно было облачено в поцелуй.
— Ты закончила здесь? — спросил он намного позже.
— С этой частью, — с неохотой Тинкер выскользнула из кольца его рук, и подняла бумагу, которая накрывала заклинание. — Я просмотрела вещи моего дедушки и нашла записи об этом проекте. Я должна сравнить то, что у меня получилась, с этими записями, а затем исправить заклинание. Я закончу завтра.
— Хорошо, — сказал Ветроволк. — Нам многое придется сделать и есть вещи, которые я хочу сделать. Например, поговорить с тобой о том, какие указания нам необходимо отдать по поводу компьютерного центра.
— О чем? — спросила она, прежде чем вспомнила. Когда она вернулась в место, где находился Питтсбург, во время Выключения, она осознала, что технология на Эльфдоме не существовует. Когда город вернулся на Землю, вся она, от электрической энергии до ограниченного Интернета, ушла вместе с ним. В приступе паники, она очистила десять акров девственного леса и рекрутировала небольшую армию, чтобы начать работу по строительству инфраструктуры. Поскольку ее похитили всего через несколько часов после начала работ, и она даже не получила возможность запоздало спросить разрешения начать эти работы, не говоря уже о том, чтобы закончить их. — А… Это… Я не была уверена… понимаешь,… покажется ли это тебе хорошей мыслью.
— Я думаю, это отличная мысль.
— До этого утра я о нем даже не вспоминала.
— Ты оставила очень детальные инструкции, — он ласково провел рукой по ее щеке. — Я сделал несколько изменений и проследил, чтобы работы завершили. Однако я хотел бы отложить его постройку, поскольку нам, вероятнее всего, следует подождать, пока мы не разберемся с Они.
— Но Питтбург застрял здесь. Какой в этом смысл?
— Смысл в том, что Питтсбург, хорошо это или плохо, ощущается слишком человеческим местом для эльфов, чтобы нам самим использовать технологию. Это как наши повара в кухне анклава Маковой Лужайки; они могут готовить там, но это не их кухня, и они уступают и едят все, что приготовят повара анклава. Изменения, которые я предпринял по поводу компьютерного центра, дадут нашим людям возможность более удобно его использовать.
— Ух ты, я об этом не подумала, — по правде говоря, в это утро Тинкер не думала ни о ком кроме себя. — Но как ты думаешь, как долго мы сможем поддерживать этот уровень технологии без Земли?
— Как только мы устраним угрозу Они, мы найдем способ попасть обратно на Землю, — пообещал Ветроволк.
— Питтсбург не сможет вернуться. Единственный способ вернуть весь город — это действовать с орбиты. Даже если мы решим начать космическую программу, для того, чтобы отправить Питтсбург в верную вселенную и не затронуть анклавы, нам необходимо добиться идеального совмещения осей воздействия, — она задрожала. — Я не хочу такой степени ответственности.
— Вместе мы можем перевернуть вселенную и найти выход, — он поцеловал ее бровь. — Но более важными делами нужно заниматься в первую очередь. Иди, оденься, и я буду учить тебя магии.
* * *
К ее большому удивлению, он привез ее на широкое открытое поле, где они строили новый дворец вице-короля. Странно, но почему-то здесь, а не на ярмарочной площади, был пришвартован госсамер. Они подъехали к краю заброшенной стройки, и вышли из Роллс-Ройса. Все тридцать акров были покрыты дерном.
— Почему здесь? — Тинкер покачалась на сером капоте «фантома». Ветер обдувал украшавшую капот фигурку женщины — «духа экстаза», которая, казалось, так соответствовала клану Ветра. Интересно, подумала она, не поэтому ли Ветроволк остановил свой выбор на Роллс-Ройсах.
— Магические камни представляют огромную силу, — Ветроволк устроился на капоте рядом с ней. — Маковая Лужайка наверняка будет недовольна, если ты потеряешь контроль над ветрами в ее фруктовом саду.
Это был типичный ответ Ветроволка. Специально ли он уклонялся от ответа на вопрос, или дразнил ее с его очень сухим юмором, или они просто принципиально не понимали друг друга?
— Ты будешь учить меня летать?
— Нет, — медленно ответил он. — Ты научишься это делать, когда-нибудь, но не от меня, и не сегодня.
Видимо, на ее лице отразилось разочарование, поскольку он, как ни странно, объяснил причину.
— Я послал за sepana autanat, — сказал ей Ветроволк. — Но должны быть сделаны приготовления, а это отнимает время.
— За кем?
— Он учит детей клана магии, — он сделал паузу, подыскивая английское слово. — Учитель.
— Ох, — у Тинкер в ее жизни было настолько мало учителей, что мысль о том, что абсолютно незнакомый человек будет ее учить, внушала ей тревогу. — Разве ты не можешь учить меня сам?
— Я хотел бы, но есть некоторые вещи из ранних уроков, которые я не помню. И еще было много глупых обучающих игр, в которые мы играли, и даже сейчас я не понимаю, зачем мы это делали. Я подозреваю, что они предназначались для обучения концентрации и контролю.
— Что за игры?
Он смущенно улыбнулся. — Ты будешь смеяться, — он встал, выпрямил плечи и закрыл глаза. Вдохнув, он поднял руки к голове, с закрытыми глазами, вывернул пальцы, как ветви дерева, колыхающиеся на ветру. — Дерево железное высокое стоит, — затем Ветроволк слегка опустил свои руки, так что его большие пальцы находились у его ушей, и взмахнул руками. — Высоко над ним госсамер летит, — на этот раз он поднес кисти к носу. — На флейте музыкант играет. Кухарка смотрит, как фрукты созревают, — он свел указательные пальцы вместе. — Кругами все пчела летает, — он крутанулся на месте три раза. — Да, да, да, да, да.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
