Вадим перевёл взгляд на ногу Господина, под которой растекалась лужа крови. И только сейчас осознал, что враги приходили не за их жизнями.
Их целью было не дать Господину попасть на завтрашний бой!
— Помоги мне добраться до ванной, — тихо проговорил Господин. — Чую, ночка будет у меня жаркой… В прямом смысле слова.
Глава 18
— Господин, ну как вы? Вам лучше? — взволнованно спросил Вадим утром, глядя на то, как в моей руке дрожит ложка с супом. Указательный палец не гнулся, и приходилось держать её с помощью среднего. Проклятые сарниты и все их приспешники! Боль от использования высшей техники всё ещё отдавалась во всей кисти при каждом движении.
— Лучше, — сухо ответил я. — И суп твой на вкус тоже стал лучше.
— Спасибо, Господин, — кивнул Наставник и нахмурился.
— Не дави, а то подавлюсь, — пробурчал я.
Чувствовал я себя препаршиво. Во-первых, сломанные нога и палец ещё до конца не восстановились. А во-вторых, я всю ночь лежал в ванне с холодной водой в квартире Вадима, гонял через раны огромнейшие объёмы альтеры, тем самым раздербанивая своё тело изнутри.
Борясь с одними повреждениями, создавал себе новые…
— Прошу прощения, Господин, — Вадим любезно подлил мне ещё крем-супа.
Тяжело вздохнув, я взглянул на свою левую руку. Кисть была полностью обожжена молнией Мастера. И пока я не успел перейти к её исцелению…
— Эм… вроде бы куртку мне вчера тоже подпалили? — припомнил я.
— Я сразу же отправил ребят купить вам такую же в том же магазине, — отчеканил Наставник.
— Здорово, спасибо. Ладно, давай собираться в школу.
— Я помогу вам одеться, Господин, — с готовностью заявил Вадим, подскочив с табуретки.
Смерив его взглядом, я молча кивнул. Мне нужно минимизировать нагрузки…
— А может быть, ну его, этот последний экзамен? — внезапно изрёк Наставник. — Уверен, можно будет пересдать. Ну или что-то вроде того.
— Нет, — усмехнулся я. — Мы с друзьями пообещали друг другу остаться в «А» классе. Не боись, дружище. Отстреляюсь и отдохну как следует.
Как оказалось, Вадим рано утром пригнал во двор «РВМ». Этот факт порадовал меня, когда я вышел из подъезда. Надеюсь, тётя с братьями не смотрят сейчас в окно. Если они узнают, что я иногда ночую у Вадима, закидают неудобными вопросами.
— И что, даже полиция не объявилась вчера? — уточнил я, когда машина, наконец, тронулась с места.
— Не знаю, Господин, — напряжённо проговорил Вадим. — Я был с вами, попросил Тамира осмотреть место и со стороны понаблюдать. Но когда он подъехал, даже крови на снегу не обнаружил.
— Грамотно сработали.
— Ага. Но даже если полиция там была, вряд ли они станут что-то вам предъявлять. Сторонних пострадавших нет, полагаю, заявления в полицию тоже. Имущество не подпорчено. Даже деревья никто не повредил.
— Ясно, — устало проговорил я и закрыл глаза.
Как мы добрались до школы, я не помню. Идя по дороге от парковки до класса, я «на автомате» здоровался с лицеистами, улыбался им, стараясь не показывать, как же мне на самом деле плохо.
Также поздоровался и с одноклассниками, когда добрался до нашей классной комнаты:
— Привет всем.
— Аскольд, с очередной победой тебя! — радостно воскликнула Яна и осеклась. — А почему ты в перчатках?
— Решил работникам с ремонтом помочь вчера и немного замарался, — виновато проговорил я.
Чтобы скрыть ожог и посиневший палец, пришлось натянуть Вадимовские перчатки. Пока, я шёл в класс с некоторыми лицеистами здоровался за руку. Они удивлённо косились на мои кожаные перчатки, но, как воспитанные люди, ничего не спрашивали.
Только близкие друзья могут поинтересоваться столь личными вопросами.
— Ремонт, а что ремонтируешь? — с интересом спросил Влад, пожимая мне руку.
Форкх меня дери! Зачем же так сильно сжимать?
— Клуб, — с непринуждённой улыбкой ответил я.
— Какой клуб? — оживилась Инна.
— Свой ночной клуб. Потом приглашу на открытие. А сейчас с вашего позволения, я хотел бы повторить материал перед экзаменами, — проговорил я, пока меня снова не засыпали вопросами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Опять планируешь раньше всех закончить? — упёрла руки в бока Маша.
— А то, — хмыкнул я.
Ребята смотрели на меня с подозрением, но больше ничего спрашивать не стали.
Никита Сергеевич Арефьев, наш классный руководитель и учитель истории и обществознания, сразу заметил мои перчатки, но тоже промолчал.
Да, в школе не принято носить перчатки, и он вправе был сделать мне замечание по поводу внешнего вида, как только заметил. Однако раньше за мной подобных нарушений не водилось.
Значит так надо.
И всё же Арефьев подошёл к моей парте, когда начался экзамен.
— Аскольд Игоревич, — тихо проговорил он. — Вам нездоровится? — кивком головы мужчина указал на мою кисть. Ручку я держал большим и среднем пальцем.
— Нет, всё в порядке, Никита Сергеевич, — проговорил я серьёзно.
Он выдержал мой взгляд и кивнул.
Заставляя мозг работать на полную катушку и записывая ответы, невзирая на жгучую боль в запястье и ноющую боль во всём теле, я чувствовал, как поднимается температура.
Но я всё сделал правильно. Вадим предлагал вчера вызвать врача бояр Морозовых с артефактами и алхимическими мазями, но я не хотел беспокоить Катю. Я верю в её разумность, но… очевидно, мой недоброжелатель не её полёта птица. А с Морозовой станется совать нос, куда не нужно.
Кое-как я покончил с экзаменационными заданиями.
Умудрившись снова оказаться первым в классе.
Сдав работу и кивнув на прощанье учителю истории, я на автопилоте пошёл на вахту за ключом. Мысленно надеясь, что в кабинете учсовета сейчас никого нет.
Повезло!
Войдя в кабинет, я закрыл за собой дверь и быстро прошёл к окнам. Открыл три окна нараспашку. На улице лёгкий снежный морозец… Здорово!
Девяносто девять процентов ресурсов организма я тратил на исцеление, поэтому мозг мало анализировал происходящее. Правда, совсем он не отключился, иначе когда я раздевался, то стянул бы с себя и трусы.
Собрав с подоконников снег, я растёр им тело и плюхнулся в рабочее кресло главы учсовета. Софья редко на нём сидит, обычно предпочитая «общие» стулья.
А зря, удобное кресло. И спинка откидывается…
Мне нужно несколько минуток, чтобы охладиться…
Так, развалившись в кресле Троекуровой возле распахнутого настежь окна, я и вырубился.
* * *
Сдав работу на последнем в этом семестре экзамене, Софья Троекурова, цокая каблучками по мраморному полу, шла по коридору к кабинету учсовета.
«Одно дело сделано, можно немного расслабиться», — думала она.
Хотя по её серьёзному лицу мало кто мог бы понять её мысли. Со стороны практически всем, кто общался с Софьей, казалось, что она всегда предельно собрана.
«Хм, прохладно. Кто-то забыл закрыть окно?» — мелькнула мыль в голове девушки, когда она подошла к двери, вставила свой собственный ключ в замочную скважину и ощутила лёгкий сквозняк.
«И правда», — было её первой мыслью, когда она вошла в кабинет.
«Боги, что здесь происходит?» — было второй.
Возле одного из открытых окон на её кресле с обнажённым торсом спал Аскольд Сидоров.
Софья обомлела и на несколько секунд замерла.
«Что за наглость?! А ему… не холодно?»
Софья осторожными шажками начала приближаться к спящему чемпиону.
Вот она подошла к столу и…
Остолбенела.
«Он ещё и брюки снял!!!» — с этого ракурса было отчётливо видно, что чемпион спит в одних трусах.
На пару секунд девушка залюбовалась рельефом мышечного каркаса чемпиона…
Софья никогда раньше не видела парней в одном нижнем белье. Разве что совсем мальчишек в далёком детстве. Хотя девушки-аристократки иногда посещают закрытые пляжи или дорогие аквапарки, Софья Троекурова, достигнув того возраста, когда девушка начинает интересоваться противоположным полом, бывала в бассейне либо одна, либо с Алисой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
