и мне в грудь ладошку воткнут?
— Что за хрень? — ни к кому не обращаясь, спросил я. Просто захотелось что-то сказать.
Но тем не менее, ответ я получил.
— Не знаю, — простонал лежащий в паре шагов от меня Писарев. — Ох… Артефакт кто-то метнул сильный, наверное.
Артефакт? Да не, тот тяжелый предмет был, кажется, цветочным горшком. Причём с цветком. Не мог же он так рвануть?
Хотя… А почему бы и не согласится с этим уродом? Если кто спросит, то скажу, что мол — да, прилетело что-то такое необычное. Пусть Стародубские ищут врагов в другом месте.
— Кто-то тебя явно не очень любит, — негромко хмыкнул я. — И знаешь, я их очень понимаю.
— Мы ещё не закончили! — рыкнул на меня Писарев. Но тут же заткнулся. Сообразил, походу, что остался со мной один на один.
— Закончили! В следующий раз, если захочешь задавать вопросы, либо приходи со стражей, либо готовься к войне.
Ничего не ответив, боярин одарил меня ненавидящим взглядом и, поднявшись, наконец на ноги, пошёл к воронке.
Я тоже вскочил. И теперь не понимал, почему не сделал этого раньше. От неожиданности скорее всего. Растерялся, вот и валялся посреди улицы.
Покрутив головой, посмотрел на множество пострадавших людей. И решил, что уехать домой сейчас, будет попросту преступно. Нужно оказать помощь, кому смогу. Без магии, конечно. Но хоть как-то. Заодно стражу дождусь. На Писарева пожалуюсь.
А ещё, проветрю мысли. Потому что я всё ещё понятия не имею, что это вообще такое было!Может, кто из богов вмешался? Перун решил напакостить? Не удивлюсь. Они те ещё мстительные гады.
Ну не могла же здесь действительно появиться Йонель? Да ещё и Стихийника взорвать к чертям? То существо, глюк, насколько я понял что-то повредило в Источнике того воина. А так как была активирована «Кольчуга», то мана из него бесконтрольно попёрла. А взрыв как раз из-за особенностей магов этого мира. Будь этот Стихийник универсалом, то последствия были бы менее… убойными, так сказать. Возможно, повреждения ауры. А тут чистый огонь! Да ещё и Источник мощный, довольно таки.
Пока всё это обдумывал, начал оказывать помощь людям. Кому просто помогал сесть или лечь поудобнее. Кому-то делал перевязку, используя в качестве бинтов их же вещи. И только один раз не сдержался и использовал «Малое исцеление» и «Сон». На девчушке лет десяти с обгоревшей щекой.
Ей было очень больно. И страшно. Потому, оглядевшись, и подлечил её чуть-чуть. А «Сон» — вообще простенькое заклинание. Любой довольно сильный морально человек сможет ему воспротивиться. Но в данном случае сработал как надо.
Вот только я не понял, где родители малышки? Погибших рядом с ней не было…
Да, рядом с ней не было. А вот вообще были. Семь человек. Пять женщин, маленький мальчик и какой-то дряхлый дедок. Хорошую жертву собрала эта тварь.
Целители появились лишь минут через пятнадцать. Причём сразу много и различных рангов. Некоторые вообще могли лишь, как я сейчас, повязки накладывать.
Но они, тем не менее, все дружно принялись помогать людям, не заикаясь о плате. Не знаю, есть ли в этом мире клятва Гиппократа, но действовали они как профессионалы.
Практически сразу с Целителями улицу наводнили и стражи. Перекрыли со всех сторон экипажами и начали опрос наименее пострадавших людей.
Самое интересное, что Писарева они не трогали. Даже не подходили к нему. Но и сам боярин не спешил уезжать. Словно ждал кого-то. И дождался.
Спустя полчаса, миновав временный кордон, приехала шикарная карета с гербом на дверцах. Причём герб княжеский, сразу видно. У бояр попроще будет. Какого именно рода — не знаю. Но догадываюсь.
Из кареты, помимо двух очень серьёзных бойцов, выскочил подтянутый мужик с густой светлой бородой. Возраст его так сразу и не поймешь. То ли лет тридцать, то ли сорок. А может и вообще полтинник. Но вот его привычку повелевать не заметить нельзя.
Стражники, едва его завидев, отвешивали глубокие уважительные поклоны. А вот Писарев отчего-то испугался. И мне теперь кажется, что князьями Стародубскими он прикрывался без их согласия.
Нет, служит он именно им! Но вот действовал, скорее всего, на свой страх и риск. А что из этого может следовать? Да много чего. Но напрашивается вариант, при котором близняшки если кого и убили, то в целях самозащиты. А боярин этот крупно наложал.
— Боярин Северский? — подошел ко мне важный мужик, после разговора с Писаревым.
— Он самый, — кивнул я, поднимаясь на ноги. До этого сидел на корточках, прислонившись к стене одного из домов. С приездом Целителей моя помощь уже особо никому не требовалось. Но и уехать так просто было нельзя. Стража пока отпускала только тяжелораненых.
— Я тысячник городской стражи. Князь Стародубский, Артём Фёдорович.
— Боярин Северский. Маркус Святославович.
— Северский… — повторил он. И спросил: — Не тот ли боярин Северский, что вышел из рода Дёминых?
— Тот.
— Наслышан, наслышан, — протянул князь. А затем весело хмыкнул: — Майонезом же ты торгуешь?
Кстати, только после этого вот хмыка я понял, что нифига ему не сорок и не пятьдесят. Лет тридцать — максимум. Это борода возраста добавляет. А вот глаза молодые, весёлые… Но весёлые лишь на первый взгляд. А вообще взгляд такой… Тяжёлый. Ледяной. И, кажется, что он собеседника насквозь видит.
— Не торгую, — так же холодно улыбнулся я в ответ. Не понравился мне этот вопрос. И тон, которым он был задан. Князь словно специально меня торгашом назвал. — Мой род его производит.
— Ох, прости боярин, — махнул он рукой и захохотал. Заразительно так. — Не подумай, что оскорбить хотел. Просто тут вот это всё меня из колеи выбило.
Ага, тебя выбьешь, как же. Такого чтобы из колеи выбить, надо рельсой приложить.
— Просто первое, что приходит в голову, когда слышишь о твоём роде — это майонез. Мои жёны его просто обожают, — продолжил он, доброжелательным тоном. Прям лучший друг производителей майонеза.
— Что, прям так едят? — округлил я глаза. — Ты бы князь им не разрешал лучше. Вредный он, если ложками кушать.
— А ты шутник, — тут же перестал изображать из себя весельчака Стародубский. — Молодой, дерзкий, бесстрашный. Не врёт молва.
— Значит, не только о майонезе слышал, княже? — хмыкнул я.
— Не только, не только, — подтвердил он, покачав головой. — Расскажешь, боярин, что здесь
