У Морли разболелась нога, как часто бывало во время сессии, поскольку в кулуарах царила неизменная сырость. Но его это в какой-то степени даже радовало, поскольку напоминало о том, как он здесь оказался. Он был даже благодарен за шрамы, бороздившие ногу по всей длине, – глубокие, безобразные, неровные шрамы. Женщины часто относили их на счет боевых ран, и он никогда не рассеивал их иллюзии. Это и правда были боевые раны, полученные в его личной битве.
Многие женщины отдались ему только благодаря этим ранам. Но Каролине он почему-то рассказал правду об их происхождении. И это в конечном счете оказалось ему полезным. Морли привык думать о вещах с точки зрения их полезности.
Так же, как Боб. Который сейчас, надо надеяться, работает на него в Барнстабле, завершая порученное ему задание, чтобы Морли мог продолжать спокойно сидеть в палате в окружении ораторствующих парламентариев, пользуясь безупречной репутацией, которую сумел снискать.
Отец его был простым фермером, точнее, обыкновенным крестьянином. Семья была большая и кормилась за счет каменистого надела земли размером чуть больше четырех сшитых друг с другом носовых платков – так ему казалось теперь, по прошествии лет. Но потом начался промышленный бум, и прядильщицы, кустари и бедные фермеры наподобие его отца лишились средств к существованию, уступив место машинам, которые делали работу если не лучше, то быстрее. Землевладельцы застроили наделы арендаторов фабриками. Отец забрал семью – мать, братьев и сестер – и отправился в Лондон на поиски работы.
Но к несчастью, и другие люди, лишившиеся средств к существованию, – а имя им было легион, – двинулись в Лондон на поиски работы. Или в другие промышленные города. Само собой работы они не нашли. Семейство Морли осело в Сент-Джайлзе, ведя полуголодное существование. Но именно там Таддиус завел множество интересных и полезных знакомств.
Потом случился пожар. Вся семья Морли сгорела, только Таддиус чудом остался жив. Таддиус сильно пострадал при пожаре, нога почернела и воспалилась, но богатый домовладелец, мучимый совестью, – дом находился в ужасном состоянии – или желая купить себе билет в рай, заплатил за лечение, а потом, обнаружив, что мальчик весьма смышлен, отправил его в Итон. Потом благотворительность ему наскучила, и он думать забыл о Таддиусе Морли. Молодой человек оказался предоставленным самому себе. Впрочем, ненадолго.
Он обладал умом, обаянием, приятной наружностью, умением располагать к себе людей и закоренелой, глубоко запрятанной злобой, которая бурлила в его душе и питала честолюбивые амбиции. Он был не слишком-то совестливым – живя в Сент-Джайлзе, он понял, что быть совестливым невыгодно. Он пользовался совестью с оглядкой. Старые приятели привлекли его к продаже контрабандных товаров, а вырученные деньги он вложил с умом и заработал себе на учение в Оксфорде.
После Оксфорда его уже ничто не интересовало, кроме места в парламенте, где он мог бы добиваться справедливости для бедняков. И... возможно, потешиться местью. Но попасть туда было все равно, что вскарабкаться на скалу, не имея подручных средств. Чтобы избираться в палату общин, требовались деньги для проведения избирательной кампании. Он уже решил было, что нашел необходимую поддержку, когда герцог Уэстфолл пригласил его на прием по случаю рождественских каникул. Однако герцог по известной только ему одному причине отказался вложить деньги в избирательную кампанию Морли. Но на том приеме он встретил Каролину Оллстон. Так что, в конце концов, именно герцогу Морли обязан своей политической карьерой.
Он вспомнил, как впервые увидел Каролину Оллстон и крайне изумился, встретив подобное создание в этом городишке – Барнстабле. И сразу понял, что она тоже хочет взобраться на скалу, не имея подручных средств. Ее красота пропадала даром. А Морли знал, как использовать ее наилучшим образом.
Он вспомнил обжигающий взгляд голубых глаз сына герцога, Кита Уайтлоу, виконта Грантема. В семнадцать лет мальчишка уже обладал нервирующей силой взгляда. Он наблюдал за Каролиной и Морли, и в его глазах пылали страсть и боль. Умный мальчишка. Он сразу все понял.
Ногу внезапно свело сильным спазмом. Морли провел по ней ладонью, словно успокаивая встревоженного любимца, пытаясь усмирить боль. Одно время Каролина, бросив взгляд на его лицо, догадывалась, когда боль в ноге становилась невыносимой. Тогда она легкими массирующими движениями избавляла его от этой боли, болтая о чем-нибудь постороннем.
Петтишо продолжал жужжать. Морли обвел взглядом зал. Гроувз, депутат от округа Лидс, перехватил его взгляд и закатил глаза. Морли сочувственно улыбнулся.
Его договор с Каролиной вначале был очень прост: она согревала ему постель множеством известных ей способов, он платил ей за это. Их союз был выгоден обоим.
Но Морли на все и на всех смотрел с точки зрения практической пользы для себя. Сентиментальность в отношении людей (кошки – другое дело) выгорела в нем при пожаре. И когда Морли увидел, какое воздействие Каролина оказывает на мужчин, его деловитый мозг усиленно заработал. Он устроил обед в приватной обстановке и, имея в виду далеко идущие планы, представил Каролину капитану флота, с которым незадолго перед тем познакомился в обществе. Проведенная с ней ночь развязала капитану язык, как бывает с большинством мужчин. А выпив вина, капитан и вовсе потерял осторожность и потому оказался весьма и весьма полезен.
Вскоре после этого Каролина шутя снабдила Морли ценной информацией. Виды и названия кораблей, калибр и число пушек на них, места дислокаций. Имена командиров и старших офицеров. Информация была довольно сумбурной, правда, когда капитан спал, Каролине удалось мимоходом заглянуть в кое-какие документы. Но даже эти обрывки информации представляли кое для кого немалую ценность.
Продав эту информацию французам, Морли раздобыл денег на избирательную кампанию. И был избран. И до сих пор сидел здесь и имел репутацию борца за права детей и рабочих, приверженца скромного образа жизни и добротной одежды для бедных. До сих пор его репутация оставалась чистой и незапятнанной.
Почти незапятнанной. Обводя взглядом палату, он думал: «Несомненно, этих людей преследуют призраки, так же как и меня. На их руках больше крови, чем на моих, они во время войны направляли ружья и пушки на живых людей, имея целью отнять как можно больше жизней».
А его руки могли бы остаться относительно чистыми, если бы всюду сующий свой нос член парламента Ричард Локвуд в свою очередь тоже не повстречал бы этого самого капитана. И если бы капитан, не имея ничего в виду, с энтузиазмом не рассказал Локвуду о своих отношениях с красивой дамой, с которой его познакомил Таддиус Морли. Речь шла о любовницах, и капитан был не прочь похвастаться, тем более что у самого Локвуда была такая роскошная любовница, как Анна Хоулт, которую он только что поселил в собственном доме в Горриндже и подыскивал штат прислуги.
