Исследования показали, что это примитивный и древний вирус. Возможно, что он существовал еще в то время, когда Рио-де-Жанейро относился к Камеруну. Предполагают, что жертвой этого вируса стали тысячи людей. Но именно потому, что смерть после заражения наступает очень быстро, вирус до сих пор не мог передвигаться на большие расстояния. Но теперь жители Заира могут воспользоваться услугами любой авиакомпании, и зараженный человек может прилететь в Лондон или Нью-Йорк еще до того, как узнает о своем жутком диагнозе.
Такая же история была со СПИДом. Кто знает, сколько эта зараза носилась по джунглям, играя с обезьянами в кошки-мышки? Но после строительства Киншасского шоссе, которое пролегло через всю Африку с востока на запад, СПИД нашел себе дорогу в большой мир и за 20 лет погубил 22 миллиона человек.
Может быть, когда число погибших от СПИДа превысит число погибших в Первую и Вторую мировые войны, историки поймут, что строительство этой дороги было главным событием в истории двадцатого века.
ВИЧ сам по себе достаточно жалкий вирус. На воздухе он погибает в течение двадцати секунд, передается от человека к человеку только при жестком сексе, и в отличие от лихорадки Эбола, которая убивает человека за десять дней, ВИЧ для этого требуется десять лет.
Вирус птичьего гриппа показал, каким страшным оружием могут стать реактивные авиалайнеры. В одном из отелей Гонконга заболевает доктор, и через несколько недель происходят вспышки болезни по всему миру. В новостях удалось засветиться даже Канаде.
Как и ВИЧ, вирус атипичной пневмонии подцепить довольно сложно. С лихорадкой Эбола все намного проще. В девяностых годах американские ученые поставили клетку с зараженной Эбола обезьяной в один угол комнаты, а клетку со здоровой – в другой. Через две недели обе обезьяны были мертвы.
Насмотревшись голливудского кино, мы думаем, что человечество погибнет из-за падения гигантского метеорита или в результате религиозно-атомной войны. Но если когда-нибудь Эбола купит билет на самолет, 90 процентов населения Земли, считают эксперты, погибнет через полгода. В Америке, где очень любят давать всему прозвища, назвали такой сценарий «полной зачисткой».
Именно поэтому я слегка нервничаю по поводу реакции мировой общественности на атипичную пневмонию. Нам бы хотелось думать, что на каждое заболевание у правительства найдется свой план решения проблемы. Но за последние недели у меня создалось впечатление, что большинство людей просто сидят у себя в кабинетах, охают и ахают, приговаривая: «Не, мы не можем так поступить – подумайте об акционерах».
Нам необходима некая схема, которая бы позволяла ученым и медикам в случае чего моментально запрещать международные авиаперелеты и устанавливать всемирный «комендантский час». Но кто будет отвечать за такие решения? Всемирная организация здравоохранения даже не может откусить часть канадского бюджета, не говоря уже о более сложных вещах.
Американцы? Боюсь, что нет. Любое заболевание, которое разъедает желудок, в первую очередь перенесется в Америку. Однако если уж американцы до сих пор не могут найти Усаму и Саддама, то боюсь, что не больше успеха их ждет в поисках чего-то совсем крошечного, такой вещи, которая в миллионном количестве может спрятаться в точке в конце этого предложения.
Это значит, что нам остается надеяться только на Организацию Объединенных Наций.
Мандела не заслуживает места на пьедестале
Такой исход, казалось, был предопределен заранее. Муниципальный совет обратился к экспертам-искусствоведам с вопросом, можно ли возвести на Трафальгарской площади, перед посольством Южной Африки, памятник Нельсону Манделе.
Худсовет сказал «нет». Теперь депутаты-лейбористы и мэр Лондона Кен Ливингстон написали в Guardian открытое письмо, в котором выразили возмущение по поводу отказа.
А я вовсе не расстроен. Если уж поднята тема Нельсонов на Трафальгаре, то почему бы там не поставить бронзового Рики Нельсона, он же Элвис, или старого неплательщика налогов, американского рокера Билли Нельсона. А если серьезно, то лично я хотел бы увековечить там самого нельсона из нельсонов – бразильского гонщика Нельсона Пике.
Моя точка зрения – никакой не шовинизм. В Лондоне есть около 30 000 памятников. Среди них Ганди на Тавистокской площади и Авраам Линкольн на Парламентской площади. Если мне не изменяет память, где-то даже торчит памятник Оскару Уайльду.
Я совсем не против того, чтобы возвести какой-нибудь могущественный символ расовой гармонии где-нибудь посередине того, что когда-то называлось центром империи.
Но если смысл только в этом, то идею лучше бы проиллюстрировал памятник Полу Маккартни и Стиви Уандеру. Это вполне мог быть музыкальный памятник, который бы наигрывал прохожим хит 1982 года Ebony and Ivory.
Честно говоря, у меня с Манделой небольшие проблемы. Я в курсе, что он стал символом триумфа демократии над злом и героем для всех угнетенных народов мира, и я уверен, что Кен Ливингстон иже с ним имеют полное право считать, что миллионы людей хотели бы увидеть в центре Лондона бронзовое изваяние этого «великого гражданина».
Но знаете, он не Ганди. Вы можете сочувствовать его позиции – как я, но если отбросить политкорректное, которая наделила его золотым ореолом божественности, вы поймете, что как человек Нельсон Мандела еще тот пройдоха.
В начале шестидесятых именно с его подачи Африканский национальный конгресс (АНК) перешел к вооруженной борьбе. В те времена Мандела был известен под кличкой Черная Гвоздика. Его вторая жена обожала украшения – впоследствии ее посадили по обвинениям в воровстве и мошенничестве.
После того как Мандела вышел из тюрьмы и дорос до своего президентства, он успел сделать несколько достаточно шокирующих для политика вещей. Например, он защищал одного из тех, кто совершил взрыв авиалайнера над Локерби, а также выражал поддержку Каддафи и Кастро.
Кубу он часто приводил в пример как страну, где людям гарантирована свобода и защита их человеческих прав. Простите меня, какая свобода и права?! Не хочет ли он сходить на кубинскую дискотеку и спросить двенадцатилетнюю проститутку, каким образом ее родители голосуют на выборах?
В 1954-м он грудью встал на защиту трех террористов из Пуэрто-Рико, которые ранили пятерых американских конгрессменов, и заявил, что он поддержит любого, кто будет бороться за право на самоопределение. Как насчет ИРА, Чечни, «Сендеро луминосо»? Если я возглавлю движение за независимость Чиппинг-Нортона, начну взрывать мэрию в Оксфорде и застрелю пару полицейских, я могу рассчитывать на поддержку Манделы?
А как быть с теми, кто захватил самолеты 11 сентября? Они были уверены, что делают это ради независимости Палестины. Значит ли это, что Мандела считает их действия оправданными? Самое странное, что нет.
У меня в голове не укладывается, каким образом он умудрился получить Нобелевскую премию мира и почему Чарли Диммок и любитель фиалок Алан Титчмарш подарили ему новый сад. Не понимаю, с какой стати его памятник должен стоять на Трафальгарской площади. Если мы так хотим поставить памятник кому-нибудь, кто помогает угнетенным, то почему забываем о Христе? Уверен на сто процентов, что он никогда не взрывал поездов.
Почему бы нам не поставить памятник Френку Уиттлу? Этот человек изобрел реактивный двигатель, уменьшивший наш огромный мир до размеров деревни. Кто знает, скольких конфликтов мы избежали, став тем самым ближе друг к другу?
Кто знает, как изменился бы ход Второй мировой войны, если бы Министерство авиации умело слушать. Годами они игнорировали изобретение Уиттла и даже отказались оплатить пять фунтов, чтобы продлить его патент в тридцатых годах.
Лишь перед самым концом войны министерство реабилитировало себя, увидев, как его самолеты ловко сбивают немецкие ракеты V-2. Его посвятили в рыцари, дали ему командора ордена Британской империи, потом рыцаря ордена Британской империи и 100 000 фунтов в придачу. И звание командора авиации. Но он-то прекрасно знал, что реактивные самолеты могли бы появиться у Британии еще до начала войны, а это значит, что могли быть спасены миллионы человеческих жизней. Бросив ненавистную родину, он уехал в Америку, где через семь лет умер.
Жители Ковентри помнят своего самого талантливого сына – в городе ему поставлен памятник. Говорят, бюст Уиттла стоит в Клубе военно-воздушных сил Великобритании, но этого недостаточно. Он должен стоять на Трафальгарской площади. И памятник этот будет стоить не так дорого, ведь ростом Френк был всего пять футов.
В поисках потерянного времени,
еще одного подбородка и жизни в целом
Когда я был маленьким, время тянулось нудно и было душным, как соло на саксофоне. Каждый день солнышко проплывало по безоблачному небу, а летний ветерок нежно гнал редкие тучки. А зимой падал хрустящий снежок и еще долго не таял на холодной земле.
