Прямо перед ними чайка описала круг над скалами и пеной, а затем ринулась навстречу ветру — крылья серпами, перья прижались к коже. Казалось, она застыла на месте.
— И долго ты прожил в Шляпвилке? — спросил вдруг Илфорд.
Эверетт удивился, но не замедлил с ответом.
— Лет пять, не меньше.
— Да? А ведь Разлом случился меньше двух лет назад.
— В Шляпвилке я провел пять лет!
Илфорд и Фолт переглянулись. Чайка сделала круг и скрылась.
— Говоришь, машины там на бензине ходят? — спросил Илфорд. — Да.
— А как же насчет химического распада в резервуарах?
— Эверетт, он прав, — сказал Фолт. — Бензин столько времени не хранится.
Хранится, не хранится — какая разница, в его реальности и без того уйма прорех. Он все еще помнил те пять лет, прожитых в Шляпвилке — пять лет Хаоса. Они никуда не делись, они висят на нем, точно омертвелая конечность. Те пять лет прошли где-то с кем-то.
— Ладно, — произнес он. — Два года. После чего — два года?
— То есть?
— Ты говоришь — Разлом. Что это такое?
— Ну, Эверетт, этого не объяснить. Все помнят какое-то бедствие. Но какое — вот вопрос. Тут мнения расходятся. Но ведь ты видел побольше, чем любой из нас.
«Откуда он знает?» — подумал Эверетт. О своем недавнем прошлом он рассказывал одному лишь Кэйлу. Не Фолту и уж точно не Илфорду. «Неужели мои сны столько выдали?»
Или он сейчас говорит с Кэйлом?
Эверетт бросил украдкой очередной взгляд на Илфорда. Тот молча стоял и глядел на море. Невозможно было «рассортировать» отцовские и сыновние черты лица — кроме головной боли, это ничего не давало. Фолт заметил, как Эверетт разглядывает Илфорда, и печально улыбнулся, словно хотел сказать: «Не бери в голову».
— А знаешь, ты похож на Келлога, — произнес Илфорд.
— В каком смысле? — буркнул Эверетт и подумал: «Знакомый упрек». Мелинда, вспомнил он. И сам Келлог.
«А может, Илфорд получает информацию прямо от Келлога?» — тоскливо подумал Эверетт. Это многое объяснило бы.
— Ты — из тех, кто ведает всем. Благодаря вам и происходит то, что происходит. Шляпвилк, Малая Америка… Тут ты поработал не меньше Келлога.
— Напротив, — возразил Эверетт. — Я универсальная антенна. Какой бы ни была местная программа, я для нее гожусь.
— Ты не только принимаешь, но и передаешь. Искажая при этом местную программу.
Эверетт вспомнил шляпвилкскую еду, мыло, которое варили из кошек и собак. Неужели он виноват в том, как там живут люди? От этой мысли стало тошно.
— У Келлога навязчивая боязнь радиации, но я здесь ни при чем.
— Ты действуешь тоньше.
— Слабее. Так будет точней.
— Ты не осознаешь своих способностей. И это — единственное ограничение.
— Предпочту и дальше не осознавать.
Наступило молчание. Оба смотрели на океан.
— Эверетт, зачем ты приехал? — спросил наконец Илфорд.
Эверетт не ответил.
— Он девчонку ищет, Илфорд, — сказал Билли Фолт. — Одну конкретную девчонку.
— Девчонку, — скептически повторил Илфорд.
Эверетт хотел спросить Илфорда, знаком ли тот с Гвен, но прикусил язык. Он вспомнил, как обещал Фолту не заговаривать о пробирках в холодильнике и о Кэйле.
— Ты слишком замкнут на прошлом, — сказал Илфорд. — Нельзя тебе назад. Тем более с такой способностью все переиначивать. К чему бы ты ни прикоснулся, все меняется.
«А как насчет Кэйла? — чуть было не спросил Эверетт. — Кто к нему прикоснулся? Кто его изменил? Тоже я, скажешь?»
Он повернулся спиной к воде, а лицом — к разрушенной громадине тюрьмы. Точно уродливый лик великана, она закрывала ясный небосвод. Осторожно ступая между валунами, он двинулся к бетонной набережной, что окаймляла остров. Илфорд и Фолт двинулись за ним.
На пристани они забрались в лодку и, ни слова не говоря, вышли в залив. Сидя на банке, Эверетт казался себе маленьким и слабым, ветер и солнце действовали на нервы, а под днищем лежала бездонная тайна. Вспомнился келлогов сон об океане, о том, как на месте пустыни расстелется море. Сейчас ему думалось: то был сон о продолжении. Сама земля неизменна, неизменны бесконечные протяженности песка, воды и асфальта. Все дело в людях, в чокнутых непоседах, — они носятся по земным просторам, и мир им видится мимолетным, зыбким, переменчивым… Эверетту захотелось, чтобы земля когда-нибудь догнала, остановила этих безумцев, затянула в безмолвие, постоянство, неподвижность.
— Будь моя воля, я бы пошел совсем другим путем, — внезапно сказал он Илфорду. — Нашел бы какой-нибудь способ прекратить сны.
— У тебя нет выбора. Ты способен конструировать мир, и сны неизбежно будут увязываться друг с другом.
— Будь и вправду так, я бы стал вроде Келлога, — возразил Эверетт. — Или вроде кого-нибудь из остальных. Например, тех, кто правит в Вакавилле. Но вам это ни к чему, верно? — Он не сказал, что аллея Ноу, на его взгляд, уже под чьим-то неявным контролем, что в Сан-Франциско хватает странного и подозрительного.
— Почему же обязательно — как Келлог? — Илфорд ловко управлялся с гребным винтом, лодка прыгала по волнам к мерцающему краю города. — Сегодня у меня небольшая вечеринка. Пообщайся с моими друзьями.
* * *
Сначала, сторонясь гостей, он прошел на кухню и утонул в роскоши илфордовых яств. После пяти лет недоедания (во всяком случае, он помнил пять лет недоедания) щедрость этого дома одуряла. Спотыкаясь, он миновал длинный кухонный стол, сплошь уставленный блюдами и кастрюлями, и вошел в кладовую. Там он обнаружил запасы, которых Малой Америке хватило бы на месяц. Стеллажи ломились от консервов, причем не грубых продуктов вроде бобов или супов, а деликатесов: стручковый перец, анчоусы в горчице, маринованная спаржа и очищенные побеги пальмы. Он вмиг позабыл про голод и принялся рассматривать запасы Илфорда из чистого любопытства. В одном из буфетов он обнаружил десятки бутылок шотландского виски (того самого, которым Илфорд угощал вчера вечером) и настоенного на травах уксуса, а также банки жареного красного перца и мешочки дробленых орехов. Холодильник был битком набит огромными кусками говядины и баранины.
У него кружилась голова, когда он возвратился в гостиную.
В великолепии дома Илфорда гости выглядели карликами, меблировка скрадывала эхо негромких голосов, превращая беседу в робкое перешептывание. «Как они сюда попали? — подумал Эверетт. — Откуда взялись?» Казалось, Илфорд достал из какой-то кладовки набор с гостями и расставил их по гостиной, точно свечи.
— Даун Крэш. — Перед Эвереттом возникла женщина и протянула руку. Она была под стать Илфорду не только возрастом, но и физической формой: прекрасно сохранившаяся фигура, лицо без единой морщинки, отменный загар и прямая осанка; взор пугающе ясен и страстен. Эверетт нашел ее невероятно привлекательной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
