– У меня шрапнельные мины, сэр. Что толку долбить по этим коробкам? Мне людишек надо побольше, людишек. Вон они еще не все выгрузились, когда будут все, я их поздравлю с прибытием, будьте спокойны…
– Что он сказал? – спросил сержант Покровский, возвратившись с дальнего конца окопа.
– Ждет, когда народу будет побольше.
– Понятно. – Сержант вздохнул.
– Ты чего вздыхаешь? – не оставляя наблюдения, поинтересовался лейтенант.
– Да земляка моего только что убило… Осколком прямо сквозь бронежилет…
Лейтенант ничего не ответил. Он знал эту больную тему.
– Почему нам такое дерьмо дают, сэр?! Ведь будь на Фредди нормальный броник, он остался бы жив!
– Откуда я знаю, Джек? Чего ты ко мне привязался? На мне точно такой же жилет. Задай этот вопрос командиру полка.
– А что? И задам… Если переживу сегодняшний бой…
– Он тоже может не пережить… – заметил лейтенант.
– Может, козел старый, – согласился Покровский. Над позициями пронеслось несколько снарядов, которые разорвались далеко позади.
– Пристреливаются гады, – подал голос рядовой Петрике.
– Откуда бьют, заметил? – спросил лейтенант.
– За лесочком у них батарея. Электромагнитные пушки – все шито-крыто.
В этот момент упрятанная в плавнях минометная батарея Масленкина начала торопливую стрельбу. Мины понеслись в небо наперегонки и, завершая красивые параболы, стали рваться на многолюдном пятачке рядом с высадившимися войсками урайцев.
– Отличная работа, Масленок! – закричал сержант. – Теперь они атаку на час задержат – не меньше!
Однако не успел он это проговорить, как среди дыма, оставленного разрывами мин, зашевелились легкие танки и, выстраиваясь в колонну, потекли в сторону позиции 28-го пехотного.
– Накаркал, – произнес лейтенант и, потуже затянув шлем, крикнул: – Шомберг! Шомберг!!!
– Я здесь, сэр! – отозвался солдат.
– Веди «маркизу» вон на ту высотку, и пусть до времени сидит и не высовывается. Понял?
– Понял, сэр!
– А ты, Покровский, возьми Кнайфа и Зунебо и перебрасывай их на правый фланг – ты видишь, как противник растягивается, – на правом фланге будет делать упор. Так что пара лишних пулеметов там не помешает.
В окоп скатились запыхавшиеся Масленкин и его люди – обслуга минометной батареи.
– О, вы уже здесь? – повернулся лейтенант. – А вашу батарею что-то не накрывают. Может, проспали?
– Да не должны, – пожал плечами Масленкин, и в этот момент со стороны первого плацдарма зашипели реактивные установки и, снаряды огненным мостом перекинулись к болоту. Они ложились так часто, что превращали воду в пар, а водоросли и камыши – в зеленоватую пыль.
Обстрел не прекращался минут пять, из чего можно было сделать вывод, что недостатка в снарядах урайцы не испытывали.
Когда обстрел наконец закончился, из укрытия показался «маркиза» – четырехсоткилограммовый ротный робот огневой поддержки. Ведомый своим наставником рядовым Шомбергом, «маркиза» приветливо помахал клешней со смонтированными на ней пулеметами и стал подниматься в гору, тяжело переваливаясь под тяжестью полного боекомплекта.
Тем временем танки морских пехотинцев уже выстроились во фронт и теперь стояли в ожидании приказа. 28-й пехотный имел самую выгодную позицию, и ошибки в построении атаки могли сорвать наступление. В верховной ставке урайцев требовали немедленного возврата планеты, поскольку им было просто необходимо выровнять линию фронта. За короткое время следовало либо вернуть планету любой ценой, либо отступить на других направлениях, но это была бы крайняя мера.
– Ох, и до чего же их много! – сказал кто-то из солдат, на что сержант Покровский заметил, что это на весь полк. Им же – четвертой роте – достанется не больше десятка. Ну максимум пятнадцать штук.
Между тем растянувшиеся во фронт танки не трогались с места, поджидая новые транспорты. Урайцы хотели иметь полную гарантию победы и поэтому подстраховывались многократно.
Здесь, на перепаханной взрывами поверхности, солдаты 28-го пехотного полка не имели понятия, что почти на всех орбитах уже хозяйничали урайские корабли. Под натиском еще двух подошедших эрцкрейсеров старсейвер «Хоккайдо» был вынужден отойти, а вместе с ним оттянулись и другие ударные силы.
Лишь только юркие «ливиты» сновали в труднодоступных пространствах астероидного пояса и время от времени совершали вылазки, держа в напряжении весь атакующий корпус урайского флота.
31
В расположение третьей роты прибыл командир батальона капитан Бражник. Он лично проинструктировал лейтенанта Краузе, как и куда следует отходить в случае чрезвычайной ситуации.
– Понял? – после нудного инструктажа спросил капитан – Так точно, сэр, – тут же ответил Краузе, надеясь, что капитан уйдет и перестанет мешаться перед самой атакой урайцев, однако Бражник рассудил по-своему и приказал:
– Тогда иди к соседям и расскажи Фиммару все, что ты понял, а я пока тебя здесь подменю…
– Есть, сэр, – ответил лейтенант. Скорчив рожу поглядевшему на него сержанту, Краузе подхватил свой автомат и побежал по переходам, соединявшим бетонные колпаки огнеупорных точек.
Добравшись до кустарника, следом за которым начиналась зона ответственности четвертой роты, Краузе перешел на шаг, а затем и вовсе остановился, решив немного отлить.
– Иди отсюда, – послышался чей-то недовольный голос.
– Чего? – не понял Краузе, оглядываясь по сторонам и продолжая свое дело.
– Только начни, я тебе яйца отстрелю! – произнесла покрытая мхом кочка, и лейтенант догадался, что под ним позиция снайпера.
– Я что, специально, что специально, к тебе пришел?! – возмутился лейтенант.
Чтобы какой-то рядовой так говорил с командиром роты…
– Представьтесь, солдат! – потребовал Краузе.
Но снайпер ничего не сказал. Потом плавно нажал спусковой крючок, и винтовка глухо щелкнула, а на другом конце траектории взмахнул руками и повалился навзничь урайский офицер.
– Беги… – тихо посоветовал снайпер.
– Чего? – поначалу не понял лейтенант Краузе, однако через долю секунды до него дошло, и он рванулся через кусты, чтобы поскорее укрыться на позициях четвертой роты.
Пули взбешенных урайцев наполнили все пространство вокруг, и Краузе боялся вздохнуть, опасаясь, что они его разорвут на куски.
Но вот и первая траншея. Краузе рухнул в нее, точно булыжник, однако не почувствовал боли и только покрутил головой не в состоянии привыкнуть к мысли, что остался цел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
