– Желаешь пойти со мной? — спросил я.
– Да. Не встречался я с князем Бедером, лишь имя знаю, но слышал — тот еще мошенник. Один ты с ним не совладаешь.
Я благодарно сложил руки перед грудью, и мы отправились во дворец.
В доспехе Феспий словно стал другим. Он очень ловок, и хотя двигается быстро, но никого не задевает, не толкает людей и повадкой более всего похож на леопарда. Но теперь со мною шел не леопард, а лев, шел неторопливо, в грозном своем величии, позванивая клинком о бляхи пояса, покачивая секирой, сверкая железом и бронзой. Народ расступался перед ним, а кто не успел, тех Феспий отталкивал локтем или древком топора. Дети, женщины и ослы его пугались — непривычно было им видеть ужасный шлем с гребнем из конского волоса. У воинов-филистимцев доспехи и шлемы попроще, из кожи с медными накладками, так что и они взирали на Феспия с почтением. А куда глядел он сам, не определишь, только блестят в прорези глаза и кажется, что взгляд их жалит, как острая бронза.
Мы добрались до ворот, прошли знакомой мне улочкой и миновали площадь. «Хайре!» — небрежно бросил Феспий дворцовым стражам и, не дожидаясь ответа, переступил порог. Тощий кривой слуга уже торопился к нам, чтобы провести к князю.
Князь сидел там же, где я его оставил, в саду под гранатовым деревом. Рядом стояли опорожненные кувшины, туника Бедера была в винных пятнах и выглядела не такой чистой, как в первый раз. Да и взор князя был мутноват, словно пил он без передышки все девять дней.
Приветствовав Бедера поклоном, я промолвил:
– Вижу, ты не нашел мое серебро. Что ж, так, наверное, угодно Амону! Не хочет бог, чтобы ты ему послужил! Но скажи мне, владыка, люди твои искали вора? И если искали, то в каких городах и на каких дорогах?
Тут я заметил, что князь меня не слушает, а уставился на Феспия. Разглядывает его от султана на шлеме до бронзовых поножей и сандалий. Смотрит пристально и даже с опаской, будто прикидывая: а не взмахнет ли этот воин секирой и не снесет ли князю голову?..
Наконец Бедер закончил осмотр и ткнул пальцем в Феспия:
– Ты кто таков?
Я не успел ответить — Феспий представился сам:
– Феспий, сын Алфея, из Лакедемона. Служу танисскому правителю. А ты кто, винный бурдюк?
Брови владыки Дора полезли вверх, щеки побагровели. Он глубоко втянул воздух, ощерился и произнес:
– Знай свое место, наемник! В этом городе я — князь!
– Не вижу князя, вижу пьяного барана, — отозвался Феспий. Шлем приглушал его голос, и потому чудилось, что звук идет как бы из глубокого колодца. — И что делал этот баран? Искал украденное или пьянствовал все девять дней?
Бедер внезапно успокоился. Только стиснутые кулаки выдавали его ярость.
– Сейчас я позову стражей, — медленно вымолвил он. — Позову моих воинов, и — клянусь Зевсом! — через недолгое время твоя голова будет красоваться на копье. А рядом — башка египтянина.
День был жаркий, но я почувствовал озноб. Лягушки с холодными лапками резвились на моей спине, колени тряслись, и я едва удержался, чтобы не пасть на землю.
Феспий ответил, покачивая секиру. Ответил так, будто прогудела боевая труба:
– Когда прибегут воины, я уже буду разглядывать твою печень. Потом убью твоих стражей. Потом пройдусь по дворцу, убью твоих детей и женщин. Псы у тебя есть? Их я тоже убью.
– Думаешь, легко добраться до моей печени, сын Алфея? — спросил князь, вытаскивая из-под седалища кинжал длиною в локоть. — Думаешь, это у тебя получится?
– Не сомневаюсь, — откликнулся Феспий и метнул секиру в древесный ствол — точь-в-точь над теменем князя. Тот ухватил рукоять топора, попытался выдернуть, но не получилось.
– Хороший бросок для козлины-наемника, — пробурчал Бедер и заговорил на неведомом мне языке — очевидно, то был филистимский, одно из наречий народов моря. Феспий ответил, и некоторое время они обменивались непонятными фразами. Похоже, продолжали оскорблять друг друга, поминая Зевса и других своих богов, делая неприличные жесты и хватаясь то за кинжал, то за рукоять меча.
Танец холодных лягушек на моей спине прекратился, ноги перестали дрожать. Солнце-Ра согрело мои кости, я был спокоен, и было мне понятно, что наблюдаю я не смертельную ссору, а некий ритуал, который лишь в самом крайнем случае мог завершиться пролитием крови. Здесь, в этом убогом дворце, встретились соплеменники, князь Бедер и Феспий, но не тот Феспий, что воспринял в Танисе приличные манеры, а Феспий из Лакедемона, где, по словам писца Тхути, мужчин обучали только дракам с самого младенческого возраста. Встретились братцы-разбойники и теперь грозят друг другу кулаками и оружием, пробуют на зуб, покусывают, ибо таков у них обычай. Дикий и странный, но что тут сделаешь! В пустыне не поучают ливийцев, детей песка.
Наконец Бедер ухмыльнулся, почесал спину острием кинжала и спросил на языке Та-Кем:
– Вина хочешь, сын Алфея?
– Давай, — промолвил Феспий и выдрал свою секиру из древесного ствола.
Князь приподнялся, заглянул в кувшины, бормоча: «Что-то еще оставалось… не мог я все вылакать… не мог, яйцами Зевса клянусь…» Обнаружив еще не пустой кувшин, он протянул его Феспию. Тот капнул вина на землю, глотнул, поморщился, но все же допил до конца.
– Кислое у тебя вино, Дорион… кислое, как блевотина Анубиса… Ну ладно! С паршивой овцы хоть шерсти клок… — Феспий опустил кувшин на землю. — Так что там у нас с поисками вора и сокровищ? Что нашел, пресветлый князь?
– Все обыскали, все дороги, хлева и виноградники, — промолвил Бедер с печальным вздохом. — Ни сокровищ, ни вора! Утек! Должно быть, ловкий малый… Ничего не нашли, зато я могу дать совет.
Пришла пора вмешаться.
– Советы не звенят, — заметил я. — Не похожи советы на серебро и золото, так что…
– Молчи, египтянин! Как тебя?.. Ун-Амун?.. Молчи и слушай мои слова! — рявкнул правитель Дора. Он поднял руку с вытянутым пальцем и покачал ею из стороны в сторону. — Не простой совет тебе дам, а княжеский! Хочешь вернуть то, что у тебя украли, делай так, как я говорю! Выбери другой корабль, судно с богатыми торговцами, и отправляйся с ними в путь. А в море ты захватишь их достояние, все серебро и золото, что есть у них, и скажешь: буду держать ваше у себя, пока не найдете мое! Пусть те торговцы отыщут вора и вернут тебе золотой сосуд и четыре серебряных, а если ты потратишь их богатства, пусть оставят сосуды себе. Ну, а не отыщут, окажутся в убытке. Но это их дело, а не твое!
От этого совета пришел я в полное изумление, ведь не княжеский он был, а разбойничий. И, поразмыслив недолгое время, произнес:
– Ты предлагаешь мне ограбить чужих торговцев?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
