Попытаемся конкретизировать воздействие богослужебных текстов на складывание и утверждение только двух признанных черт русского национального характера, которые важны с точки зрения понимания как нашего прошлого, так и настоящего и будущего русского народа.
Первая из них – проблема терпения, вторая была названа в указанной статье М.М.Громыко идеей «монархизма», имевшей в народе «прочную христианскую основу».
Терпение, по учению христианства, не только одна из основных добродетелей Веры, но, по словам Тертуллиана, все остальные добродетели – смирение, кротость, воздержание – образуются в «школе терпения». В определении христианской любви (1 Кор. 13: 3–8) апостол Павел на первое место ставит именно долготерпение, образец которого – долготерпение Господне; прп. Ефрем Сирин, популярный не менее св. Иоанна Златоуста в России автор, призывает: «Потерпи Господа в день скорби, чтобы покрыл тебя в день гнева», ибо «кто приобрел терпение, тот приобрел упование и спасение». В основе христианского учения о терпении лежат точные и образные слова Писания: терпение – испытание веры (Иак. 1:3); терпение происходит от скорби (Рим. 5:3) и именно терпением люди спасают свои души (Лк. 21:19); терпение дарит людям Бог (Рим. 15:5), и оно дает человеку опытность (Рим. 5:4) и т. д.
Учение о терпении, на котором основываются все остальные христианские добродетели, очень рано вошло практически во все основные русские службы. Впервые службы русским святым были включены в печатную Минею сентябрьскую 1619 г.[180] В конце книги, «у задней доски», были напечатаны службы нескольким русским святым, в том числе при. Сергию Радонежскому, мученикам и исповедникам Михаилу, кн. Черниговскому, и боярину его Феодору, кн. Давиду и Константину Смоленским.
Едва ли нужно аргументировать тезис о неоценимом влиянии на русскую духовность, русскую святость и народную русскую жизнь образа при. Сергия Радонежского, который по своей популярности в русском народном пантеоне может быть поставлен непосредственно после Николая Чудотворца. Поэтому особенно показательно, что в тексте службы прп. Сергию, в отличие даже от его жития, на первый план выдвигаются крепость веры и подвиг терпения преподобного как основы всех иных величайших его добродетелей. Уже в третьей стихире малой вечерни говорится почти в терминах народной пословицы, что прп. Сергий «угасил углие страстей потом воздержания и терпения»[181]. В прекрасных образах следующих стихир (шестого гласа) раскрывается понятие подвига терпения: «Преподобие отче, кто исповесть труды твоя и болезни, или кии язык изречет жестокое твое житие, бдение же и сухоядение, и иже на земли лягание, худость ризную и память смертную». Далее в службе многократно говорится, что прп. Сергий «показа на земли – в лощениях, в молитвах и во искушениях – образ крепкого и неленостного терпения»[182].
Исходя из текста службы видим, что именно бесконечно терпеливый отказ от всего плотского позволил при. Сергию «пощенья страданиями утвердиться и яко злато в горниле искушений сияя явитися». Самыми яркими с интересующей нас точки зрения являются включенные в текст службы в качестве прямой речи поучения прп. Сергия «ко учеником»: «Не устрашимся подвига постнаго – да страшнаго гиеньского мучения избежим»; «Согбени будут руци – да воздеются же ся к Богу. Нози же утверждены на молитве предстояти». Еще более выразительны тексты, с которыми, по словам службы, прп. Сергий «ко всем глаголюща»: «Терпяще мучения нынешняя мужьствене, веселуяся будущим… Люты скорби, но сладок рай. Болезнени труды, но присносущно восприятие. Мало стерпим, да венцы нетленными украсимся». И именно к прп. Сергию, как к непорочной душе ради «крепкого терпения», обращается, по словам службы, «Русская всеосвященная и великая Церковь с православными князи, иноки же и простые с молитвои о спасении душ верующих»[183].
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не менее подробно разработана тема терпения и в службах князьям-мученикам, терпеливо и мужественно отдавшим жизни за веру и землю Русскую. Высший подвиг христианского терпения показали юродивые во Христе или Христа ради юродивые (блаженные). Словом «урод» или «юрод» переводились греческие многозначные слова цюрод или оаХод, означающие понятия от «простой», «глупый» – до «безумный»[184].
Исторические судьбы русского общества сделали именно юродивых особо почитаемыми народными святыми. На Руси первый святой юродивый – Исаакий прославился уже в конце XI в. К концу XVI в. каждый крупный город Руси имел своих юродивых – святых заступников, которым были посвящены храмы или престолы. При этом юродивых почитали не только простые люди, но во многих аристократических домах для них находилось гостеприимное убежище. В XVII в., особенно после раскола, Русская церковь стала относиться к людям юродствующим (блаженным) подозрительно, а Синод в 1732 г. издал указ о заточении таковых в монастыри.
Наиболее разработана тема терпения как христианского подвига в службе русскому святому, само имя которого стало символом этой добродетели, – св. Василию Блаженному, Христа ради юродивому Московскому. Хотя святые – юродивые, или блаженные – известны с раннехристианского времени (св. Исидор, ок. 365 г.?)[185], однако в литературе многократно отмечалось, что обилие святых блаженных и необыкновенно высокое их почитание является особенностью именно русского православия. Все службы русским святым блаженным полны прославления подвига терпения.
Уже первая стихира малой вечерни, т. е. собственно начало службы Василию Блаженному 2 (15) августа, формулирует сущность подвига святого: «Труды и терпением готову юрод миру, но Христу мудр, в терпении и страдании тверд явися»[186]. Стихира по 50-м псалме подробно раскрывает образы терпения блаженного, в которых он явился миру «крепкостоятелен». Эти же мысли повторяются в стихирах на литии: «В народе наг ходя, не срамяся, мразы и жжения солнечнаго не уклонялся, мудрейшим юродством, терпением и страданием Христу наследова, богатство нося в душе некрадомо»[187]. В тропарях пятой песни канона, где также раскрывается понятие христианского терпения, на первом месте как самый великий подвиг названо «безыменство», т. е. отказ блаженного ради Господа от собственной личности и даже собственного имени, а также «телесное удручение, досаждение неразумных и нищета»[188]. Почти все седальны службы блж. Василию также начинаются мыслями
0 терпении: «Явися чуден в терпении твоем» (седален по первой стихологии); «Приобрящеши Христу многими трудами и терпением» (седален по второй стихологии); «Радуйся, яко терпеливо Христу работая» (седален пятого гласа). Седален четвертого гласа указывает и причину столь высоких подвигов святого: «Вселися в тя Отец и Сын и Святой Дух, и дарова тебе терпение и мужество и храбрость духовную»[189].
В службе найден удивительный образ для определения блж. Василия, который стяжал во многом терпении плоды Духа Святого и стал поэтому «земный ангел и небесный человек», который послужил «Владыце во мнози терпение и тем сказася равен Семиону Юродивому, Андрею Цареградскому, Павлу Фивейскому, Максиму Чудному и Прокопию Великому» и даже самому «бедному Лазарю»[190]. Поэтому, как говорится в тексте службы, святой не только просветил Российскую землю, но и «в дальних странах явися еси чуден». В конце службы блж. Василий призывается: «…непрестанно воздежи руце за ны ко Господу, моляся за царя правое л авнаго и царицу его и чад их, и за князи, и вси людие, да избавит ны от пленения и междуусобныя брани»[191].
