противника. Оставив позади всхлипывающую Фаиду, Эвридика выскользнула через черный ход, обогнула дом и свернула на Малую Субуру.
Аякс дожидался у крохотной лавки, торгующей цветами. Даже в унылой коричневой тунике он был таким же неприметным как слон посреди цирка. Эвридика прошла мимо, старательно не обращая на него внимания.
– Красавица, куда спешишь? Зачем торопишься? – подобравшись сзади Аякс обхватил ее вокруг талии и прижал к себе.
– Ну точно не к тебе, – Эвридика ткнула его в бок локтем.
С таким же примерно результатом она могла попытаться оттолкнуть кирпичную стену. Гладиатор покровительственно фыркнул и тут же взвыл, когда куртизанка лягнула его каблуком в голень.
– Больно же! – Он разжал руки и демонстративно погладил пострадавшую конечность. – За что?
– Руки не распускай.
– Конечно, маленького Аякса каждый может обидеть. Все бьют, никто не любит.
– Хватит уже. Пошли, – Эвридика протянула руку, и гладиатор галантно подставил ей локоть.
– Дорогу богине! Дорогу прекрасной матери!
Эвридика выругалась. Прямо перед ними на Патрицианскую улицу вырулили два бритоголовых жреца, криками и ударами в маленькие барабаны, расчищавшие путь шествию. За ними следовали несколько музыкантов, дующих в свирели и флейты, а позади пара десятков приплясывающих мужчин и женщин в белоснежных одеждах. Одни рассыпали перед собой цветы, другие окропляли улицу водой, смешанной с благовониями. Мужчины, чьи лысые черепа сверкали на солнце, размахивали пальмовыми ветками. Несколько человек несли перед собой зажженные фонари или факелы. И все они пели. Вместе с игрой свирелей и флейт, громом барабанов и выкриками жрецов это создавало оглушительную какофонию. Казалось звукам процессии не хватает места на узкой улице, как не хватало его самому шествию. Нечего было и надеяться пробиться через эту толпу. Эвридика и Аякс отступили, прижавшись к стене.
– Славьте богиню! Славьте спасительницу! – требовательно выкрикнул прямо в лицо куртизанки изможденный служитель, идущий возле носилок, на которых возвышалась статуя вставшей на дыбы коровы.
За носилками следовали десятки трясущихся в священном экстазе горожан, которые присоединились к шествию по дороге. В Городе, который заполнили выходцы со всех концов света, восточные культы набирали все большую популярность. Не устоял перед ними даже сам великий Цезарь. Околдованный чарами египетской царицы, он дал разрешение почитателям Исиды построить богине храм на Марсовом поле. Гибель Цезаря не позволила завершить начатое. Его преемник не отличался снисходительностью своего приемного отца и отозвал выданное им разрешение. В неистовом стремлении восстановить исконную римскую набожность Гай Юлий Цезарь Октавиан немало делал, чтобы остановить распространение чужеземных обрядов, однако, даже он не слишком преуспел в своих начинаниях.
Никакие меры, что предпринимали обеспокоенные власти против иноземных культов не могли охладить фанатичного пыла их почитателей. До молчаливого неодобрения власть имущих большинству из них не было никакого дела, а прямые запреты приводили лишь к тому, что поклонение заморским богам перемещалось с улиц и храмов в подвалы и на пустыри. В конце концов властям ничего не оставалось как смотреть на происходящее сквозь пальцы, следя лишь за тем, чтобы поклонение чужим богам не умаляло почитания собственных.
Наконец, процессия проследовала мимо, а гладиатор и куртизанка смогли продолжить свой путь.
– Главное, не пытайся с ним это обсуждать, – как только процессия отошла достаточно далеко, чтобы музыка и песнопения перестали заглушать слова, Аякс вернулся к разговору, который они вынуждены были прервать. – Лучше бы тебе вообще с ним не встречаться. Ты должна просто разведать обстановку. Я все сделаю сам.
– Ну, конечно. Ты уже столько всего наделал.
– И разве я был не прав?
Эвридика вздохнула. Нужно было, наверное, что-то вроде катапульты, чтобы прошибить несокрушимую самоуверенность гладиатора.
– Почему ты решил, что он захочет с тобой разговаривать. Я уж молчу о том, чтобы заплатить. За что ему платить? Чего бояться? Чем ты можешь ему пригрозить?
– Детка, я ведь говорил, Меланхет, мне много чего рассказал. Об остальном я догадался. Он заплатит, – без тени сомнения отозвался гладиатор.
– Меланхету не очень помогли его тайны.
– Меланхет был самоуверенным, самовлюбленным засранцем, которому не могло прийти в голову, что кто-то способен оказаться лучше, чем он.
– А ты…
– А я само благоразумие.
– Аякс, мы договорились, и я сделаю то, о чем ты просишь. – Если у нее будут дети, наверное, именно таким тоном с ними нужно будет разговаривать, когда они начнут донимать ее капризами. Тут главное сохранять терпение. Сохранять терпение, какой бы лютой смерти паршивец не заслуживал. – Но я прошу тебя подумать еще раз. Потому, что я уверена, что пресловутая тайна, которой ты хвастаешь, не стоит денег, которые ты за нее собираешься попросить. Я не уверена, что она вообще чего-нибудь стоит.
– Ты не понимаешь, – Аякс покровительственно похлопал ее по руке. – Честь. Честь стоит любых денег.
– Куда мне! Что куртизанка может знать о чести? То ли дело гладиатор. Могучий боец, отважный мужчина.
– Вот именно. Молчи, женщина, и делай как велят. – Гладиатор развернул Эвридику к себе, картинно нахмурил брови и тут же взвыл. – Опять! – на этот раз его голень познакомилась с носком туфли.
– Скажи спасибо, что я не прицелилась выше. Коленом.
– Премного благодарен, благородная госпожа. Твоя доброта не знает границ. – Склонившись в преувеличенном поклоне Аякс воспользовался возможностью погладить пострадавшую ногу. – Твои ласки ни с чем не сравнимы.
– Аякс!
– Нет, серьезно, до сих пор меня так только кобылы ласкали.
Эвридика чуть согнула ногу и сделала вид что целится ему между ног.
– Эй, эй. Ладно. Я уже молчу. – Аякс поспешно прикрыл руками подвергшуюся угрозе часть своего тела. – Я просто хотел сказать, что в этот раз ты могла бы выбрать другую ногу.
– Как скажешь, – покладисто согласилась куртизанка. – В следующий раз будет правая.
– Отличный боевой дух. Так держать! – одобрил Аякс.
– Ладно, – внезапно Эвридика почувствовала себя уставшей. – Давай покончим с этим.
– Да. Пора, – веселость Аякса исчезла, как неудачные стихи исчезают под мокрой губкой разочарованного поэта. – Я только еще раз прошу тебя быть осторожной. И помнить, что он уже убил Меланхета.
– Как ты говорил: Меланхет был самоуверенным засранцем, а я само благоразумие. Дальше пойду одна. Будет досадно, если кто-нибудь увидит тебя возле дома.
Аякс осторожно погладил ее по щеке.
– Я буду ждать тебя здесь.
– Это не обязательно и точно очень неосторожно, но кто я такая, чтобы тебя отговаривать?
*****
Выскочив из квартиры Эвридики Юний, долго еще не мог прийти в себя. Он опять это сделал. Опять выставил себя в смешном и неудобном виде. Наверняка Эвридика сейчас хихикает над ним вместе со своими шлюхами. Но он не мог иначе. Не мог больше сдерживать раздражение, что копилось внутри,
