Изредка Ингия отрывала руку от лица, поспешно крестилась, всхлипывала и шептала одну и ту же фразу.
— Спаси нас, Господи, — прислушавшись, разобрал Сигурд. — Огради от дщери адовой, ведьмы, сатанинской прислужницы… Спаси, Господи!
Днем за Сигурдом прислали толстого Арни. Почесываясь и приглаживая взлохмаченные после ночной пирушки волосы, он принес в монастырскую тишину запах медовухи, пота и вольности. Потрепав вышедшего к нему Сигурда по плечу, толстяк сообщил:
— Рагнар велел привести тебя. — Полез под рубаху, пятерней поскоблил бок. — Лучше бы я спал на земле, чем на их блохастых постелях! А эти, "серые", тоже спят на ворохе набитого перьями тряпья?
"Серыми" он называл монахов. Сигурд покачал головой:
— Нет. Они спят на голых досках.
— Фи! — презрительно сообщил Арни.
— Зачем я нужен Рагнару? — Теперь, когда Арни оказался слишком близко, к запаху медовухи примешался и крепкий луковый дух. Сигурд поморщился.
— Не переживай, — хихикнул эрул. — Просто графу нужна грамота, в которой будет сказано, что мы не станем тревожить его людей, если они не потревожат нас. Ну и еще, что мы заплатим за обиду. А взамен граф даст нам еду и другие вещи. Ты должен написать это рунами.
— Я должен написать закон или договор?
Арни фыркнул, скривился:
— Почем мне знать? Ночью Герд, Льот и Ори Бык слегка потрясли здешних торгашей, те побежали с жалобами к графу. Вот Бернхар и пристал к конунгу с этой грамотой.
— Почему Рагнар сам не напишет? — поинтересовался Сигурд.
— Он — воин, — объяснил толстяк.
Сигурд не сомневался, что почетное звание воина заменяло эрулам умение вести счет и чертить руны.
— А Бернхар?
— Его люди не умеют писать северные руны. А Бернхар хочет, чтоб все было написано. Как будто какая-то грамота может помешать нашему конунгу вершить свое право!
Арни насмехался, а Сигурд не понимал происходящего. Судя по всему, Рагнар намеревался дать графу письменное обещание не нападать на крепость. Но ведь еще на пристани они подписали мирную грамоту. Зачем тогда второй договор, да еще на северном языке? И почему для составления столь важного обещания позвали именно Сигурда? Скальд Бьерна, как и сам ярл, наверняка мог начертать нужную бумагу. Может, Рагнар просто не доверял своим нежданным соратникам? Или правитель Гаммабурга полагал, что рука руку моет? Но почему тогда он не пригласил Ансгария? Настоятель Гаммабургского монастыря знал северные руны, он не раз бывал в Датской земле и в Свее.
Мысли Сигурда завертелись, как на больших торгах в Каупанге, когда для выгодной сделки приходилось что-то высчитывать, в чем-то разбираться, а где-то и додумывать. Сигурд любил пору торгов, его сделки всегда были удачными, многие даже считали, что к нему благоволит Фрейя или Локи. Воз можно, к его успехам имели отношение и богиня плодородия, и бог хитрости, однако в основном Сигурду помогала собственная башковитость.
— Ух ты! — довольный голос Арни вывел Сигурда из раздумий.
Проследив за указательным пальцем толстяка, бонд увидел Гюду. В чистой одежде, умытая и посвежевшая после сна, княжна лучилась теплой женской красотой. Ее округлое лицо, розовые щеки, пухлые губы и большие голубые глаза удивительно хорошо сочетались с ладной полненькой фигурой, покатыми плечами и крутыми бедрами. Склонившись над деревянной бадьей, Гюда принялась плескать на лицо пригоршни воды. Сверкающие капли сбегали по ее шее, мочили ворот голубой нарядной рубашки. Стоящая подле нее Ингия держала рушник, терпелив дожидалась, пока княжна умоется. После утренней истории с конем Ингия никак не могла прийти в себя — вздрагивала, испуганно оглядывалась и то и дело крестилась.
Арни пихнул Сигурда кулаком в бок:
— Ты ведь недаром тогда в море не отпускал дочку конунга Гарды, а, бонд?
— Она тебе нравится? — усмехнулся Сигурд, ответно подтолкнул Арни. — Так забирай!
Толстяк ошалело захлопал белесыми ресницами, в его глазах мелькнул испуг, смешанный с удивлением.
— Ты что?! — оторопело произнес он. — Она же обещана Рагнаром твоему хевдингу.
— А у меня есть хевдинг? — окончательно сбивая эрула с толку, спросил Сигурд.
К подобным сложностям Арни не привык. Какое-то время он соображал, хмуро взирая на бонда, а потом сделал то, что всегда помогало решить проблему: не размахиваясь, врезал Сигурду кулаком в живот. Перед глазами бонда замельтешили разноцветные точки, дыхание перехватило. Согнувшись, он хватанул ртом воздух, коекак сглотнул набежавшую слюну.
— Язык твой — враг твой, — безмятежно заметил Арни, подцепил бонда пятерней под локоть, хохотнул и потащил прочь с монастырского двора.
— Пошли. Рагнар ждать не любит. Да не кряхти ты, отхаркаешься по дороге.
Он оказался прав — по дороге Сигурд отхаркался и даже отдышался.
Бернхар и Рагнар ждали его в крепости, в просторной зале, где на выложенном каменными плитами полу стоял стол с гнутыми ножками и две скамьи, гораздо короче обычных гостевых. Составление нужного договора не заняло много времени.
Делая вид, что проверяет написанное, Рагнар лениво осведомился о княжне и кивнул, услышав, что она жива и здорова. Убирая договор в принесенный слугой сундучок, граф посетовал на скаредность монахов, и особенно отца Ансгария, "который, имея богатства несметные, поскольку приходится родственником аббату Эбо, а тот, в свою очередь, не кто иной, как двоюродный брат короля Людовика, и все перечисленные жертвуют на богоугодные дела деньги и земли немалые, не хочет делить доходы с городом".
"А главное, не делится с ним, графом Бернхаром", — про себя добавил Сигурд.
Рагнар же сетования графа истолковал по-своему.
— Да чего его спрашивать? Давай поделим сами, — коротко предложил он Бернхару.
Правитель Гаммабурга побледнел, махнул рукой, спешно отсылая слугу, испуганно зыркнул на Сигурда, засуетился:
— Нет-нет! Не надо! Он ведь не себе берет, тратит во славу Господа нашего. Нищим раздает, на монастырские нужды…
— Не надо, так не надо, — пожал плечами Рагнар.
Ночью конунг хорошо повеселился, теперь ему досаждала головная боль и сухость во рту. Причитания графа вызывали раздражение. А еще надо было проверить снеккары, угомонить бойких до чужого добра хирдманнов, глянуть, чем занимаются люди Бьерна, — ярл мог попытаться забрать княжну и втихаря покинуть город. Хотя без разрешения короля саксов по Лабе ему не пройти. А если повернет обратном Шверинерзе его будут поджидать разъяренные варги. Теперь они хорошо подготовятся. Рагнар нарочно напал на их крепость, чтобы Бьерну не было дороги назад. Если ярл догадался об истинной причине нападения, то эрулам следует ждать ответной подлости — Бьерн никому и никогда не спускал обид. Нынче за ярлом нужен глаз да глаз. Избавиться бы от него, да нельзя — он родич Хорика Датчанина, не раз ходил по Лабе, знает все мели вдоль Фризских островов, и его люди слывут лучшими на севере воинами. Пока дочь конунга Гарды в руках Рагнара, самый сильный из морских ярлов будет на его стороне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
