Заснувшее не надолго наедине со мной одиночество…
Черт, я может извращенка, раз думала о нем как о мужчине в такой ситуации, да еще и помня о не самом приятном характере… Но я думала. И ни разу даже близко не испытала отвращения, ухаживая за Квинтом.
Плотная светлая кожа, гладкая под моими руками. Довольно широкая для его комплекции грудь - почти без волос, но частично покрытая выпуклым темным узором, который я только однажды позволила себе очертить пальцами и сама же отпрянула, покраснев.
Крепкие руки... столько же страха я натерпелась, когда накладывала шину.
Разрезать рукав, убедиться в отсутствии торчащих обломков и открытых ран - и сдержать тошнотворный позыв, увидев неестественный изгиб - осторожно оттянуть конечность с двух сторон, чтобы кости расположились друг напротив друга, проложить ткань между кожей и поленом и аккуратно примотать… Когда я закончила, то была едва ли не мокрее, чем дар Квинт.
Мускулистые, но сухопарые ноги. Впалый живот, серые кальсоны до колен, ничего, в общем-то, не скрывающие… Потом и их пришлось снять - ради гигиены - и теперь ниже бедер Адриан был прикрыт лишь невзрачной тряпицей.
Он был привлекателен, этот дар, особенно с расслабленным лицом и растрепанными волосами…Особенно когда не угрожал и не пугал меня...
Я вытерла мужчину насухо и отошла к окну.
Занимался рассвет. Уже третий, который я наблюдала с этой высоты. Фиолетово-голубой, да, но от этого не менее прекрасный. И тут же в разбитые окна ворвался теплый ветер, наполняя меня надеждой… Может сегодня вода спадет окончательно? Она опускалась понемногу ниже - в этом я убеждалась каждый раз, когда сходила вниз, по винтовой и дряхлой лестнице и проверяла затопленный первый этаж и отвратительно чавкающий вход в подземный лаз.
И угольком рисовала черту - уровень моря.
Или может заметят мой сигнал? Пусть я и не вижу замок за встающей слишком близко от маяка скалой - но мог же там хоть кто-то заметить огонь на крошащемся подоконнике, который я постоянно поддерживала. С сомнением, правда… Меня не оставляла мысль, что происходящее весьма странно. Нахождение столь нужного решателя здесь, а не в замке. Отсутствие даже попыток поискать его в этой стороне. Мое падение в тайный ход. И то, с чего все началось - похищение Камиль.
А вдруг там произошел какой переворот, о котором я или мы не знаем, и я только привлеку внимание плохих людей?
Но я продолжала рисковать и надеяться, что огонь заметят.
Пусть мне вполне удалось наладить быт - на верхней площадке маяка, куда меня удивительным образом дотащил дар Квинт, было сухо, тепло и свежо. И достаточно старых досок на раскопку. Чуть ниже нашлась кладовая с чем-то вроде ферментированного сыра в бочке - всего одна емкость, но она давала возможность не умереть с голода. Прохудившаяся в некоторых местах кладка позволила дождевой воде скопиться в углублении, так что вопрос жажды также не стоял остро.
Но я понимала, что долго мы так не продержимся, а, с учетом состояния Адриана Квинта, любой лишний день мог оказаться критичен.
Потому фанатично и постоянно проверяла выход и гряду, что все еще скрывалась под водой, и жгла огонь.
И попутно изучала старую, местами размокшую книгу наблюдений, повествующую об истории маяка Анива. К сожалению как раз из-за повреждений мне удалось прочитать эти данные в общих чертах, но основное я для себя уяснила. И даже полюбовалась картинками этой местности «со стороны» - тот, кто вел книгу последним, обладал неплохим художественным талантом.
Белый - как же здесь любят этот камень - высокий и мощный. С огромным, почти разрушенным зданием-основанием. Он стоял, максимально вдаваясь в море и направляя корабли - пусть и те, что появлялись здесь раз в год. Здесь жили смотрители и дозорные, подземный ход позволял держать это место как «точку отправления» на случай войны, а расположение и удаленность - наблюдать за звездами.
Но потом «началось землетрясение и пришли твари». И, общем-то это было началом конца. В нем больше не работали, за ним не ухаживали. И вот уже несколько десятков лет он ветшал и превращался в отсутствующую точку на карте. Если я прочитала верно, то после "тварей" в маяк было запрещено приходить. Поскольку он был «осквернен».
А может потому, что боялись повторения природных катаклизмов и смертей?
Неровные строчки обрывались здесь, но заставляли задуматься. Например о том, что библиотека тоже выглядела заброшенной и «оскверненной». Могло быть такое, что местные не терпели, когда целостность построенных ими объектов кто-то или что-то нарушал? И отказывались заходить туда - и другим не давали?
Пока на этот вопрос ответа не было.
Я снова спустилась ниже, убедилась, что уровень воды опять изменился - в лучшую сторону - и кивнула сама себе.
Прилив не вечен. И даже если дар Квинт не придет в себя, рано или поздно обнажится «дорога» до скал, и я попробую забраться по ним и добраться до замка, чтобы вызвать помощь.
Я вернулась в наше обиталище, отломила несколько щепок - скорее всего это были остатки мебели - и села рядом со спокойно спящим на вид мужчиной. Облокотилась спиной о каменную кладку, и, развлекая саму себя и разгоняя заунывный плеск волн, принялась декламировать тихонько:
Из океана толпы, из моря ревущего, нежно дошла до меня капля одна, шепчет, Тебя я люблю, чуть время пройдёт и умру я,
Долгий путь я прошла, чтобы только взглянуть на тебя, к тебе прикоснуться,
Ибо я не могла умереть — на тебя не взглянувши хоть раз,
Я боялась, что я иначе, быть может, тебя потеряю.
Вот мы встретились, мы увидались теперь, мы не погибли,
С миром вернись в океан, любовь моя,
Я тоже ведь часть в океане этом, любовь моя, не так уже мы раздельны,
Погляди на округлость великую, на слитность всего, о, как совершенно!
Но что до меня, до тебя, неудержное море должно разлучать нас,
На час по различным путям унося нас, но не может оно унести нас врозь навсегда;
Будь терпелива — немножко — ты знаешь, я воздух приветствую, говорю с океаном и сушей,
Каждый день на закате солнца во имя твоё, Любовь моя.
(И снова Уитмен)
- У тебя удивительные познания… Ни-ка. И такое романтичное… представление о жизни.
Вздрогнула и медленно повернула голову. Очнулся? Потемневшие до черноты от боли и дурного состояния глаза смотрели на меня внимательно и остро. А еще - с обидой как-будто.
Он обвиняет меня в произошедшем?
Но странное чувство быстро прошло. А я спохватилась, встала и
