В том же самом интервью Джон Леннон заявил о своих антипатиях к представителям так называемого истеблишмента:
«Чем известнее мы делались, тем нереальнее становились вещи, с которыми приходилось сталкиваться, тем большего от нас ждали. Заходило так далеко, что какая-нибудь жена мэра начинала тебя оскорблять и орать „Как вы смеете!“ только потому, что ты не пожал ей руку. Дерек (Дерек Тейлор был в группе сопровождения „Битлз“, позднее стал шефом пресс-службы битловской фирмы „Эппл“ — прим. автора) рассказал мне однажды такую историю. Это было в каком-то американском отеле. Только мы легли спать после концерта, как объявилась жена мэра и сказала: „Разбудите их, я бы очень хотела их видеть“. А Дерек сказал: „Нет, будить я их не буду“. И тут она стала орать: „Или вы их разбудите, или я расскажу об этом прессе…“ Все это продолжалось довольно долго. Они всегда угрожают прессой и плохим паблисити, эти дочери шефов полиции или отпрыски мэров — пренеприятнейшие дети отвратительных родителей. Вокруг нас и так все время толкались всякие людишки, а тут еще эти — на меху. Это были ужасные, унизительные опыты. Например, когда мы на Багамах снимали „Help!“ („На помощь“). Там мы иногда сиживали вместе с губернатором и терпели обиды от этих избалованных буржуазных задниц, которые то и дело отпускали помойные замечания о наших манерах или о пролетарском происхождении. Я, конечно, тоже начинал их оскорблять, в такие моменты я просто не могу заткнуть себе глотку. Это ужасно, весь бизнес ужасен. Это было постоянное унижение, надо было бесконечно прогибаться, чтобы остаться в их глазах „Битлз“. Именно это я нахожу омерзительным. Я думаю, что сотворил все это сам, хотя и предвидеть не мог, что так случится — постепенно, шаг за шагом.
И вдруг ты видишь себя посреди этой полной бессмыслицы — делаешь громкие дела, которые делать не хочешь, имеешь дело с людьми, которых не переносишь, которых ты ненавидел, когда тебе было десять лет…»
Между ситуацией, очерченной здесь, и моментом, когда Джон Леннон оказался в состоянии объективно и самокритично оценить события шестьдесят четвертого года, пролегли еще шесть лет — время, принесшее еще более горький опыт.
«Я продал мою душу дьяволу…»
Давно канули в Лету времена, когда «Битлз» были не более, чем одной из многочисленных поп-групп. Теперь они стали институтом, от которого ждали Вполне Определенного.
Что бы они теперь ни делали, основательно просчитывалось для лучшего восприятия фанатов. Это касалось не только их песен, но и стиля жизни.
Необходимость жить под взглядами общественности угнетала Джона. Рэю Кулеману он сказал: «Я сыт всем этим… Иногда по уик-эндам становится так плохо, что мы покидаем дом и куда-нибудь уходим. Главное дело — прочь от фанов, которые приходят и глазеют. Впрочем, это — не фаны! Они считают мой дом лагерем для каникул. С бутербродами и термосами с чаем они осаждают мой участок, топчут его. За что они, собственно, его принимают? За национальный парк „Битлз“? Взрослые тоже являются сюда, а не только школьницы. Я вышел и сказал, чтобы они убирались, а они пообещали, что больше не будут покупать мои пластинки…»
Немного позднее Леннон сформулировал свой протест еще резче: «Отвратительно, когда эти люди вертятся вокруг и говорят: „Но это же мы сделали вас теми, кто вы есть, вы, свиньи неблагодарные“. В известном смысле это — правда, но кое-где наши обязательства тоже имеют свои границы. Когда я поставил черные стекла на моем роллс-ройсе, один фан мне написал: „Ты скрываешься от людей, которые сделали тебя тем, кто ты есть. Ты поворачиваешься к ним спиной и бежишь прочь!“.
Какая ерунда! Когда я иду в ближайшую лавку и покупаю букет цветов, я же не жду от продавца, что он весь остаток жизни будет мне кланяться. Я не хотел бы произвести впечатление, что мы не любим, когда любят нас. Мы ценим это, но и понукать собой всю жизнь не позволим. Люди, кажется, принимают нас за автоматы. Они платят шесть шиллингов и восемь пенсов за пластинку, а мы должны вести себя так, как они нам предписывают. Вбрасывают деньги, чтобы из ящика выскочил чертенок. Этот аспект бытия поп-звезды мне вообще не подходит».
Последние месяцы 1964 года — после возвращения из турне по США — оставили Джону мало времени для Синтии и Джулиана. Со 2 по 8 октября Леннон с друзьями работал в студии над фрагментами записи к долгоиграющей пластинке «Beatles For Sale» («„Битлз“ на продажу»), а 9 октября был дан старт их пятому турне по Англии. 12 ноября они вновь оказались в студии, чтобы до 16-го завершить работу над новым диском. Время поджимало. Поэтому из пятнадцати песен шесть пришлось на их репертуар времен «Пещеры». Возвращение к темам «Rock And Roll Music» (Чак Берри), «Mr. Moonlight» («Мистер лунный свет») Рея Ли Джонсона, попурри «Kansas City» («Город Канзас») Джерри Клайбера и Майка Столлера, «Хей-Хей-Хей-Хей» Ричарда Пеннимэна, «Words Of Love» («Слова любви») Бадди Холли, «Honey Don't» («Любимая, не надо») и «Everybody's Trying То Be My Baby» («Все хотят стать моей девочкой») Карла Перкинса обеспечило запись пластинки всего за двенадцать дней.
О продуктивности Джона Леннона и Пола Маккартни говорит тот факт, что каждый из них во время второго студийного сейшна написал по одной песне, которые еще до появления альбома вышли на сингле «I Feel Fine» («Я чувствую себя прекрасно») — «She's A Woman» («Она — женщина»).
Песни «No Reply», «I'm A Loser», которые написал Джон, и «Baby's In Black», которую он создал вместе с Полом, дают представление о депрессии автора, его намерении сочинять тексты, посвященные личным проблемам. Он описывает ситуацию, когда разрываются связи, сетует на трудности общения.
I'M A LOSER
I'm a loser, I'm a loserAnd I'm not what I appear to be.Of all the love I have won or have lost,There is one love I should never crossed.She was a Girl in a million my friend,I should have known she would win in the end.I'm a loser, and I lost someone who's near to me,I'm a loser, and I'm not what I appear to be…
Я проигравший, я проигравший,И не тот, за кого меня все принимают.Из всей любви, которую я выиграл и потерял,Есть одна, которую лучше бы я не встречал.Она была девушка, мой друг, одна из миллиона.Я должен был бы знать о том, что она хотела быть победительницей.Я проигравший, и я потерял ту, которая была мне близка.Я проигравший, и не тот, за кого меня все принимают.
Его жизненные обстоятельства казались ему все более неудовлетворительными. Он все явственнее осознавал, что его претензия жить собственной жизнью в тех условиях нереальна.
Рок-н-ролльные мотивы на пластинке «Битлз» «На продажу» позволяют догадаться о тоске по гамбургским временам и вечеринкам в «Пещере».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
