И то, как он хвалил командующего фронтом, продолжавшего придерживать танки, мне в его устах не поправилось. Была в этом какая-то нота самозащиты, чувствовалось желание рисковать раньше, чем создастся такая обстановка, при которой большого риска не будет.
Мне просто по-человечески показалось, что, когда командующий фронтом бережет свой единственный танковый корпус и боится пустить его раньше времени, это одно. Но, когда о том же самом говорит командир этого корпуса после того, как его корпус восемь месяцев формировался и третий день стоял в бездействии на дорогах, в этом было что-то совсем другое...
Приехал офицер связи из той танковой бригады, которой сегодня была поставлена частная задача, и доложил Д., что мимо них проезжал командующий фронтом, который сказал: "Бой вести, но всеми силами в него не ввязываться".
- Вот видите, не ввязываться! - с торжеством сказал Д. - Не ввязываться! Я и сам видел, что всеми силами еще не нужно ввязываться!
Но сам он настоящей связи со своей вступившей в бой бригадой, насколько я понял, пока не имел, и о том, где находятся его же собственные танки, его пришел проинформировать офицер оперативного отдела стрелкового корпуса. Оказывается, мотопехота залегла под огнем, а танки стояли в колонне перед минным полем и из колонны стреляли.
Выслушав это, Д. никак не реагировал, как будто всего этого не было. Он то диковато смеялся, то часто и широко улыбался, и странная улыбка эта казалась мне минутами просто улыбкой нервнобольного человека. Может быть, это было не так, но мне казалось, что именно так.
Вскоре появился начальник штаба корпуса, одетый тоже в комбинезон, генерал с круглым лицом.
- Ну как? - спросил его полковник из АБТ фронта.
- Поспал.
- Я заходил, видел. Не стал тебя будить.
Протерев со сна глаза, начальник штаба корпуса стал с ходу ругать командарма, который разбудил его сейчас своим звонком, а до этого уже один раз грубо говорил с ним еще под Сталинградом.
- Я тоже ему сейчас в голос ответил, - с оттенком хвастовства сказал начальник штаба. - Он голос поднимает, и я голос подымаю. Хоть бы мне в третий раз на него не работать, а то еще сморожу про него то, что думаю...
В манере, с какой он все это говорил, было какое-то неумное мальчишеское бахвальство: "А ну, тронь меня, а ну, только тронь! А ну, попробуй..."
Принесли тарелку с кусками колбасы и вареного мяса, бутылку с Мутной жидкостью и два стакана. Нам с Альпертом налили по полстакана этой мутной жидкости. Мы спросили, почему только нам.
- Мы только что завтракали, - сказал Д. Когда он сказал это, я подумал, что был нрав, предположив, что он уже успел выпить.
- Уже завтракали, - повторил Д., - и больше не будем. Пейте одни.
Эти слова меня обрадовали. В общем-то, он был радушен отнесся к нам, как говорится, с хорошей душой, и мне даже как-то неловко заносить на бумагу свои невеселые впечатления от того состояния, в котором я его застал. Но ничего не поделаешь...
Мы выпили по полстакана налитой нам мутной жидкости, которая оказалась скверным свекольным самогоном, и еще дожевывали мясо, когда вбежал адъютант и шепотом произнес:
- Генерал-полковник!
Бутылка с самогоном со сверхъестественной быстротой оказалась под столом. Вставая навстречу входящему, все думали, что это будет Москаленко. Но вошел Мехлис.
Он начал с того, что посмотрел но карте обстановку, которую только что, за десять минут до этого, нанес офицер оперативного отдела стрелкового корпуса. При этом Д., объясняя Мехлису обстановку, как я успел заметить, начертил на карте красную дугу не в том месте, где собирался.
- Что это у вас так темно? - спросил Мехлис.
- Да вот окна забиты.
- Что же вы не постараетесь получше устроиться? - спросил Мехлис, светя на карту фонарем.
- А мы через некоторое время уйдем отсюда, - сказал Д. - Через час, через два уйдем.
- Куда? - спросил Мехлис.
- А вот. - Д. показал на карте село Гурны. - Мы уже туда людей на рекогносцировку послали, чтобы подготовили место.
Говоря так, он солгал. На самом деле никого он на рекогносцировку не посылал, а просто полчаса назад между ним и начальником штаба произошел следующий разговор.
- Через час снимемся отсюда и пойдем вот сюда, в Гурны, - ткнул Д. пальцем в карту.
- Как же вы хотите сюда, когда там еще немцы?
- Да нет там никаких немцев.
- Нет, там еще немцы.
- А что нам немцы, пойдем туда, и все!
- Когда пойдем? Когда бригады пойдут? - спросил начальник штаба.
- Бригады ночью пойдут. Мы будем уже там, а потом бригады подтянутся. Мы же с тобой не раз так делали.
- Конечно, можно и туда выехать, - сказал начальник штаба, немного рисуясь при этом. - Мы с тобой и под автоматным огнем бывали! Вот только как бы связь не потерять.
- Ничего, будет и связь.
- Да что связь, мы с тобой под автоматным огнем не раз бывали, это пустяки, - снова повторил начальник штаба. - Надо будет только рацию с собой тащить.
- Ничего, через час пойдем, - еще раз повторил Д.
Тем и кончился тогда их разговор о переходе на новое место. И мне показалось, что не только через час, но и через два они никуда не уйдут отсюда, а пробудут здесь, по крайней мере, до утра.
Ознакомившись по карте с обстановкой, услышав о предстоящем переходе штаба на другое место и получив, как мне показалось, более чем приблизительное представление о том, что здесь на самом деле происходит, Мехлис стал спрашивать, как с горючим.
Из ответов Д. выяснилось, что горючего у танкистов всего на полторы заправки, а фронт перестал их снабжать.
- Почему? - спросил Мехлис.
- Не знаю.
- Вы стоите на месте, наверное, поэтому и перестал давать, - сказал Мехлис.
- В общем, нам горючего не дают, - сказал Д. - Я уже послал об этом шифровку командующему фронтом.
- Хорошо, я скажу, чтобы вам выдали горючее, - сказал Мехлис.
Он расстегнул планшет, из планшета вынул блокнот, в котором была масса записей, открыл чистую страницу, потом вынул из планшета аккуратную коробочку, в которой лежали аккуратно очинённые разноцветные карандаши, выбрал один из Карандашей, сделал запись в блокноте и положил карандаш обратно в коробочку. Одни конец карандаша не влезал, тогда он перевернул карандаш другим концом и положил так же, как лежали все остальные.
- Вот, передайте немедленно по рации, - вырвав из блокнота листок со своим приказанием, сказал Мехлис. - А теперь скажите мне, где Бондарев.
Начальник политотдела взялся проводить его.
Простившись с Д., договорившись, что увидимся с ним на новом мосте, я пошел вслед за Мехлисом. Я подумал, что если Бондарев не вернулся на НП корпуса и но-прежнему находится где-то в дивизиях, то, когда Мехлис свяжется с ним и поедет к нему, можно будет поехать следом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
