Глубокий голос вырвал Стонара из его мыслей.
— Да, Мерлин? — сказал император Кэйлеб, поворачиваясь лицом к сейджину, который только что вошел в гостиную.
— Мерлин! — взвизгнула кронпринцесса, протягивая руки к своему крестному отцу, и высокий сейджин в доспехах рассмеялся.
— Прости, милая, — сказал он ей, касаясь кончика ее носа указательным пальцем. — У меня сегодня дежурство.
— О. — Эйлана нахмурилась, но она была дочерью монархов. Она уже начала узнавать о долге. — Завтра?
— Вероятно, нет. — Сапфировые глаза Мерлина встретились с глазами Кэйлеба. — Есть кое-что, что взрослые должны сделать завтра утром. Я думаю, что это, вероятно, займет нас, по крайней мере, до обеда, но тогда увидимся.
— Обещаешь?
— Да, обещаю. Довольны, ваше императорское высочество?
— Да, — сказала она, поднимая нос в достоверной имитации одного из принюхиваний своего отца. Мерлин усмехнулся, но затем снова посмотрел на Кэйлеба и Шарлиэн.
— Прибыли граф Тирск и его дочери, — сказал он им. — Я проводил их в столовую. Айрис и Гектор составят им компанию, и я сказал им, что вы скоро присоединитесь к ним.
— Архиепископ Стейфан смог приехать? — спросила Шарлиэн, протягивая руку, чтобы снять Эйлану с ее насеста.
— Пока нет, ваше величество. Граф Тирск сказал мне, что архиепископ задерживается, но все еще надеется присоединиться к вам сегодня вечером. По лучшим оценкам графа, он пробудет еще час или около того. И он говорит, что архиепископ специально приказал ему сказать вам, чтобы вы не задерживали ужин. Что-то о нагревании кастрюль, перетирании посуды и осквернении второй по качеству кухни в Сиддар-Сити.
— Это похоже на него. — Кэйлеб усмехнулся, затем посмотрел на свою дочь. — Так, дай мне подумать. Ты бы предпочла поужинать с кучей скучных взрослых или поесть наверху, в детской, с Жосифин и Жудит?
— Наверх! — быстро сказала Эйлана, и Кэйлеб печально покачал головой.
— Снова бросила, — вздохнул он.
— Я заберу ее, ваше величество, — сказала Гладис Паркир, и Шарлиэн поцеловала дочь в макушку, прежде чем передать няне.
Интересно, сколько династических союзов возникает из ужинов в детских? — размышлял Стонар, когда уносили величественно машущую на прощание взрослым Эйлану, и настала очередь Шарлиэн усмехнуться.
— Не знаю, превратится ли это в «династический союз», милорд, но хотя я вижу, насколько хорошо она ладит с внучками графа Тирска, все равно больно!
Это был один из способов выразить это, — размышлял Стонар. — Ливис Гардинир был утвержден не просто первым советником Долара, но и регентом короля Ранилда V после отречения Ранилда IV. Это будет четырехлетнее регентство, и, учитывая возраст Тирска, он, вероятно, уйдет в отставку, как только увидит, что его новый король принял корону по своему праву. Казалось, что юноша будет заметно лучше своего отца, который, честно говоря, никогда не хотел быть королем, и если Тирск планирует уйти в отставку, сэр Рейнос Алверез, новоиспеченный граф Дрэгон-Айленд и преемник герцога Салтара в королевском совете, поддержит определенную преемственность. Если уж на то пошло, Стейфан Мейк, новый архиепископ Долара, также был членом регентского совета, и если он не будет возведен в сан викария — что вполне возможно, по крайней мере, через несколько лет — он будет еще одним стабилизирующим влиянием на юношу.
Тем временем королевство Долар установило удивительно теплые отношения с империей Чарис. Тот факт, что союзники Кэйлеба и Шарлиэн, сейджины спасли семью Тирска от почти неминуемой смерти, несмотря на то, что случилось с Гвилимом Мэнтиром и его людьми, не остался незамеченным для королевства в целом. Как и забота барона Сармута о том, чтобы избежать жертв среди гражданского населения при нападении на Горэт… или возвращение Кейтано Рейсандо целым и невредимым вместе с каждым доларским матросом, солдатом и офицером, которые сдались чарисийцам. За последние восемь лет множество доларцев и чарисийцев убили друг друга, но по сравнению с бойней в Сиддармарке они вели удивительно чистую войну. Все закончилось взаимным уважением, и, по словам Хенрея Мейдина, по меньшей мере дюжина чарисийцев, включая герцога Делтака, уже изучали инвестиционные возможности Долара.
На самом деле, Долар, казалось, был готов выйти из джихада в удивительно хорошей форме. Были моменты, когда Стонар ловил себя на том, что возмущается этим, но Чарис вкладывал в Сиддармарк еще больше средств. И как бы хорошо ни преуспевал Долар, Деснаир и Харчонг — это совсем другая история.
У деснаирцев все еще были свои золотые прииски. Вот и все, и ярость Деснаира была необузданной, хотя и бессильной, когда союзники объявили, что республика и империя Чарис совместно гарантируют независимость великого герцогства Силкия на вечные времена. И Стонар получил определенное удовольствие, наблюдая за реакцией Деснаира, когда император Марис узнал о планах Чариса углубить и расширить Солтарский канал, чтобы фактически позволить океанскому судоходству пересекать великое герцогство, никогда не касаясь деснаирского морского порта. Делфирак, вероятно, тоже был бы не в восторге от этой идеи.
Что касается харчонгцев, то Южный Харчонг, по-видимому, был относительно доволен реформами великого викария Робейра. Если уж на то пошло, южные харчонгцы находились в процессе осторожного прощупывания Чариса, а также приобретения новых технологий производства. Они не были довольны исходом войны, и Южный Харчонг не выказал желания присоединиться к Церкви Чариса или Церкви Сиддармарка, но они были… прагматичны. И они стремились завершить мирное урегулирование с союзниками, чтобы вернуть своих пленных военнослужащих.
В Северном Харчонге все было совсем по-другому. Северные харчонгцы явно окапывались, чтобы противостоять переменам, надвигающимся на них. Их аристократы
