– Понимаю. Извините.
Какое-то время они молчали. Взгляд профессора Защиты был прикован к мальчику, а тот, казалось, смотрел в пустоту.
– Мне нужно научиться самой разной магии. Заклинаниям, которые я мог бы использовать сегодня, если бы только додумался заранее им научиться, – мальчик говорил холодно, – Заклинаниям, которые понадобятся мне, если подобное будет происходить и дальше. Большинство из них, думаю, я смогу найти сам. Но кое-что не смогу.
Профессор Защиты кивнул:
– Я научу вас практически любой магии, какой вы только пожелаете научиться, мистер Поттер. Некоторые ограничения для меня существуют, но попросить вы можете всегда. Но что именно вы ищете? Вам недостаёт магической силы, которая нужна для Смертельного проклятья и большинства прочих запрещённых заклинаний…
– То заклятье проклятого пламени. Полагаю, это не такой жертвенный ритуал, которым мог бы воспользоваться даже ребёнок, если бы только отважился?
Губы профессора Защиты слегка дёрнулись:
– Оно требует безвозвратного принесения в жертву одной капли крови. То есть, ваше тело с этого дня будет легче на эту каплю. Вряд ли кто-то пожелает часто прибегать к такому средству, мистер Поттер. Кроме того, чтобы проклятое пламя не повернулось против вас и не пожрало вас, нужна сила воли – принято сперва проверять её менее опасными испытаниями. И хотя это не самое важное в ритуале, но, боюсь, он требует больше магической силы, чем у вас будет в ближайшие несколько лет.
– Жаль, – сказал мальчик. – Неплохо было бы посмотреть на лицо врага в следующий раз, когда он попробует использовать тролля.
Профессор Защиты снова наклонил голову. Его губы опять дёрнулись.
– Как насчёт Чар памяти? Близнецы Уизли вели себя странно, и директор сказал, что, по его мнению, им стёрли память. Кажется, это один из излюбленных вражеских трюков.
– Правило восьмое, – сказал профессор Защиты. – Любой метод, который оказался достаточно хорош, чтобы нанести мне поражение, стоит освоить самому.
Мальчик невесело улыбнулся:
– Как-то я слышал о взрослой волшебнице, которая использовала заклинание Обливиэйт, будучи почти полностью истощённой, так что оно не должно требовать много магической силы. И оно даже не считается Непростительным, хоть я и не представляю почему. Если бы я мог сделать так, чтобы мистер Хагрид помнил другой набор приказов…
– Не всё так просто, – отозвался профессор Защиты. – Вы недостаточно сильны, чтобы использовать заклинание Ложной памяти, и даже обычный Обливиэйт находится на грани ваших нынешних возможностей. Это опасное искусство, и его использование без разрешения Министерства запрещено законом. Кроме того, я бы посоветовал вам не использовать его при обстоятельствах, когда было бы некстати случайно стереть у человека из памяти десять лет жизни. Хотел бы я пообещать, что добуду в Отделе Тайн один из тщательно охраняемых томов и принесу его вам под изменённой обложкой. Но вместо этого я скажу, что вы найдёте стандартный учебник для начинающих в северо-северо-западной секции основной библиотеки Хогвартса, под литерой «П».
– Вы серьёзно, – ровным голосом сказал мальчик.
– Более чем.
– Спасибо за ваши советы, профессор.
– С тех пор, как мы с вами познакомились, ваш творческий подход приобрёл гораздо более практическую направленность, мистер Поттер.
– Спасибо за комплимент, – мальчик не поднял глаз, он опять уставился на волшебную палочку, которую держал в руках. – Теперь мне бы хотелось вернуться к своим размышлениям. Пожалуйста, объясните им всем от моего имени, что случится, если меня снова станут отвлекать.
* * *
Дверь со щелчком отворилась, и вышел профессор Квиррелл. Эмоции на его лице отсутствовали, оно выглядело совершенно безжизненным. Минерва почему-то вспомнила о Северусе, хотя именно так Северус никогда не выглядел.
Когда дверь с ещё одним щелчком закрылась, Минерва беззвучно создала барьер тишины и сбивчиво от волнения спросила:
– Как всё прошло? Вы там пробыли довольно долго… Гарри теперь готов разговаривать?
Профессор Квиррелл быстро пересёк зал по направлению к выходу. У двери он обернулся. Бесстрастность исчезла с его лица. Казалось, он снял маску, и под ней обнаружилось что-то очень мрачное.
– Я поговорил с мистером Поттером так, как он этого от меня ожидал, и избегал тем, которые раздражали бы его. Не думаю, что я его утешил. Не уверен, что я на это способен.
– Спасибо вам – хорошо, что он вообще стал разговаривать, – она помедлила. – Но что мистер Поттер сказал?
– Боюсь, что обещал ему никому об этом не рассказывать. А теперь… Думаю, мне нужно посетить библиотеку.
– Библиотеку?!
– Да, – ответил профессор Квиррелл. В его голосе послышалось необычное напряжение. – Я намерен усилить меры безопасности в Запретной Секции некоторыми средствами моего собственного изобретения. Нынешние защитные чары смехотворны. А мистера Поттера следует не пускать в Запретную Секцию любой ценой.
Минерва уставилась на профессора Защиты. Сердце у неё вдруг ушло в пятки.
Профессор Квиррелл продолжил:
– Вы не передадите мальчику, что я вам только что сказал. Вы напомните Флитвику и Вектор, что если мальчик начнёт задавать преждевременные вопросы о создании заклинаний, они должны уводить разговор от темы обычными способами. И хотя я не специалист по данному вопросу, но если вы можете придумать хоть какой-то способ, который убедит мальчика перестать и дальше погружаться в его горе и безумие – любой способ, благодаря которому он откажется от тех решений, к которым он сейчас подходит – то я советую вам прибегнуть к нему немедленно.
Глава 91. Роли. Часть 2
От автора:
Эта глава не содержит спойлера к какому-либо роману Орсона Скотта Карда. То, что может показаться таковым, – метафора.
Вскоре снова раздался стук в дверь.
– Если вас действительно волнует моё психическое здоровье, – сказал мальчик, не поднимая головы, – то вы уйдёте, оставите меня одного и подождёте, пока я не спущусь к ужину. Вы только мешаете.
Дверь открылась, и тот, кто стоял за ней, вошёл в комнату.
– Вы серьёзно? – безэмоционально произнёс мальчик.
Дверь со щелчком закрылась за Северусом Снейпом.
На лице профессора зельеварения Хогвартса не было ни следа его обычной надменности, или даже той бесстрастной маски, которую он обычно носил в кабинете директора. Когда он посмотрел сверху вниз на мальчика, охраняющего дверь, его взгляд был странен, а мысли – непостижимы.
– Я тоже не понимаю, на что надеется заместитель директора, – отозвался профессор зельеварения Хогвартса. – Разве что я должен послужить предостережением, до чего вы можете докатиться, если решите взять на себя груз вины за её смерть.
Губы мальчика сжались.
– Отлично. Давайте сразу перейдём к концу этого разговора. Вы выиграли, профессор Снейп. Я признаю, что вы более ответственны за смерть Лили Поттер, чем я за смерть Гермионы Грейнджер, и моя вина не может сравниться с вашей. А теперь я прошу вас уйти и сказать им, что лучше всего будет оставить меня одного на какое-то время. Мы закончили?
– Почти, – сказал профессор зельеварения. – Это я подкладывал записки под подушку мисс Грейнджер. Я предупреждал её о драках, в которых она потом участвовала.
Некоторое время мальчик просто молчал.
– Потому что вы не любите хулиганов.
– Не только, – в голосе профессора зельеварения послышалась чуждая ему нотка боли: трудно было представить, что этот же голос язвительно сообщал детям, что одно лишнее помешивание – и им оторвёт руки. – Я должен был догадаться… гораздо раньше, наверное, но я полностью ушёл в себя и ничего не видел вокруг. Если уж меня назначили деканом Слизерина… значит, Альбус Дамблдор полностью потерял надежду, что Слизерину можно как-то помочь. Я уверен, Дамблдор наверняка пытался что-то сделать, не могу представить, чтобы он не попробовал, когда Хогвартс оказался на его попечении. Должно быть, для него стало жестоким ударом, что впоследствии так много слизеринцев отозвалось на призыв Тёмного Лорда… Он бы не вручил власть над факультетом такому как я, если бы не потерял всякую надежду, – плечи профессора, скрытые испятнанной мантией, поникли. – Но вы и мисс Грейнджер пытались что-то предпринять, и вы вдвоём сумели изменить мистера Малфоя и мисс Гринграсс, и, возможно, они могли бы послужить примером для других… Наверное, безумием с моей стороны было надеяться. Директор не знает о том, что я сделал, и я прошу вас не рассказывать ему.
– Почему вы говорите мне это?
– Дело зашло слишком далеко, чтобы никому об этом не рассказывать, – губы Северуса Снейпа скривились. – Я видел достаточно провальных заговоров за время моего пребывания деканом Слизерина и знаю, как иногда оборачиваются дела. Если в будущем потребуется, чтобы всё вышло на свет… по крайней мере, я сказал вам, и вы сможете об этом рассказать.
