Ощутив, что чаша весов склонилась в их сторону, Сципион свалил еще одного механоида, в то время как Ларгон принялся наносить смертельные удары своим ножом. Силы врага были жестоко разбиты, и два последних оставшихся рейдера и свежевателя также присоединились к своим телепортировавшимся сородичам.
Переведя дыхание, Сципион взглянул туда, откуда пришло нежданное спасение. Его улучшенные глаза уловили человеческие тени на покрытом снегом утесе над ними. Люди носили зимний камуфляж, а кожу под глазами скрывала белая краска. Даже их пушки были обмотаны выбеленными тряпками и покрашены таким образом, чтобы сливаться с окружением.
— Покажитесь! — бросил Сципион в полутьму. — Именем Императорских Адептус Астартес.
Не торопясь, охотники, или кем они там были, стали выходить из укрытий. Они оказались хорошо вооружены. Сципион заметил среди их экипировки продолговатые трубки ракетных установок, крупнокалиберные лазерные карабины, связки гранат и несколько самодельных пакетов взрывчатки. Еще каждый из них имел при себе кирку-ледокол. Похоже, именно ей, а не топором сразили того некрона.
Сумерки укрывали тенями расщелину и плато, но, как только последний человек вышел на неверный свет, оказалось, что Ультрамаринов окружает целый отряд людей. С первого взгляда Сципион узнал в них партизан, мрачных, покрытых шрамами и холодных, как снег под их ногами.
Он поклонился тому, кто больше всего походил на их лидера. Густая борода закрывала нижнюю половину его лица, а щеки и лоб украшали странные татуировки. Его пересекали несколько неровных шрамов, а нос, уши и тяжелые веки были ярко-красными. Перчатками ему служили в несколько слоев обмотанные вокруг ладоней лоскуты ткани. Изодранная накидка, которая, вероятно, когда-то была добротным плащом или бушлатом, трепетала на морозном ветру.
И хотя Сципион гигантом возвышался над человеком, тот даже не вздрогнул, не показал ни единого намека на испуг. Сержант взглянул вниз и вытянул руку.
— Мы в долгу перед вами.
Ответа не последовало, если не считать таковым крепче сжатый лазкарабин.
— Ловушка предназначалась не для вас, — донесся сверху, с утеса, спокойный и уверенный голос. Он принадлежал девушке, медленно, но умело двигавшейся среди камней. Она была одета так же, как и остальные, но под ее накидкой и шарфом Сципион разглядел еще какой-то рифленый материал, что-то наподобие защитного костюма, пусть и пришедшего в негодность. Рыжеватые волосы, иссушенные и жесткие от холода, виднелись из-под меховой шапки, а на шее висели очки с красными линзами.
Взгляд глаз нефритового цвета скользнул по Ультрамарину, внимательно изучая изгибы его брони, его колоссальный размер и силу, которой он обладал.
— Они ждали меня. — Остановившись в нескольких метрах от Сципиона, девушка широко распростерла руки. — Всех нас.
Указав на обелиск, она добавила:
— Их коммуникационная башня. Один Император знает, как она работает. Вестник через нее обращается к нам.
Лицо Сципиона накрыла тень.
— Вестник? — он вспомнил Тигурия и его болезненный сеанс телепатической связи с существом с таким же именем.
— Он их голос, — объяснила она. — Не много таких башен приходилось здесь видеть раньше. Должно быть, они распространяются. — Девушка подошла ближе, посчитав, что воину можно доверять, и протянула ему руку. — Джинн Эвверс.
Сципион из вежливости взял ее ладонь, стараясь быть предельно аккуратным, чтобы не переломать хрупкие пальцы, и удивился неожиданной силе ее рукопожатия.
— Вы охотитесь на них?
— А как ты думаешь, почему они хотят поймать нас? Подобрались слишком близко, пока вы, Ангелы, не свалились сверху. — Она повернулась в профиль, и Сципион увидел, что по ее шее сбегает точно такая же цепочка татуировок, что и у бородача. Они переплетались, словно хромосомы. — Это мои люди: Денск, Фардж, Маккер…
Имена ничего не значили для Сципиона, но Джинн представила ему всех — восемнадцать человек. Названные мужчины и женщины кивали, улыбались или же встречали взгляд сержанта Ультрамаринов с мрачным безразличием. Бородатого партизана звали Денском. Позже выяснилось, что у мужчины нет языка — он отморозил его. И еще оказалось, что он тут такой не один, далеко не один.
— Нужно выдвигаться, — закончив знакомство, подытожила Джинн. — Металлоголовые скоро снова будут здесь.
Сципион переглянулся с Ларгоном. Должно быть, таким термином партизаны нарекли некронов. Боковым зрением он заметил выбирающегося из расщелины Браккия. Тот сильно хромал. Эрдантес прижимал к груди раненую руку. Между собой они тащили Ренатуса.
Ларгон двинулся было к ним, но Сципион положил руку ему на плечо.
— Найди Ортуса, — прошептал он.
— Капитан Эвверс! — Один из партизан, женщина по имени Сиа, следила за периметром. В ответ на ее оклик люди немедленно приготовили оружие и рассредоточились за камнями.
Сципион был приятно удивлен — не каждый из виденных им в прошлом отрядов штурмовиков мог похвастаться подобной дисциплиной. Сам он остался недвижим. По сигналу ауспика он уже определил личность новоприбывших.
— Спокойно, — сказал он, увидев впереди Катора, ведущего за собой группу «Венатор». — Они со мной.
Но бойцы продолжали оставаться наготове до тех пор, пока Эвверс не подала соответствующего сигнала. Мнение Сципиона о них еще больше улучшилось. Незаметно для остальных он жестом указал Катору, что эти люди — союзники. Вскоре «Венатор» присоединился к ним.
— Прости нас, брат-сержант, — заговорил Катор. — Возвращение заняло у нас слишком много времени.
Сципион прервал его покаянную речь.
— Мне следовало подождать, брат. А теперь… — И он жестом указал на следы побоища, сильно потрепавшего Громовержцев.
— Что произошло?
К ним присоединились Браккий и остатки «Ретиария».
— Мы попали в засаду, — сказал Сципион. — В расщелине и здесь, наверху.
Вернулся Ларгон и в ответ на вопросительный взгляд сержанта лишь покачал головой. Ортуса больше не было в живых.
— Венацион сейчас с капитаном Сикарием. Его генетическое наследие утрачено для нас, — произнес десантник.
Сципион стиснул зубы — такое положение дел ему очень не нравилось.
— Мы не сможем перенести его обратно через горы.
Ларгон вновь качнул головой.
— Это не имеет значения. От него ничего не осталось.
Пальцы Сципиона сжались в кулак. Ему с трудом удалось подавить свой гнев. Он обернулся к девушке, Эвверс:
— Как далеко находится ваш лагерь?
— Не очень далеко.
— У вас есть медикаменты и оборудование?
— Что-то есть. — Она выглядела настороженной, разворачивающиеся события беспокоили ее ничуть не меньше Сципиона.
— Отведи нас туда.
Ларгон рукой коснулся наруча сержанта, в его глазах читалось предостережение.
— А разве у нас есть выбор? — произнес Сципион. — Что бы ты сделал на моем месте, Ларгон?
Тот опустил руку, но не успокоился:
— Что насчет нашей миссии?
— Без прохода через горы не будет никакой миссии. Ортус уж погиб, как и Нацеон до него. — Сципион посмотрел на Браккия и его людей. — И я не хочу больше никого терять так бессмысленно, как это было сейчас.
Ларгон молча кивнул.
— Итак, ваш лагерь, — обратился к Джинн Эвверс сержант, — где он?
В конце концов, у Джинн не оставалось выбора. Ей не хотелось приводить в лагерь космических десантников хотя бы просто потому, что их присутствие непременно привлечет внимание металлоголовых, но как им откажешь? Было довольно рискованно вмешиваться в дела Ультрамаринов, и теперь, на пути через горы, отчасти она уже стала жалеть о принятом решении.
Конечно, эти супервоины могли бы стать превосходными защитниками, только вот ее людям до сих пор удавалось выживать и без них, и Джинн не сильно жаждала что-то в этом менять. Кроме того, она не была уверена, что защита людей есть первоочередная задача космодесантников. Они — истинные воплощения смерти, и присутствие рядом таких созданий могло лишь навлечь на головы партизан целый ворох бед.
Пока они взбирались по крутым обледенелым склонам и хрупким, усыпанным толстым слоем снега утесам, Джинн все думала об их лидере. Из тихих переговоров десантников она поняла, что его зовут Сципион и что он сержант. Как и большинство простых граждан Империума, девушка знала о космических десантниках очень мало. Для нее они всегда были мифическими воителями, Ангелами, спускающимися на пламенных крыльях и разящими врагов громом и молниями.
Конечно, такой образ был сильно романтизированным, навеянным картинами на пестрых гобеленах, величественными статуями и прочими культурными явлениями. Истина же предстала перед ней только сейчас. Она отдавала себе отчет в том, что они — на самом деле сверхлюди, но при этом они совершали ошибки, и их можно было убить; кто-то нарек их бессмертными, но он явно приукрасил реальность. Возможно, она бы и испытывала перед ними благоговейный трепет, если бы эта война не ожесточила ее душу, отравив ее болью и горечью.
