Болту конец.
Последний абориген оказался настоящей машиной смерти — троих бойцов зарубил. Еще немного, и добьет оставшихся — против него необученные люди были почти беспомощны. Резво отбив неуклюжую атаку Прапора, он, обманно замахнувшись, заставил его попятиться, и, не завершив замах, коротко ткнул мужика в лицо древком секиры. Тот плашмя плюхнулся на спину. Обезьяна торжествующе взревела, попыталась добить, но вынуждена была развернуться на отчаянную атаку Кира.
Андрей сдуру позабыл прихватить с собой дротики. Подходить к разъяренному аборигену он побоялся, и просто издалека швырнул в него топориком. Увы — неудачно, оружие, стукнувшись по доске доспеха рукояткой, отскочило, не причинив вреда. Но удар заставил обезьяну развернуться в сторону новой угрозы. Андрей, поймав на себе недобрый взгляд глубоко посаженных поросячьих глазок, непроизвольно попятился.
Эта заминка спасла Прапора — тот смог встать на четвереньки и шустро отползти к сараю, где начал подниматься на ноги. Кроме того в этот момент из-за башни показалась женщина. В отличие от Андрея про дротики она не позабыла. Сходу оценив ситуацию, она как-то странно размахнулась от груди, выгнув руку так, что на предплечье легло древко. При этом чуть присела, развернулась от противника, а затем, упруго крутанув корпус, послала дротик в цель, усилив бросок за счет скорости раскручивающего тела.
Загадочная техника броска сработала идеально: дротик ударил в спину с такой силой, что абориген потерял равновесие, припал на колено. Взревев, описал над головой полукруг, отогнав оживившегося было Кира, поднялся, развернулся, грудью встретил второй дротик. На этот раз удар пришелся в шею, выбив кровавый фонтан из разорванного горла. Несмотря на страшные раны, громила кинулся на женщину, занося секиру над головой.
Женщина не стала дожидаться неприятностей — рванулась в сторону, обходя аборигена слева. Тот, уже набрав скорость, не смог ее погасить оперативно, и достать шуструю амазонку не успел. Более того: ярость выбила из обезьяны последние остатки здравого смысла: абориген позабыл про все — его интересовала сейчас только жестокая метательница. А вот Кир про него не забыл: коварно подбежав со спины, с сильного замаха опустил массивное лезвие секиры врагу на голову.
Деревянный шлем лопнул как половинка арбуза. Но череп владельцу все же сберег — абориген от удара упал на колени, но было видно, что он просто оглушен, и сейчас продолжит бой. Но Кир ему это не позволил — коротко рубанул еще раз, уже по плечу, и почти одновременно врезал ногой в затылок, заставив противника носом вспахать землю. После этого замахнулся вообще без изысков — таким ударом дрова колют. Лезвие секиры ударило врага в лопатку: доспех, кости, мясо — все прорубило. С натугой выдернув оружие из раны, Кир начал бить раз за разом, будто мясник, издевающийся над безобидной тушей давно уже умерщвленной коровы. Уже после первых ударов абориген перестал пытаться подняться, но немой бил снова и снова, яростно выдыхая при каждом ударе.
— Кирыч, стой! — заорал Прапор. — Да стой ты! Все! Надо остальных бить!
— Нет уже остальных, — громко сообщил Андрей. — За башней они валяются… все готовые…
Киркоров, последними ударами отделив руки аборигена от тела, отошел от поверженного врага, обернул к Андрею забрызганное кровью лицо, безумно усмехнулся, отсалютовал ему секирой.
Битва была закончена.
Чувствуя, что еще немного и упадет, Андрей поспешно присел — колени подогнулись от постыдной слабости. Рядом, размазывая по лицу чужую кровь, расселся Кир. За спинами их хрипел умирающий Болт. Правее, у сарая, пуская кровавые сопли, Прапор, постанывая, очищал рот от осколков зубов — удар древком секиры, похоже, серьезно проредил ему челюсть. Рядом с ним, согнувшись в три погибели, блевал Гнус — пустой желудок выдавал лишь мутные сгустки желчи. Тошнотворно воняло кровью и экскрементами, и еще чем-то кислым, металлическим — так пованивало обычно от аборигенов, только не столь сильно. Выходят, мертвые они смердят еще хуже?
Посреди всего этого бедлама и морально-физической опустошенности незнакомка выглядела несокрушимым островком стабильности. Ноль эмоций: спокойно подошла к изрубленному аборигену, вытащила из его шеи перекосившийся дротик. Второй, попавший в спину, не тронула — Кир своей секирой сломал ему древко.
Лысый, удивленно таращась на женщину и ее подошедших спутников, потрясенно поинтересовался:
— Откуда они взялись?
Андрей, невесело усмехнувшись, с сожалением произнес:
— Теперь верите мне? Здесь действительно есть люди: знакомьтесь, — и фривольно, не боясь, что его могут понять, добавил: — Красивая амазоночка: я бы с ней на сеновале повалялся бы с удовольствием. Эх, подержать бы такую за ножки… И с ней двое ребят… тоже местных… Лысый, ты у нас, вроде, полиглот: может попробуешь разные языки? Может они поймут хоть что-то?
Вульгарные фразы звучали слишком уж фальшиво: голос дрожал до периодического заикания. Ясно было, что Андрею сейчас до женщин дела нет: просто развязавшийся язык не желает держаться за зубами, вот и несет разную чушь.
Женщина, вытирая лезвие дротика о пучок травы, хладнокровно, на чистейшем русском языке сообщила:
— Если у вас с русским проблемы, можно и на английском, — обернувшись к своим спутникам, она обидно добавила: — Видали, какой дурак этот заикающийся бабник? Хотел, наверное, с нами на китайском пообщаться. За кого, интересно, он нас принимает?
Парень нервно осклабился в подобии улыбки, зрелый мужик, не реагируя на слова женщины, присел возле уже затихшего Болта, принялся деловито стягивать с него ботинки. Протянув их парню, он скороговоркой произнес сущую бессмыслицу:
— Банакора итур ако намиката.
Андрей готов был поспорить на всех кузнечиков в этой степи, что ничего подобного ему слышать не доводилось. Он не был великим полиглотом, и из языков хорошо знал лишь два: русский письменный и русский устный. Но слышать иную речь приходилось частенько: таких интонаций и такого произношения он не мог припомнить. Похоже на что-то азиатское, только вот человек этот выглядит стопроцентным европейцем. Стоп: что-то не так. Господи: да ведь он и впрямь идиот! Он просто король идиотов! Ведь эта женщина говорит по-русски. Как? Это что — абсурд? Он бредит? Может ему в бою голову проломили, и умирающий мозг напоследок решил побаловать хозяина сюрреалистическими картинками?
Парень, примерив предложенные мужиком ботинки, с сожалением констатировал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
