Вернувшись на свое место и держа руки под столом, я потерла запястье, пытаясь избавиться от странного покалывания.
Тишина и знакомая обстановка успокаивали меня, и я поняла, что это нормально — быть с ним вот так. Мы были просто двумя незнакомцами, которые поженились по неправильным причинам, сидя за большим обеденным столом на десять персон, и это было нормально и хорошо.
Как только моя тарелка была убрана, я поднялась, и Джек поднялся на ноги вместе со мной, хотя он еще не закончил.
— Ты уходишь? — спросил он, и в его голосе прозвучало нечто, очень похожее на разочарование.
— Я… должна лечь спать. Завтра будет еще один длинный день. В последнее время меня мучают небольшие головные боли, так что будет лучше, я думаю, если…
— Я понимаю.
Я взяла свою тарелку и снова попыталась пройти мимо него, но он снова коснулся меня.
— Я позабочусь об этом.
— Я могу…
— Роуз. Иди. Отдохни немного.
Я улыбнулась ему. Когда именно мое имя стало таким… таким эффективным средством, заставляющим меня покрываться мурашками?
Я чувствовала призрак его прикосновения и тепло его пальцев на своей коже почти до самого сна.
Количество раз, когда Джек Хоторн улыбнулся: даже нет одного.
ГЛАВА 10
ДЖЕК
Для двух незнакомцев, которые встретились и поженились примерно полтора месяца назад, мы вошли в привычный ритм жизни быстрее, чем я ожидал. День за днем я помогал Роуз в ее кафе. Даже когда я не собирался заходить, или, скажем так, даже когда я знал, что не должен заходить, я все равно оказывался на ее пороге. Я уже сбился со счета, сколько раз я врал, говоря, что у меня поблизости встреча, или придумывал другие удобные способы лжи. Думаю, она уже не верила им. Может быть, ложь была нужна мне самому.
К тому времени, когда ее кафе было готово к открытию, мне показалось, что она разрушила тот небольшой барьер, который я изо всех сил старался воздвигнуть между нами. Что-то сдвинулось. Это было заметно по тому, как она смотрела на меня, а иногда по тому, как она на меня не смотрела. Я еще не был уверен, хорошие ли это перемены и что они означают, но, тем не менее, это были перемены.
Я проснулся раньше, чем привык. После того, как Роуз легла спать, я получил еще одно сообщение от Джошуа Лэндона, у меня были некоторые проблемы со сном. Я вздохнул и встал, сразу же отправившись в тренажерный зал в соседней комнате. Я не мог придумать другого способа выплеснуть свое разочарование собой и ситуацией. Эта деловая сделка, Роуз, этот брак были худшим решением в моей жизни, потому что я терял контроль и терял его быстро. Я делал все то, что, как я думал, не буду делать. Но было слишком поздно отступать. Было поздно отступать с тех пор, как я встретил ее в мэрии.
Я ненавидел бег, но я бежал на этой чертовой беговой дорожке больше часа, наблюдая, как ночное небо медленно меняет цвет, когда солнце сменяет луну. Когда я сошел, я все еще был зол и расстроен до такой степени, что готов был рискнуть всем и признаться, хотя знал, что сейчас не время, что, возможно, оно никогда не наступит.
Я остановился и прислушался. Как бы мне не хотелось признавать это, я делал это с тех пор, как проснулся, но до сих пор я не слышал ни единого звука, доносящегося со стороны Роуз со второго этажа или снизу. Я твердил себе, что я не ее шофер; если она хочет идти на работу пешком, когда на улице уже почти рассвело, она вполне может это сделать. Я должен был заниматься своими делами. Она прекрасно обходилась без меня до того, как мы заключили эту чертову сделку и поженились.
Но мои уши все еще искали признаки того, что она выходит из своей комнаты и спешит вниз по лестнице, как она делала каждое утро.
Сняв рубашку, я подошел к маленькому холодильнику в углу и достал бутылку с водой. Осушив ее одним махом, я бросил ее на пол.
Чувство вины — очень сильный противник, и я никак не мог вывести себя из того состояния, в котором находился. А когда к этому добавились бывшие женихи…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я начал поднимать тяжести до тех пор, пока с меня не потек пот.
Что это было с ней? Почему я не мог держаться подальше? Что, черт возьми, я собирался делать?
Когда я закончил, я вернулся в свою комнату, чтобы быстро принять душ. Может быть, это было хорошо, что я не смог заснуть. Если к тому времени, когда я оделся, Роуз еще не встала, мне придется будить ее самому. Обернув полотенце вокруг бедер, я проверила время, как только вышел. Она опаздывала. Я оделся так быстро, как только мог, и направился в ее комнату, проклиная себя за то, что все это время волновался. Я был в этом браке ради имущества. Я вступил в этот брак ради того, чтобы выглядеть семейным человеком. Все, что мне оставалось делать, это повторять это про себя.
Все еще немного волнуясь, я не совсем спокойно постучал в ее дверь.
— Роуз? Я не твой чертов будильник.
Провоцировать ее и наблюдать за ее реакцией было, наверное, одним из моих любимых занятий в жизни в данный момент.
Ни звука. Поколебавшись секунду-другую, я открыл дверь, но увидел, что ее кровать заправлена, а сама она уже ушла. Неужели она ушла, пока я тренировался или принимал душ? Я взял свой телефон из комнаты и спустился вниз. У меня был соблазн позвонить и спросить ее, нормально ли она добралась до работы, но я лучше подумал об этом. Я оставил телефон в гостиной и пошел на кухню, чтобы сделать себе чашку кофе. Тот, который я сварил дома, было просто замечательным на вкус. Мне не нужно было каждый день ходить в ее кафе только потому, что она была моей женой или потому, что мне нравилось смотреть на нее. Я сам варил достаточно хороший кофе.
Пока я ждал, когда будет готов мой кофе, который, как я был уверен, не будет таким же вкусным, как ее, я услышал, как в гостиной зазвонил мой телефон. К тому времени, как я поднял трубку, звонок уже прекратился. Номер я не узнал, поэтому оставил все как есть. Оставив телефон на месте, я направился обратно на кухню, но на полпути обернулся, когда телефон зазвонил снова.
— Да?
— Джек?
— Да. Кто это?
— Джек, это я, Роуз. Я… я звоню тебе с… чужого телефона.
Не понимая, что происходит, я напрягся, услышав, как дрожит ее голос.
— Я просто хотела спросить, Джек, ты здесь?
Когда она начала говорить с кем-то другим, я потеряла терпение.
— Роуз, скажи мне, что происходит. Где ты?
— О, ты здесь. Хорошо. Хорошо. Я… я просто немного упала, и…
— Ты в порядке?
— Да. Да, я в порядке. Ну, я не была в порядке, но теперь я в порядке… Генри? — Я услышал, как она обращается к кому-то еще. — Вас зовут Генри, верно? Да, я… — Она испустила длинный вздох. — Генри был на пробежке, и он увидел, как я споткнулась и упала. Он был достаточно добр, чтобы помочь мне. Мой телефон вылетел у меня из руки и упал, так что сейчас он не работает. Я подумала, не мог бы ты приехать и помочь мне с работой. Генри предложил подождать со мной до этого времени. Я бы пошла сама, но я думаю…
Где-то в середине ее бреда я уже открыл дверь и стоял перед лифтом.
— Где ты находишься? Скажи мне свое точное местонахождение.
Когда она даже не смогла сказать мне, где она находится, она спросила Генри и пересказала мне его слова. Я бросил трубку. Затем я снова поднес этот чертов телефон к уху, как будто она все еще могла меня слышать, и я мог извиниться, осознав, что был груб.
Выйдя на улицу, я подумал о том, чтобы поймать такси, но, судя по тому, что они мне говорили, их не было рядом с дорогой. Не успел я потратить время на размышления о том, как лучше добраться туда, как оказался на другой стороне улицы, не обращая внимания на ревущие автомобильные гудки и избегая столкновения со встречным транспортом. Я вошел в парк где-то в районе 79-й улицы и побежал так быстро, как только мог в костюме. Если Генри правильно описал это место, оно находилась где-то между Рамблом и Эллингом.
Я замедлил шаг до бодрой ходьбы, когда нас разделяло почти пятьдесят футов, и наблюдал, как Роуз подняла голову и посмотрела прямо на меня. Она осторожно поднялась на ноги с помощью мужчины, стоявшего рядом с ней. Мои глаза пробежались по ней, но я не заметил никаких видимых повреждений. Мое сердце колотилось от бега, или, может быть, это было беспокойство, или, черт возьми, может быть, я просто увидел ее, но, к счастью, мой мозг все еще работал достаточно, чтобы помнить, что мы должны быть мужем и женой, и мы можем и должны вести себя как пара на людях.
