в свою карету и приказал отвезти его домой.
Глава 35. Тайны семьи прокурора
Баронесса Августа Вальц с малолетним сыном и няней вернулась в свой особняк несколько позже, чем рассчитывала. Задержалась в модных салонах из-за нерасторопности портнихи. Маленькому Вилли пошили костюм, а он категорически отказывался его примерить.
Сплошные нервы, с этими детьми…
Не хочется получить выговор от мужа за опоздание. В этом доме чтят пунктуальность все, за исключением Натали.
Но оказалось, что муж только-только стряхнул снег со своей строгой шинели, а старшая дочь и вовсе не вернулась. Верная экономка шепнула, что за Нати заехала очень богатая карета:
— Уж не сам ли царевич! — добавила женщина и улыбнулась.
— Глупости, Натали глупа как пробка, чтобы заполучить свидание с царевичем. Ужин подайте в семь и пригласите господина прокурора к столу! — она уже отдала маленького Вилли в надёжные руки няни и поправила причёску перед зеркалом.
Но в этот момент, так некстати за спиной раздался раздражённый голос Генриха.
— Сударыня, вы позволяете себе весьма нелестные высказывания в адрес Нати, а после удивляетесь яростной антипатии между вами! Это нехорошо! Мы говорили об этом многократно!
Августа повернулась к мужу, кокетливо улыбнулась и перешла на немецкий язык, чтобы никто из прислуги не услышал и не понял её слов:
— Дорогой, я признаюсь вам, раздражена безмерно! Представляете, сегодня в салоне встретила ту блёклую девицу, о которой много разговоров.
— Простите, дорогая. Не припомню блёклых девиц, о которых вообще шли разговоры! — он поцеловал руку жены, но чуть сильнее сжал холодные пальчики, в наказание за грубость в отношении Натали.
Но Августа лишь улыбнулась. Она любит слегка дерзить, дразня мужа, чтобы после получить от него интимную трёпку…
Но не в этот раз.
— Потому что вы мужчина и весь в своих делах. Прикройте дверь, я вам расскажу. Ибо дело вышло за рамки женского общества.
— Вот как? Теперь сплетни приобрели государственный статус? — но барон послушно прикрыл дверь и присел на небольшую кушетку рядом с женой.
— Я злая на Натали! Она упустила стольких важных женихов. А какая-то пигалица безродная, пустое место, Ульяна Савельева уже живёт в доме Разумовского, как экономка. Но на самом деле она его девка, в самом пошлом понимании этого слова.
Августа раскраснелась, раздражение ей к лицу. Но муж так и не понял, о чём она пытается сказать.
— Это его право, шпилить свою молодую экономку. Не вижу проблемы!
На самом деле он уже припомнил это имя в одном из донесений. Тайная канцелярия очень интересовалась безродной девицей. Но Генрих решил послушать, что собирается сказать жена.
— Она одарённая! И магия в ней очень сильная. И, скорее всего, тёмная. Но она сегодня дала мне такой мощный отпор. В салоне столкнулась с ней лицом к лицу. И тут же стена. Магическая стена, если ты понимаешь о чём я. Помню стычку Натали с ней, ещё осенью, и в тот раз она буквально вдавила нашу дочь в стену. А теперь Натали думает, что Курский тоже стал поклонником Савельевой. Нати ничего не сказала, но я прочитала её мысли. И этого достаточно. Эта сильная девица досталась твоему врагу! Понимаешь? И она гораздо сильнее меня. Если оставить её в живых — нам наступит конец. Разумовский обретёт власть, о какой мы даже мечтать не смеем.
Генрих покраснел, машинально ослабил галстук и сосредоточенно смотрит на жену.
Она никогда не ошибается.
— И что нам делать?
— Убить Разумовского магическим способом, а обвинить в этом необузданную магию Савельевой. Это очень легко устроить. А потом ты заберёшь её в свой департамент юстиции в обход Курского, скажем, что он заинтересован этой девкой и не внушает доверия из-за личных амбиций. Заберёшь ее себе и заставишь работать на нас.
Муж вскочил, сделал несколько нервных шагов по комнате. Августа ждёт, когда он осознает сказанное. Но Генрих встал над женой и прошипел, чтобы никто не услышал, даже на немецком.
— Сударыня, вы забываетесь! Это дела государственной важности!
— Это вы забываетесь. Атташе Шольц уже намекал и не раз. Что для нас существует только одна родина. И мы обязаны служить ей даже ценой жизни. Тем более сейчас нам предстоит оплатить жизнью наших врагов и соперников.
Барон Вальц сжал за спиной кулаки, с трудом сдерживая гнев и ненависть. Его якобы «соотечественники» когда-то лишили отца огромного поместья и изгнали под надуманным предлогом. Вальц старший осел в России, служа верой и правдой. А теперь о них вспомнили, подстроили ему женитьбу на немецкой баронессе и вот уже и откровенная вербовка.
— Сударыня, заклинаю вас молчать и не гневить меня!
— В таком случае вы проиграете! Для нас ничего не поменяется. Вы как несли службу, так и продолжите. Просто уйдёт проницательный соперник.
Барон снова покраснел. Это ужасная ситуация загоняет его в тупик.
К счастью, вернулась Натали, и с улыбкой подбежала к отцу, поцеловала, а на мачеху лишь взглянула.
Но довольно громко объявила:
— Я была на свидании в Зимнем дворце. Нам рассказывали об искусстве и моим кавалером был сам царевич Алексей. А в конце недели я иду с ним в театр на премьеру оперы. В царскую ложу, а не куда-нибудь!
Радостное заявление падчерицы весьма грубо прервала Августа:
— Наконец-то мы можем гордиться тобой! Постарайся хотя бы эту возможность не упустить. Иначе очередная Савельева и к этому жениху влезет в постель.
— Не влезет, он её считает уродливой и тусклой. А ещё у Алексея высокие требования, он не опустится до общения с ничтожеством. Я ужинать не буду. Спокойной ночи, папа!
— Спокойной ночи, принцесса! Ты во всём права, выбирать нужно лучшего жениха! Алексей самая лучшая партия для тебя!
Дочь жеманно присела в реверансе и убежала, предпочитая не обращать внимания на колкости Августы. Не тот вечер, чтобы портить себе настроение.
Глава 36. Сговор
После неспешного, молчаливого ужина Августа решилась на откровенный разговор с Натали, поднялась в спальню к падчерице и тихо постучала в дверь.
— Дорогая, нам нужно поговорить!
— Не нужно! Но вы всё равно не отстанете, так что входите.
Лишние разговоры с мачехой только портят настроение Натали. Они же договорились не замечать друг друга.
Есть один неприятный повод для разговора, которого молодая Вальц боится более всего, это объявление о сватовстве какого-нибудь старика. А уж
