Мама, папа, Сона, Винченцо, Алан, Альберто, Мауро… Их всех признали изменниками. А я и правда ничего не знала. Бесполезная пятнадцатилетняя дурочка. Поэтому из меня вытащили все, что могли, и оставили в покое.
Я рассказывала все это, глядя в пустоту. Воспоминания захватили меня, перед глазами стояли картины того дня. Но Ару не позволил мне тонуть в них. Кровник решительно сжал мои плечи и заставил повернуться к нему. Я нехотя подняла взгляд на его потемневшее лицо.
— Что в бумагах? — требовательно спросил он. — Ты сказала, что чертежи. Какие чертежи?
Врать ему было также невозможно, как и сказать правду. Какое-то время я молчала, а затем беспомощно выдавила:
— Простите, но вам и правда не стоит этого знать. Я… Я не должна это рассказывать. Разработки отца — государственная тайна, тайна моего рода.
На его лице промелькнуло раздражение, но усилием воли учитель подавил его. А затем сухо произнес:
— Хорошо. Лиору нужны чертежи разработок твоего отца, чтобы передать их нашим соседям. Допустим, что это так.
— Вы мне не верите, — с горечью упрекнула его я.
— Шенданы слишком хорошо устроились у королевской кормушки, чтобы верить в то, что они — предатели, — признал кровник.
— Значит, сьезийская кормушка лучше, — огрызнулась я, сбрасывая его руки. — Если не верите, зачем спрашиваете?
— Верю, — нехотя ответил он. — Во всяком случае, ты точно веришь в то, что говоришь, и больше мне ничего не нужно. Разберемся с его мотивами позже. Итак, ему нужны документы и твое невероятно ценное тело, чтобы узнать, где они…
Я уставилась на него в немом изумлении. Пальцы Ару снова коснулись моей щеки, но думала я уже не об этом. Мысленно проклинала тот день, когда впервые при нем открыла рот. Учитель складывал мои намеки и оговорки в правильные картинки, и это пугало. Правда, он на моей стороне. Пока. Сейчас… И предает свой род. Если его отец узнает…
Я тяжело вздохнула и осторожно отстранила его руку. Дрогнувшими пальцами подняла листок. А затем наиграно бодрым голосом произнесла:
— Но я не понимаю, как это связано с тем, что Шендан делает здесь. И мы должны это узнать.
Ару кивнул и поднял со стола пачку листов. Мы углубились в чтение. Иногда я ловила на себе обжигающий взгляд учителя. Но больше ко мне не прикасались. Я старательно давила в себе сожаления и пыталась сосредоточиться на деле.
Вскоре я поняла, почему Ару заставлял меня писать отчеты о практике. Потому что писал подобные сам. После каждой смены. Огненные оказались теми еще бюрократами и крючкотворами. Отчет о закрытии врат был невероятно детальным, с описанием всех признаков уровня Адских врат, перечислением тварей, которые вырвались через прореху, и рассказом о том, как убивали каждую из этих тварей.
Тот, который я держала в руках, был составлен не только дотошно, но и велеречиво, на старинный манер. Продираться через буквы было невероятно тяжело, и скоро я сдалась:
— Не знаю. Не вижу я здесь никаких намеков.
Кровник не растерялся и вручил мне следующий лист:
— Посмотри этот. Через две улицы от того дома, где Шендан оставил заклинание.
Я послушно приняла листок из его рук. Разобрать этот оказалось легче, но я по-прежнему не видела ничего необычного.
Через несколько минут случилось то, от чего я успела отвыкнуть. Руперт постучал, прежде чем вломиться в комнату друга. Наверное, представлял, что Ару здесь утешает рыдающую девицу всеми доступными способами. Но после короткого “войдите” блондин влетел в комнату, захлопнул дверь и сунул в руки друга мятый листок.
— Читай, — потребовал он. — По-моему все, что тут написано, очень подозрительно.
Учитель принял отчет. Я не удержалась и придвинулась ближе. Ару чуть развернул лист ко мне. Почерк патрульного оставлял желать лучшего, и мне пришлось потрудиться, чтобы разобрать каракули. На этот раз отчет оказался в два раза короче обычного. И странное в нем было не только это.
Ару переглянулся с Рупертом и многозначительно произнес:
— Это писал Хоакин Хако.
Хоакин? Это с ним мы закрывали врата, в которые не мог пролезть искроват…
Учитель повернулся ко мне и спросил:
— А тебя здесь что смутило?
Поколебавшись, я неуверенно ответила:
— Из этого отчета совершенно не ясно, кто закрыл врата. В предыдущих все точно. Кто, во сколько, каким заклинанием.
— И почерк, — добавил Руперт, падая в кресло. — Как будто он безумно торопился.
— Например, переписывая отчет в угоду “родственнику”, — согласился учитель.
Я вспомнила, что из рода Хако происходила мать Кая, и, холодея, спросила:
— Думаете, они помогают Шендану?
— Не исключено, — кивнул Ару и отложил листок. — В тот день, когда мы встретили его в этом квартале, тоже дежурил Хоакин.
Я снова вспомнила мага, с которым пряталась под лестницей от искровата, и неуверенно произнесла:
— Он не вел себя как человек, который работает на Шендана.
— Я и не говорил, что Хако работают на него, — терпеливо пояснил кровник. — Но только благодаря связям Лиора Кай учится в Эйехоне. Если Хоакину пригрозить, что мальчишку выкинут, он согласится на все. Как и большинство представителей его рода, Хоакин нежно любит сводную сестру и ее бестолкового ребенка. Да и сам он слабый маг, так что им достаточно легко манипулировать.
— Тогда, получается, что это случилось всего несколько дней назад, — сказал Руперт, указывая на дату. — Что будем делать?
— Проверять, — серьезно ответил кровник. — У тебя сегодня ночная?
— Да, но у меня другой район. Меняться поздно.
Ару откинулся на спинку дивана, и немного подумав, решил:
— Посмотрю, с кем можно поменяться, а пока… нам с Ариенай стоит наведаться в бедняцкий квартал ночью. Правда, после того как я разнес их логово в Мейшире, сообщники Лиора начеку.
Руперт укоризненно покачал головой:
— Не стоило лезть туда без прикрытия.
— Что поделать, тебя там не было.
Я упрекнула учителя:
— Могли бы меня взять.
— И я уже объяснил тебе, почему не взял, — раздраженно ответил Ару.
— Я могла помочь вам с… раной, — продолжала гнуть свою линию я.
— Ты и помогла.
— А могла помочь сразу.
Руперт усмехнулся, и Ару мрачно спросил:
— Что?
— Ничего, — ответил блондин. — Радуюсь тому, что появился еще один человек, который готов присматривать за тобой. Это неблагодарное дело.
— Я никого об этом не просил, — окрысился кровник.
Но его друг не ответил.
На всякий случай мы просмотрели все остальные отчеты, но ничего не нашли. Но Ару заставил меня выписать на отдельный листок дату и время еще нескольких происшествий. После этого Руперт поднялся на ноги и сказал:
— Что ж, отнесу это моему приятелю, пока не закончилась его смена.
Я поспешно встала
