За бурным развитием боевых действий Первой мировой войны осталось незамеченным одно очень интересное событие. На фоне развернувшейся катастрофы оно было маленьким и незаметным, потому никто ему особого внимания не уделил. И зря. Словно в маленьком осколке большого зеркала, отразилась в этом событии будущая Февральская русская революция. Ее сценарий и движущая сила проявили себя ровно накануне мирового конфликта — в июле 1914 года. Буквально за неделю до начала неожиданного вспыхнувшего мирового конфликта в столице Российской империи… начались забастовки! Страну, измученную первой русской смутой, удивить стачками было сложно. Привыкла к подрывной деятельности революционеров полиция и охранка, но эти забастовки были действительно необычными. Настолько, что во многих мемуарах они нашли свое отражение. Главной же особенностью этих волнений и забастовок была их таинственность и загадочность. Возникли они без видимой причины, неожиданно, «случайно». Так же внезапно потом и закончились.
Татьяна Боткина, дочь царского медика, расстрелянного со своими венценосными пациентами в Екатеринбурге, в своих «Воспоминаниях о царской семье» упоминает и об этих странных стачках: «Рабочие бастовали, ходили толпами по улицам, ломали трамваи и фонарные столбы, убивали городовых. Причины этих беспорядков никому не были ясны; пойманных забастовщиков усердно допрашивали, почему они начали всю эту переделку.
— А мы сами не знаем, — были ответы, — нам надавали трешниц и говорят: бей трамваи и городовых, ну мы и били».
Председатель Государственной Думы М.В. Родзянко в своем труде «Государственная дума и февральская 1917 года революция» тоже уделяет этим событиям много внимания: «Петроград в 1914 году, перед самой войной, был объят революционными эксцессами. Эти революционные эксцессы, возникшие среди рабочего населения Петрограда, часто влекли вмешательство вооруженной силы; происходили демонстрации, митинги, опрокидывались трамвайные вагоны, валились телеграфные и телефонные столбы, устраивались баррикады». Родзянко даже указывает нам на время возникновения беспорядков: «во время посещения России представителем дружественной нам державы — Президентом Французской Республики Пуанкарэ».
«Возлагать венок на гробницу Александра III французскому президенту пришлось под последние отголоски уличной борьбы» — пишет и товарищ Троцкий в своей «Истории и русской революции». Посол Морис Палеолог, встречавший в русской столице своего президента в своих мемуарах вспоминает: «Возвратясь в Петербург по железной дороге в три четверти первого, я узнаю, что сегодня, после полудня, без всякого повода, по знаку, идущему неизвестно откуда, забастовали главнейшие заводы, и что в нескольких местах произошли столкновения с полицией».
Проанализировать причины неожиданной вспышки рабочих демонстраций никто в правительстве не успел. Потом в стране произошли такие потрясения, по сравнению с которыми пара сломанных трамваев показалась золотым веком. Но в конце июля 1914 года у русского руководства эти беспорядки вызвали серьезное беспокойство: «Волнения в столице были настолько сильны, что Президент вынужден был ездить по городу в сопровождении значительного военного конвоя — рассказывает нам Лев Давыдовыч — То же самое, хотя, разумеется, в меньшем масштабе, происходило и на местах».
По причине возникшей войны разобраться в причинах и организаторах таинственных забастовок не успели и русские спецслужбы. Затем у них появились более важные заботы, потом возникшая революция быстро и эффективно уничтожила сами спецслужбы. Поэтому причину забастовок так никогда и не выяснили. Точнее сказать — не доказали, потому, что во всех указанных мемуарах виновные и организаторы называются авторами легко и без промедления.
«Не подлежит никакому сомнению, что и волнения среди фабрично-рабочего класса были результатом деятельности Германского Генерального Штаба» — пишет Родзянко. Согласна с ним и Татьяна Боткина, написав о немецком происхождении «трешниц», что давали таинственные агитаторы несознательным рабочим. Виновник ясен — это немцы! Доказательство на редкость простое: а кто же еще? Кто может устраивать забастовки в России, прямо накануне войны с ней? Конечно, тот, кто готовится на нее напасть — немцы! И все в этом построении логично и верно, если забыть об одном факте: Германия не готовилась к нападению на Россию!
Ее единственный существовавший «План Шлиффена» этого не предусматривал. И зачем ей тогда организовывать демонстрации и битье городовых в Петербурге? Вот к войне с Францией Германия действительно готовилась, поэтому логичнее создать беспорядки в Париже, дестабилизировать промышленность и обстановку именно там. Но эти немцы всегда так нелогичны: объявляют войну и не наступают, объявив ее — шлют телеграммы с мирными предложениями …
Президент Франции Пуанкаре приехал в Россию 20(7) июля 1914 года. Это ключевое время завязывания будущего конфликта. Уехал Пуанкаре через три дня — 23(10)июля, в тот же день австрийцы вручили свой ультиматум Сербии. В течение 48 часов ультиматума и будет сэр Эдуард Грей говорить немецкому послу Лихновскому, что война возможна между четырьмя великими державами, намекая на нейтралитет Англии. Британский МИД создает, тщательно создает у немцев ощущение уникальности момента: только сейчас Англия будет нейтральна, поэтому можно быть жесткими и твердыми. Можно сразу решить сербскую проблему, а заодно и поставить на место Россию и Францию! Для создания этого ошибочного ощущения у германского и австрийского правительства, «союзники» готовы на любые трюки. В том числе и на имитацию слабости России, путем фабрикации стачечного движения.
Германию на Россию всеми силами натравливали «союзники». Именно они и провоцировали таинственные забастовки и волнения. Все это — не более, чем часть масштабной кампании по дезинформации германского правительства, в которую чуть позже включится даже британский монарх. Цель — развязывание мировой войны.
«Забастовки возникали и организовывались без всяких видимых причин, итолько теперь стало ясно, где лежал корень всех этих событий» — уже в эмиграции делает выводы Родзянко. Все мемуары написаны после русской катастрофы, после проезда Ленина через германскую территорию, после Брестского договора. Поэтому Родзянке все абсолютно «ясно»: за забастовками стоят немцы. Его не смущает другие странности, о которых он сам же пишет: «Однако, за несколько дней до объявления войны, когда международное политическое положение стало угрожающим, когда маленькой братской нам Сербии могущественной соседкой Австрией был предъявлен известный всем и неприемлемый для нее ультиматум, как волшебством сметено было революционное волнение в столице».
«Как только была объявлена война, вспыхнул грандиозный патриотический подъем. Забыты были разбитые трамваи инемецкие трехрублевки…» — вспоминает о первых днях начавшейся войны Татьяна Боткина.
Если бы за подготовкой беспорядков стояли бы германские спецслужбы, то после начала реальной войны России и Германии их деятельность должна была только увеличиваться и нарастать. Мы же видим обратную картину: буйство забастовок «как волшебством сметено». Документы и исчерпывающая информация о подготовке Первой мировой войны «союзниками» появится значительно позже, поэтом наши мемуаристы не подозревают о великом актере сэре Грее и его вкладе в дело поджигания мирового пожара. Мы это знаем, поэтому можем уверенно назвать организатора таинственных забастовок июля 1914 года. Это — английские и французские спецслужбы. Они выпускают русских рабочих на улицы, чтобы показать слабость России и своей цели достигают. «Престарелый посол граф Пурталес, который провел семь лет в России, пришел к выводу и постоянно заверял свое правительство в том, что эта страна не вступит в войну из-за страха революции» — пишет Барбара Такман в своей книге «Первый блицкриг. Август 1914». Когда цель достигнута и тщательно подготовленная война началась, то забастовки уже больше не нужны, и они моментально заканчиваются.
Таинственные события — это фирменный почерк глубоко законспирированной агентуры «союзников». Почерк знакомый по революции 1905 года. Вспомним таинственные письма, полученные вкладчиками тогдашнего русского Сбербанкав самый первый деньрусско-японской войны, удивительную способность руководителя польских националистов Пилсудского к предсказаниям и многое другое. Вся история гибели нашего государства в 1917 году будет полна таких необъяснимых и непонятных фактов. Непонятны и таинственны они только в одном случае: если считать, что планаРеволюция — Разложение — Распадне было, а Россия развалилась сама собой…
