Так захватили землю, где родилась Весна. Я вспомнила, как изгнали на северный склон наше племя. Те воины, что некогда напали на нас, видно были лишь наемники. А главный в волчьей шкуре, за их спинами, был из племени Медномордых колдунов. Я спросила Весну:
— Отчего ты не ушла от тех, кто погубил твоих родных?
Она ответила обреченно:
— Эти чародеи везде найдут, того, кто знает их тайны. Так они нашли и наказали Семь Зверей. Да и некуда мне идти. Моего племени больше не было на земле. Но и от меня скоро следа не останется. Детей я не родила, не хотела. На то есть средство, называемое Ведьмин Коготь, он делает женщину бесплодной, как сухая земля.
Больше Весна ко мне не приходила. Думаю, что она умерла. В день нашей встречи была она уже очень бледна и слаба. Помня ее слова, я посадила во дворе у забора молодую иву и стала ждать. А ждать пришлось долго.
Улетали на юг, прилетали с юга птицы. Поля покрывались цветами, поля покрывались снегом. А я оставалась рабыней. Когда люди приходили к нам, я их пугала. Когда никто не приходил, я работала. Люди думали, что в хозяйстве у двух ведьм все делается само собой, чародейством. Разве могли они поверить, что Черная Ведьма в услужении у Белой! Я думала иногда: ведь у меня имя одной из величайших богинь… Отец говорил, что это очень счастливое имя. Отчего же счастья-то мне не досталось? А потом я подумала, что никто же не знает, как на самом деле живется богине Ифри. Вот про меня же люди думают, что я могущественная ведьма, и что их дары достаются мне. А правды не знают. Может быть, такою была участь и Ифри-богини. Пусть у нее есть святилище, а перед ним толпа коленопреклоненная. Но кто знает, какая у нее жизнь на самом деле? Может быть за ее спиной тоже какая-нибудь заоблачная Семь Зверей стоит?
Хорошо когда имя такое, что сомнений нет насчет Хозяина Имени. Не зря в наших землях детей называют именами того, что видят воочию. Люди знают, что делают. Наш Удар Молнии, он и есть удар молнии. Что может плохого случится удару молнии в грозу? Да ничего! Вот и Удар Молнии — не который в грозу, а который мой бывший муж — он ведь живет и горя не знает. Блистает себе в вышитой медными бляхами куртке да волосы медвежьим жиром помадит. А другим от него одни беды. А уж про Семь Зверей одно можно сказать: звери намного добрее!
Правда, не всегда человек похож на свое имя. Сына Семи Зверей звали Волчонок, а был он добрый, тихий и ласковый. Когда Семь Зверей уходила из дома, иногда он приходил ко мне послушать мои рассказы и утешить меня. Его доброта внушала мне страх. Я помнила, что Семь Зверей сказала про него колдунам в лесу. Посоветовала ему казаться лютым и свирепым, чтобы ей понравиться. Но Волчище тихо сказал, что не умеет. Он показал из рук уши как у зайца и сказал: вот я какой.
Тем временем Удара Молнии записывал на бересте тайны целебных и ядовитых трав и все, чему Семь Зверей от своего племени когда-то выучилась. Но все свои записи они прятали в доме и не разрешали мне даже через порог переступать.
О том, как ива изменила мою судьбу
А ива тем временем росла себе, и не было от нее никакого колдовства. Хитрая Семь Зверей и не думала глупеть. Но однажды весною, когда теплые дожди растопили снег, подросшая ива наконец зацвела. Тут Семь Зверей выбралась во двор, грозно потянула носом и пошла разглядывать, что такое на ее владениях выросло. Я думала, что она иву выдерет и выкинет. Но не так случилось. Ива в колдуньях оказалась посильнее нашей красавицы.
Учуяв запах цветущей ивы, Семь Зверей стала сама не своя. Ее ножищи водили ее вдоль забора, без отдыху. Вроде как тесно ей вдруг стало во дворе. Она даже забыла, что высоко в небе светит ее злейший враг Солнце, и что ей надо прятаться от него. Стала во дворе красу наводить, прошлогодние листья мести. А потом вдруг развернула метлу палкой вниз и нарисовала на сырой земле вот что: две птицы танцуют. Увидел рисунок Удар Молнии, присел и замямлил: "моя Семь Звериков, это мы с тобою". Она вздрогнула и ответила: "Ступай спать, Удар Молнии. Весна пришла".
Молодая ива цвела, а люди в деревне готовились к празднику прихода весны. Но за три дня до полнолуния северный ветер заставил лес согнуться в низком поклоне. Звезды загорелись злым сухим блеском, предвещая мороз. К утру поля и пастбища покрылись льдом. Духи гор вновь наслали зиму на наши земли.
В те дни в деревню вернулся старший сын вождя. Воспитывался он в племени, откуда некогда наш вождь взял в жены его мать. А потом бродил по горам и долинам, искал себе невесту. С выбором не спешил, ибо был красавец и даже, как говорили, по матери потомок великанов, и не хотел посрамить свой славный род. Уже, наверное, всю землю трижды обошел в поисках достойной его девы. Но запоздалый бесснежный мороз и обледенелая земля даже потомка великанов загнали домой. Все девушки откуда-то еще заранее узнали, что красавец идет из дальних земель. Вся деревня забегала! Семь-Зверей тоже залюбопытствовала на него посмотреть. А меня с собой взяла для важности: мы две ведьмы, она добрая, а я злая.
Старший сын вождя шел по улице. Видно, он так давно искал себе невесту, что у него искание невесты уже в обычай вошло. Теперь он ее искал всегда и везде. Идя по улице, метал вправо и влево огнистый взор. Баранью шубу вовсю распахнул на широкой груди: для пущей удали и показа пламенности сердца. Златой ус дивной пышности крутил левою рукою. А в правой, для доказательства великой силы, у него вместо посоха был вырванный с корнем молодой дубок. Волосы на голове потомок великанов уложил в виде гнезда и посадил туда для красоты дохлую птичку. Он шел твердой поступью, прекрасный как восходящее солнце. Только глаза у него были плоские и тусклые как у Семи-Зверей.
Когда он шел мимо нас, Семь-Зверей вздрогнула и гордо запрокинула голову. Ее рука вдруг ее грозно сжалась вокруг ведьминого жезла. Семь Зверей все делала угрожающе. Вот даже влюбилась, а вид все равно как если бы на войну собралась. Но до времени опустила ресницы в гордом смирении. Щеки ее разгорелись румянцем от холодного ветра, а лед на голой земле блистал под солнцем, будто предвещая удачу ее замыслам. Я поняла, что долго с Ударом-Молнии она не останется.
Старость неравно приходит к людям. Мы с Семью Зверями одних лет, но она хозяйка, а я рабыня. Ей судьба думать о сыне вождя, мне — о смерти. Так в дни осенние край озера замерзает раньше, чем середина.
В ту ночь мне приснилась мертвая птица, которую сын вождя посадил себе на голову, и его дубовый посох. Птица пропела:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
