На самом деле они давно уже не «снегурили» – не играли роли внучки Дедушки Мороза. Для этого они нанимали молодых девчонок, но когда-то это было, было в их прошлом, и выражение осталось, прижилось. От этой шутки веяло свежим зимним ощущением, знакомым всем с самого детства. Ведь Новый Год всех неизменно увлекает в сказку, какой бы ни выдалась погода.
Доктор Володя действительно принёс тонометр, как и обещал. Он пришёл спустя пару дней поздним вечером, без предупреждения.
– Это тебе обещанный подарок, – сказал Пудовкин.
Лиля приняла из его рук небольшую картонную коробку и непроизвольно подумала: «Дожила! Мужчина дарит мне медицинский прибор. Так дело дойдёт до таблеток и медикаментов».
Володя, видимо, заметил её лёгкое смятение и иронично спросил:
– Что подумала – гостинец странноват? Лучше бы цветы, конфеты, бутылка шампанского? Да?
Лиля удивленно вскинула глаза, но быстро отвела взгляд. Неужели он читает мысли? Видит насквозь? Она ничего не ответила на его вопрос.
– Я умею читать мысли, – устало усмехнулся Володя. – Я тонко чувствую людей. Ведь я – доктор, хороший доктор. А бутылка у меня с собой тоже имеется.
Он извлёк из портфеля дорогой коньяк.
– Пациенты исправно снабжают своих докторов элитными спиртными напитками. Дома у меня всякой выпивки хватает. При желании можно упиться. Как-нибудь поглядишь, а пока тебе нельзя злоупотреблять. А вот я выпью с твоего позволения.
Он выглядел утомлённым, и Лиля спросила:
– Что-нибудь случилось, Володя? Ты не похож на себя.
– Да нет, похож, ты просто не видела меня в плохом настроении, замотанного, раздражённого. Я ведь всякий бываю. Я оперировал сегодня. Операция была сложной. Запущенный случай, – хмуро пояснил он. – К сожалению, люди очень часто тянут до последнего, не ходят на осмотры, не проверяются, даже если очень плохо себя чувствуют. Их привозят на скорой помощи, они смотрят на докторов собачьим умоляющим взглядом. Мы делаем всё возможное, но всё-таки мы не боги. Мы тоже люди-человеки, из плоти и крови.
Лиля молча слушала его и накрывала на стол, а он продолжал говорить за неё и за себя:
– Конечно, ты скажешь, что отечественная медицина сейчас скурвилась, везде взятки, везде бардак. Бюджетные деньги в здравоохранение текут рекой, но больных всё больше. Мы не справляемся с потоком людей, и настоящей профилактической медицины у нас нет. Нет! Если ты так думаешь, то ты права. Права!
– Я ничего не думаю, Володя, – негромко сказала Лиля. – Я в этом не разбираюсь. Я вижу, что ты устал. Тебе надо отдохнуть. А когда человеку плохо, то он видит в лечащем докторе посланника Бога. Это я ощутила на себе.
– Всё, хватит про медицину! – спохватился Пудовкин. – А то пришел к приятной женщине, сунул ей тонометр вместо цветов, теперь пытаюсь напиться в одиночку и разглагольствую о своих профессиональных проблемах. Ты не пугайся, я сейчас соберусь, возьму себя в руки. Просто опасаюсь, что пациент не выживет, понимаешь? Ведь результатом моей работы должна быть жизнь, а не смерть.
– Понимаю. И меня ты вовсе не напугал. Мне с тобой хорошо и спокойно.
– И мне с тобой спокойно, – сказал Пудовкин. – Ты так доверительно и мягко смотришь на меня, так внимательно слушаешь! Меня это в тебе сразу подкупило. Ты в больнице была вначале такая смешная, немного встревоженная, в своём махровом халате, который тебе великоват. Такой рыжий воробей, который залетел не туда, попал в чужую клетку. Мне хотелось тебя спасти, сделать всё возможное, чтобы не кромсать твою нежную, гладкую кожу, не уродовать её, не причинять тебе дополнительные страдания. Всякая операция вызывает сбой в работе организма. Потом необходимо длительное восстановление.
– Ты меня и спас. Я тебе благодарна.
– Спас… Как тебе проще объяснить… – он вздохнул. – Если твой организм склонен к образованию камней, то тебе придётся следить за собой. Чаще проверяться, питаться правильно, травки всякие пить, препараты специальные. Это целая система. Куда тебе самой разобраться! Забросишь ведь через три месяца, даже если я тебе всё распишу подробно. Обычно у всех терпения хватает именно месяца на три. А тебе придётся изменить режим жизни и питания, всегда помнить о своих особенностях. Понимаешь, хорошая моя?
– Понимаю. Я буду стараться, – пообещала Лиля и улыбнулась.
– Это я буду стараться, а ты будешь слушаться меня, – возразил Володя. – Желчный пузырь удаляют, и люди вполне живут без него, но я считаю, что каждый орган в нашем теле не лишний. Если не будет желчного пузыря, то возникнет больше нагрузки на поджелудочную железу и на печень. Они оказываются под угрозой.
– Как же не хочется об этом думать! – певуче сказала Лиля и всплеснула руками. – И вообще, какая-то жестокая ирония судьбы! В сложные для меня времена мои органы исправно функционировали. Сейчас я неплохо зарабатываю, могу себе позволить дорогие деликатесы, лакомства, вина. Я даже люблю выпить немного вина или коньяка, а теперь мне нужно соблюдать диету! Как это несправедливо!
– В жизни вообще мало справедливости, и усмешка судьбы везде нас подстерегает. Дай мне руку, – попросил Володя.
Лиля провела ладонью по поверхности стола, словно двигала кораблик по направлению к Володе. Он накрыл её руку своей и попросил:
– Расскажи мне, как ты живёшь. Чем дышишь, как проводишь время, что тебе дорого. Мне хочется знать о тебе больше.
– Живу в этом районе и в этой квартире с самого детства. Увлечена работой, горжусь своей самостоятельностью. Это у тебя вечный бой со смертью, и вечная человеческая драма, а у меня сплошной праздник. Сейчас предновогодние корпоративы устраиваем. На работе летаю, а дома существую тихо. Я старалась брать от жизни всё, что мне нравилось, и безумно боялась постороннего вторжения, вмешательства, нарушения моих границ, – неторопливо и откровенно рассказывала Лиля. – Я всегда страшилась полностью довериться мужчине, вручить ему себя и свою жизнь. Вот потому-то и одна до сих пор.
– И я в основном живу работой. Это главное дело моей жизни – лечить людей. Но теперь мне хочется расширить свои личные границы, – заявил Володя. – Я хочу, чтобы ты их нарушила, я сам тебя впущу, хотя мне тоже немного страшно это делать. Я предлагаю тебе бояться вместе.
К нему вернулся его лёгкий шутливый тон.
– Я не всегда понимаю, когда ты подтруниваешь, а когда серьёзно говоришь, – призналась Лиля.
– Я и сам порой не понимаю! – усмехнулся Володя. – Давай считать, что я проговариваю шутливым тоном значимые вещи. Для лёгкости восприятия. Я предлагаю расставаться с холостяцкими привычками вместе. Будем учиться существовать в паре. Считай, что мы давно двигались по направлению друг к другу сложными, извилистыми дорожками, и наконец-то наши линии судеб пересеклись. Ведь интересно, что же из этого получится, а? Скажи, как тебе моё смелое предложение?
– Заманчиво. Правда, я не знаю, с чего начинать, – в тон ему ответила Лиля.
– А мы не будем ничего форсировать. Пусть всё развивается естественно.
– Пусть, – согласилась Лиля с улыбкой.
Володя продолжил рассуждения:
– Мы понимаем друг друга, и это уже прекрасно. Я испытываю рядом с тобой блаженство и покой. Родство душ, между прочим, важнее секса!
Лиля многозначительно посмотрела на него. Он быстро поправился:
– Ты не волнуйся, секс тоже будет! А то решишь, что я чудак, сторонник платонических отношений. Нет, ничего подобного. Любовник я хороший, не беспокойся. Все врачи, особенно мужики, – скрытые эротоманы. Считай, тебе повезло. Мы, медики, владеем необходимой техникой. Однако не всё так просто. Поясню на примере музыки. Ведь техника музыканта – не самоцель. Она лишь помогает исполнять мелодию. Так и в сексе. Главное – найти свою мелодию.
– А ещё вы, врачи, циники, но мне это даже нравится, – дополнила Лиля.
– Да, мы такие. Наш специфический юмор помогает нам не сойти с ума. В нашей работе без него нельзя. Слишком много вокруг нас боли, страданий, крови. Зато ты – моя женщина-праздник. Ну, на сегодня всё. А теперь я пойду, – неожиданно заявил он.
– Как? Ты уходишь? – удивилась Лиля. – Уже поздно. Останься…
Ей не хотелось отпускать Володю. Только-только завязалась ниточка удивительных, непривычных отношений, возникла атмосфера доверительности, и он оборвал всё это одной фразой.
Лиля поймала себя на мысли, что впервые стремится оставить мужчину, просто страстно этого желает. И дело было не в сексуальном желании, нет. Ей хотелось слушать его и ощущать себя защищённой. Это так приятно – иметь чувство безопасности и опоры!
– Нет, я пойду, – упрямо повторил Пудовкин. – Выйду, поймаю такси, не волнуйся за меня. Сюда меня подбросили на машине, сегодня сам я без руля. Я ухожу, ты меня не задерживай. Это нехорошо, когда кого-то вдруг становится слишком много.
«Он всё знает и чувствует!» – опять изумилась Лиля. – «Да, именно так я считала раньше, но к нему я отношусь по-другому!»
