Римские матроны
Император Август
Воины. Античный рельеф. Музей Римской цивилизации. Рим
Рим – это не город, не место. Рим – это центр, фокус, мощный источник, освещающий весь мир. Рим вобрал в себя все самое ценное, что было у других народов. Часто, говоря о Риме, его оценивают несправедливо. Говорят о развращении, об упадке. Конечно, было и это. Рим был сильно развращен, и он пал… Но почему пал Рим? Рим пал потому, что однажды был велик. Горе тем народам, у которых никогда не будет возможности пасть! Пасть может лишь тот, кто был велик. Несомненно, есть народы, которые умирают «детьми», умирают карликами. Они так и не смогли подняться, не смогли стать чем-то – и поэтому, естественно, не могли пасть. Говорят, что в Римской империи были бездны безнравственности. Да, это так. Но, с другой стороны, Рим имел высочайшие вершины чести и достоинства. Видели ли вы когда-нибудь горы, у которых есть пики, но нет склонов и пропастей?
В чем заключается наш Идеал, который мы называем Идеалом «Акрополя»? В стремлении опираться на самое лучшее, видеть вершины, а не пропасти. Мы стремимся вспоминать великих людей, а не карликов, помнить великие триумфы, а не поражения. У нас есть Идеал, корни которого уходят глубоко в землю и в память предков. Это Идеал великого мирового гражданства, при котором все люди могли бы быть римлянами не по происхождению, а благодаря высокому уровню культуры, нравственности, в силу глубокого чувства, которое нельзя почерпнуть из книг, ибо оно не относится к сфере интеллектуального.
Это такое же наследство, доставшееся нам от предков, как вода, как земля.
Иногда мы забываем, что можно учиться у природы. Мы изучаем историю по книгам. Но давайте учиться и у воды. Вода падает с высоких облаков, спускается с гор и неустанно движется к морю, удаленному иногда на тысячи и тысячи километров. И вода бежит, струится по скалистым горам, среди утесов, она течет, преодолевая препятствия, течет, сопровождаемая песней водопадов, течет, даря жизнь новым деревьям и сметая все препятствия. Свободная, она, вернувшись в море, снова испаряется, чтобы подняться к небу; и так она движется по кругу от жизни к смерти, от смерти к жизни.
Рим научил нас тому, что можно иметь Столицу Мира. Он научил нас, что все дороги ведут в Рим. Иными словами, все дороги могут привести к центру силы и духовности. Знаете ли вы, что на римских дорогах (как и на древних дорогах здесь, в Америке) первыми пропускали тех, кто возвращался из Рима, а не тех, кто шел в Рим? Ибо возвращавшиеся из Рима несли с собой дух великой Столицы, и люди уступали дорогу тем, кто нес в себе этот дух. Сегодня мы не уступаем дорогу тем, кто является носителем духовного; по правилам дорожного движения мы пропускаем тех, кто движется справа.
Мы живем в эпоху техники, но, друзья мои, техника же и убивает нас. Она позволяет нам путешествовать, общаться, но посмотрите: единственное, что усовершенствовалось, – это машины, но не люди. Человек, управляющий космическими аппаратами, не стал лучше тех, кто стоял у кормила римских кораблей. Расти должен сам человек. Он должен обрести самого себя. Поэтому мы предлагаем новый Гуманизм, несущий в себе нечто от Рима. Речь идет не о гуманизме, опирающемся на преходящие ценности, а о Гуманизме, корнями уходящем в глубь Истории; о Гуманизме, который основан на Согласии и дает возможность жить «сердце с сердцем». Это не интеллектуальное согласие, а единение сердец. Это Согласие, благодаря которому мы можем видеть брата и в человеке с другим цветом кожи, и в человеке другого вероисповедания, поскольку в нем также живет жажда созидания.
Вспомним старого Катона, который пахал землю, когда к нему пришли с вестью, что он должен занять трон. Он сказал: «Дайте мне закончить эту борозду. Правители уходят, а борозды остаются». Безусловно, сегодня мы считаем борозды маловажными, недооцениваем все то, что исходит из земли, все то, что обладает внутренней глубиной. Мы забыли, что именно в этой глубине заключается сила нашей цивилизации. В ней заключалась мощь латинского мира – не во власти машин, а в чести. Вы задавались вопросом, почему римский воин был так храбр, даже стоя лицом к лицу с противником, собирающимся его атаковать и превосходящим его по силам? Римский воин нес в себе дух Рима, он чувствовал себя частью Империи, частью возвышенной и сильной Идеи. Человек силен и велик настолько, насколько силен и велик Идеал, который он несет в душе. Человек, узнающий в другом своего брата, брата по Согласию, брата, с которым он может идти вместе, способен преодолеть все препятствия, выйти из всех кризисов.
Идеи Единства, Согласия, Духовной Силы – это идеи, которые не умирают. Эти идеи, посеянные или даже втоптанные в землю, снова прорастают, подобно семенам. Тот, кто сеет семена, обязательно увидит мириады новых, выросших в колосьях. Те, кто сеют идеи Гуманизма и Духовности, кто стремятся посеять чувство чести, которое оберегало Рим, сеют семена, и однажды в будущем они увидят поля с новыми колосьями и новыми семенами чести, новую силу, новую мощь.
Римский форум
Этому научил нас Рим. Он научил нас также, что первично не золото, а качество души. Рим показал, что мы можем преодолеть пропасти, построив мост на прочных опорах. Он убедил нас в том, что люди, которые кажутся сломленными, могут вновь обрести силу, позволяющую достичь любой цели. Рим научил нас силе Слова, божественной силе Слова, того Слова, о котором говорят все религии. Цицерон говорил, что Слово – это самая мощная из всех сил, что оно ведет армии, что перед его силой отступает мощь монархов. А что сказал Марк Аврелий, прибыв в Александрию, когда его приветствовали с поднятой рукой, как цезаря? Глядя на своих друзей, друзей по риторике, он сказал: «Мне бы больше понравилось, если бы вы просто обняли меня». Когда его спросили почему, он ответил: «Цезари приходят и уходят, а Риторика остается». Риторика, та Риторика, которую нам завещал Рим, – это Риторика триумфа и силы, это не обычная риторика.
Сегодня в мире, где мы живем, мы постоянно сталкиваемся с одной и той же проблемой. И это не проблема демократических или недемократических форм правления. Есть лишь одна форма в разных ее аспектах и окрасках – я называю ее «карликократией», «правлением карликов». Все стали карликами; одни говорят, что мир должен быть желтым, другие – что он должен быть зеленым, но все они – карлики. Если говорят об искусстве, то не ищут вдохновения у великих Мастеров Духа, не вдохновляются космическим Величием, не вдохновляются тем, что находится в Душе, тем, что Божественно. Говоря о политике, все сводят к массам; к людям относятся так, будто они пельмени в упаковке или шарики в коробке; все – карлики. Если речь идет о литературе или о поэзии, великих людей истории стараются представить мельче, чем они есть. С помощью психоанализа пытаются найти их слабости, жаждут любыми способами выявить их ошибки, недостатки, найти у великих темную, плохую сторону. Если говорят о святой Терезе Авильской, спрашивают, не было ли у нее фрустрировано либидо. Если говорят об Августе, утверждают, что он был великим Императором, но тело у него было слабое, и поскольку он не смог стать гладиатором, то вообразил… и т. д. и т. п. Я слышал, что снимается фильм о любовных похождениях Иисуса. Оказывается, некоторые считают, что Иисус передал человечеству свою доктрину Любви не потому, что нес в душе великую весть, а потому, что был охвачен мирской любовью и, не имея возможности реализовать это чувство, скажем так, ненароком приобщился к высоким материям. Это и есть то, что я называю карликократией, это как масса все пожирающих муравьев, это то, что принижает все и вся. Поэтому мы советуем молодым людям в «Акрополе» изучать Рим, ибо Рим имел много недостатков, но карликом он не был никогда. Римляне были гигантами, а их супруги – героинями, подобно той, которая спросила Юлия Цезаря, возвращавшегося из боевого похода: «О Цезарь, шестеро моих сыновей были в легионах. Скажи мне, что с ними?» Натянув поводья, Цезарь сказал: «Матрона, плохие вести. Скорблю, но твои сыновья погибли». На это матрона сказала: «Цезарь, я не спрашиваю, живы они или нет, я спрашиваю, исполнили ли они свой долг». – «Да, матрона, они исполнили свой долг. Они умерли как герои, умерли за своих Орлов, умерли за то, во что верили глубоко и искренне». Со слезами на глазах, но со светлым сердцем она повернулась к своим родным и рабам: «Идемте. Пусть сегодня вечером будет праздник, ибо сыновья мои погибли за родину». Такими были женщины Рима, такими были его мужчины, такой была их идея: они ощущали себя Орлом – символом Империи, который обладал силой подняться высоко над горизонтом, глядя вдаль.
Если вы отправитесь туда, то найдете следы величия, мудрые слова, остатки огромных стен. Это следы гиганта… Там прошел гигант, там прошел Рим.
