думать…
Уложили Далера и разом все вышли.
Врач дал указания и уехал, а я осталась с ним.
Он лежал такой бледный. Тихо дышал. Даже не подозревая, что я сейчас и сама похожа на обескровленную зомби.
Обессиленную уж точно.
Села на край и взяла мужскую ладонь, в свои руки. Грубая, с твердыми мозолями. Сбитыми костяшками… но теплая. Самое главное, что теплая.
Мне бы свои мысли собрать в кучу, но куда там.
Врач сказал, что он будет спать до самого утра, но я не могу уйти. Хочу тут быть и стеречь его сон, а потом уже выскажу ему за то, что волноваться заставил.
– Бессовестный… – улыбнулась грустно и ушла.
Девушка все еще была тут, чем раздражала слегка, хотя ее помощь была уместной, но все же…
Прошла мимо нее, сидящей в гостиной на диване.
– Гена, она тут останется? – я нашла его на кухне с бокалом какого-то алкоголя.
– Нет. Сейчас ее отвезут. Далер нам всем головы оторвет, если увидит Жанну в доме. Женщина сюда не вхожа, – замолчал и посмотрел на меня. – Ну кроме тебя, конечно.
– Тогда, почему она тут? – понимаю, что борзею со своим расспросом, но мне даже в принципе интересно, ну и немного ревностно. Почему-то кажется, что она не просто женщина, которую попросили помочь.
– Ты не видела какой там пиздец творился.
Наверное, я должна быть ей благодарна?
– А где Мурад? – упоминание имени не вызвало положительных эмоций, и он сквозь зубы ответил, что не знает.
– Почему в клинику не поехали?
– Нельзя.
– У него своя огромная… – замолкаю, когда он поворачивает голову и немного устало смотрит в глаза.
Ладно, потом спрошу обо всем, не представляю, что он сейчас чувствует, если я сама в состоянии робота.
– Поможешь мне спустить кроватку Рамиля вниз?
– Ты что вздумала в комнате ночевать?
– Вдруг что-то…
– Не дури. Завтра проснется скажет кто куда пойдет.
– Но…
– Даш, я серьезно. Вдруг мелкий разбудит его? Пусть отдохнет, – замирает с нечитаемым лицом и выдает обреченно:
– Хотя бы сегодня.
Вздохнула понимая, что он прав.
– А кто тогда будет рядом?
– Малая, три ночи, иди спи, а мы сами разберемся.
– Ага, конечно.
«Взяла и послушала».
Рамиль просыпается за ночь один раз и не закатывает истерики. Успею добежать если что.
Взяла радио-няню и спустилась к Далеру, отметив, что девушки уже не было.
С собой у меня был плед, но кресло, к сожалению, не раскладывалось, поэтому я легла с краю, чтобы не задеть рану.
Долго смотрела на него. Боялась не увидеть движение грудной клетки, боялась… И это был страх не просто оказаться рядом с чужой смертью… За него страшно… за него.
– Воды, бля, дайте, – услышала сиплый голос сквозь сон и быстро вскочила коленями на кровать.
– Далер? Воды… сейчас, сейчас, подожди. Только не шевелись.
Оббегаю постель, наливаю из графина воду и прикладываю трубочку ему к губам.
Пьет и смотрит на меня.
Держу в ладони его голову, помогая, чтобы не сильно напрягался.
Откидывается вновь назад на подушку и начинает говорить.
– Какого хрена я тут делаю, а не в своей комнате?
– Потому что вчера, после наложения повязки нельзя было тебе шевелиться.
– Какой, – дергается и тут же вскрикивает, сморщившись от боли.
– Не надо, – кладу руки на его грудь, которая обнажена и виднеется темная поросль жестких волос. – Пожалуйста лежи, Далер.
Аккуратно глажу и все же выпрямляюсь.
– Насколько все серьезно? – сглатывает расслабившись.
Сажусь рядом с его бедром.
– Пара недель на заживление раны после операции, а там не знаю. Я не специалист.
– Ясно. Как Ян?
– С ним хорошо все. Ночью уехал.
– Рамиль?
– Еще спит, – улыбаюсь, потому что маленький зайка дал мне выспаться и сегодня ни разу не проснулся.
Далер выдыхает и закрывает глаза.
– Из наших пострадал кто-нибудь еще?
– Я не… Я не знаю. После того как уехал врач и… – замолкаю, чуть не выболтав про ту рыжую, – остальные, я спать легла.
– Тут спала что ли? – щурится, положив здоровую руку за голову.
– Да, – тихо отвечаю, вспоминая все страхи, которые меня терзали эти часы.
Сижу, опустив глаза, отчего-то стало неловко, будто навязываюсь, будто это было неуместно, чтобы он знал о том, что я волновалась.
– Иди сюда, – открывая объятия, предлагая мне лечь на плечо?
Секунду думаю об этом, и поддаюсь вперед.
Аккуратно ложусь головой на правую сторону мужской груди и не знаю, как уложить свои конечности вдоль своего тела, не обнимать же его.
Далер приходит на помощь, и обнимает сам за талию, перед этим убрав мою руку «куда надо».
Замираю ощущая, как пальцы мужчины рисуют на моей коже витиеватые рисунки. Боюсь слишком громко дышать, но мне так нравится происходящее.
– Что мне с тобой делать, Даш? – в пустоте комнаты слышу его вопрос.
Поднимаю голову сталкиваясь с глазами, пылающими огненной бурей.
– В каком смысле?
Он облизывает сухие губы, а я так хочу вновь прикоснуться к его лицу.
«Боже, Даша, он вчера чуть не умер, о чем ты думаешь?»
Стало так стыдно, и я отвернулась сразу.
– Ну ка, – со смешком вновь зовет. – Посмотри на меня снова.
– Зачем? – еще сильней прижимаюсь к его нему.
– Я сказал посмотри, красивая, – вкладывает немного властности в просьбу, забывая, что я его не боюсь совсем. Может только слегка. Но вот этот приказной тон.
– Что? – поддаюсь все же.
– Зрачки расширились, – гладит по щеке, все той же здоровой рукой. – О чем ты думала?
– Глупость какая. Это обычная реакция на свет. Тут светильник стоит, вот и…
– О чем ты думала… когда смотрела на меня? М? – перебивает, настаивая на своем.
– Что за человек? Убавь свою самооценку, Далер. Как не послушаешь все тебя хотят и думают лишь о тебе, – фыркаю.
– Я о себе не говорил. Я спросил о твоих мыслях, но ты уже ответила, – знаю, что улыбается, это вот прям чувствуется.
– Ага, но именно это ты имел ввиду, когда вопрос задавал и не отрицай.
– Может быть, но ты сначала ответила, а потом уже подумала.
– Знаешь, что, – пытаюсь встать, но он держит меня крепко. И ведь не стану с ним драться, иначе наврежу. – Отпусти. Там скоро Рамиль проснется.
– Не прикрывайся сыном. Ты вообще плохо лжешь, а это хорошо.
– Да хватит тебе. Психоаналитик тут нашелся.
– Даш, – вдруг мягко произносит и утыкается носом в мою макушку.
Застываю, словно он не просто имя мое произнес, а… не знаю, но получилось так интимно.
– Испугалась вчера?
Почему-то сейчас после его вопроса, мне захотелось расплакаться и сказать, что у меня сердце замирало
